Гуго скопировал своим безупречно ровным почерком весь текст Иеронимова перевода – 240 листов пергамента, от предисловия Иеронима и Книги Бытия до Книги Иова. Затем Веспасиано заказал Франческо дель Кьерико десятки иллюстраций, тоже во флорентийской манере. Тем временем команда миниатюристов трудилась над инициалами и орнаментальными полями. Вместо изысканного, но строгого декора из белых вьюнков эти поля украшало пышное многоцветье – путти, птицы, насекомые, олени и другие животные среди лоз, бутонов и цветов, в головокружительном изобилии растущих из классических урн.
Как ни завораживают эти поля, настоящее чудо Веспасиановой Библии – это иллюстрации Франческо дель Кьерико. Их двадцать одна, по одной в начале каждой книги, от Бога Отца, творящего мир – лежащий у Него на коленях шар, до молящегося Иова, нагого и покрытого струпьями. Святая земля у Франческо – зеленая холмистая местность, усыпанная островерхими башенками и замками, между которыми вьются дороги. Именно такой была Тоскана, воспетая за красоту и плодородие. Франческо запечатлел на своих миниатюрах этот ухоженный процветающий край. На иллюстрации к Исходу, например, решительный Моисей ведет процессию израильтян в пустыню – цветущую, тщательно обработанную сельскую местность.
Миниатюры Франческо подробностью и выразительностью не уступают любой флорентийской фреске или алтарю. Он населял свои библейские сцены десятками изящных фигур – мужчинами в дублетах и ярких чулках, женщинами в пышных нарядах, похожими на грациозных девушек Боттичелли. Такие дамы и господа были бы уместны при блистательном дворе Федерико, который автор более позднего наставления придворным хвалил за спеццатуру – изящную небрежность. Франческо чрезвычайно тщательно прорабатывал костюмы персонажей. Особенно впечатляет иллюстрация к Книге Левит, на которой изображены израильтяне в умопомрачительных одеяниях переливчатого шелка: зеленые оттенки переходят в оранжевые, розовые в голубые. Этого эффекта, называемого «шанжан» (меняющийся), ткачи достигали, используя для утка и основы нити разных цветов.
Архитектура на иллюстрациях Франческо так же восхитительно анахронична, как пейзажи и костюмы. Иерусалимский храм увенчан куполом с окнами-окулюсами – уменьшенной версией купола Брунеллески над Санта-Мария дель Фьоре, а праздник Кущей, описанный в Книге Неемии, проходит в ренессансной лоджии с видом на широкую реку. Федерико да Монтефельтро, чей дворец в Урбино строили архитекторы классического стиля, наверняка оценил эти детали.
Покуда команда Веспасиано трудилась над Библией для библиотеки в Урбино, Фра Доменико брался за все более амбициозные проекты. Из шести книг, отпечатанных в его типографии за первые четыре месяца, до нас не дошло ни одного экземпляра, однако известно, что в их числе были брошюры с поучениями святого Себастьяна и святого Григория. Впрочем, весной 1477-го с монастырского печатного станка сошла более дорогая книга: «Житие святой Екатерины».
Это жизнеописание святой Екатерины Сиенской составил ее духовник Раймонд Капуанский. Святая Екатерина, христианская мистическая писательница, умершая в 1380-м в тридцать девять лет, в следующем веке стала для типографов одним из любимых авторов. Через десять лет после канонизации Екатерины Сиенской в 1461 году ее письма и биография вышли в шестьдесят одном издании[716]. Впрочем, публикация 1477 года, сделанная Фра Доменико, стала editio princeps – первым печатным изданием «Жития» Раймонда Капуанского. Колофон, в котором стоит дата «24 марта 1477», гордо гласит: «Сие житие напечатано во Флоренции в монастыре Сан-Якопо ди Риполи двумя монахами, братом Доменико из Пистойи и братом Пьеро из Пизы. DEO GRAZIAS».
В отличие от первых шести монастырских изданий, «Житие» сохранилось до наших дней. В библиотеках Италии, Франции, Британии, Австрии, Германии, Дании, Шотландии и США есть больше двадцати копий. Библиографы почти в один голос говорят о плохом качестве текста. Шрифт, причудливый гибрид готического и романского, называют «грубым», «неправильным» и «уродливым», а общий вид страницы – «неприятно волнистым»[717]. К чести Фра Доменико надо сказать, что он и сам видел недостатки шрифта, поскольку вскоре после завершения книги приобрел у Иоганна из Майнца более изящные «античные буквы».
Уродливый шрифт – далеко не единственный изъян книги. «Житие святой Екатерины» издано в формате ин-кварто и занимает 320 страниц текста, по две колонки на каждой странице. Фра Доменико и его команде явно не хватило опыта или старания, чтобы справиться с такой масштабной задачей. Лист ерзал по декелю, так что смещение полос в некоторых книгах доходит до восьми миллиметров. Примерно к середине тиража Фра Доменико исправил ситуацию, заказав кузнецу треугольные иголки для накалывания листа на декель – позднее получившие название графейки[718]. Еще хуже обстояло дело со сборкой книжного блока – у сорока с лишним экземпляров недоставало страниц (до двадцати штук). Очевидно, у значительного числа брак был еще существенней, поскольку Фра Доменико с горечью записал в дневнике, что многие книги были guasti – испорчены[719].
«Житие святой Екатерины», изданное типографией монастыря Сан-Якопо ди Риполи, с его «уродливым» шрифтом
Технические недостатки искупало, по крайней мере в части экземпляров, художественное оформление. Подобно многим ранним печатным книгам, некоторые экземпляры «Жития святой Екатерины» украшали вручную. Неукрашенную копию можно было купить за две лиры и десять сольдо – цена примерно бушеля пшеницы или сорока бутылок вина. Украшенный экземпляр мог стоить почти вдвое больше, четыре лиры и десять сольдо[720]. Фра Доменико нанимал рубрикаторов добавлять на страницы красные буквы, а для самых роскошных экземпляров – еще и миниатюристов. Он был далеко не одинок в этой практике; в 1470-х к ней прибегали настолько часто, что многие ранние печатные книги можно назвать «иллюминированными». Их украшали (в том числе с использованием сусального золота) миниатюристы, которые до того оформляли рукописные книги.
Фра Доменико обращался ко многим флорентийским миниатюристам. Четырнадцать экземпляров «Жития святой Екатерины» были оформлены в мастерской трех братьев – Герардо, Бартоломео и Монте, – чей отец, скульптор Джованни дель Фора, работал с Донателло. Герардо дель Фора был особенно умелым, разнообразно одаренным художником. Он работал вместе с Доменико Гирландайо, будущим наставником Микеланджело. Фра Доменико обратился и еще к одному художнику со столь же звездной репутацией – Франческо дель Кьерико[721]. Франческо с помощником оформил пятнадцать экземпляров «Жития святой Екатерины». Он украшал грубую продукцию Фра Доменико тогда же, когда создавал миниатюрные шедевры для Библии, предназначенной для урбинской библиотеки. Разительный контраст между неумелым изданием Фра Доменико и собственными великолепными манускриптами, возможно, и побудил Веспасиано написать, что печатные книги «устыдились бы» войти в роскошную библиотеку Урбино.
Фра Доменико – как любому производителю массовой продукции – надо было искать точки для сбыта своих тиражей. «Житие святой Екатерины» продавалось во флорентийских книжных лавках, но его можно было купить и прямо в монастыре. Фра Доменико аккуратно документировал продажи, и по его записям можно видеть, кто во Флоренции приобретал книги. Неудивительно, что среди покупателей было много монахов и священников (общим числом 44), а также четыре монахини. Кроме того, «Житие» купили столяр, ткач, чулочник, кузнец и каменщик – последний даже заплатил дополнительную сумму, чтобы его экземпляр рубрицировали. Это говорит не только об их набожности, но и о зажиточности (даже печатная книга требовала определенных свободных средств), а также о высокой грамотности флорентийских ремесленников.
Несмотря на все усилия Фра Доменико, книга продавалась с трудом. Весной и летом 1477-го он вновь и вновь обходил Флоренцию и горестно записывал в дневник свои неудачи. Один книжный торговец отнес экземпляр в Сан-Бенедетто – церковку рядом с собором – спросить, не хотят ли там купить «Житие». «Они ответили, нет». Сам Фра Доменико отнес экземпляр аббатисе Санта-Лючии узнать, не сумеет ли она его продать. «Нам его вернули». Тогда он отдал тот же экземпляр аббатисе Сан-Джулиано. «Она его вернула». Та же участь постигла экземпляр, переданный приору Санта-Мария дельи Анджели («Это „Житие“ вернули»), и еще один, оставленный в лавке картолайо Бартоломео Туччи. «Возвращен», – грустным рефреном повторяется на страницах бухгалтерских книг Фра Доменико[722]. Дела шли так плохо, что нераспроданные экземпляры «Жития святой Екатерины» оставались в монастыре еще в 1781 году, через три века после публикации[723].
Фра Доменико не уступал в предприимчивости любому флорентийскому торговцу. Он обменивал непроданные экземпляры на услуги, однажды расплатился «Житиями святой Екатерины» за дрова. Экземпляры шли в уплату врачу, а также за пиявок, которых поставили работнику. Еще одно «Житие» Фра Доменико отдал за черенок шелковицы для посадки в монастырском саду – он собирался наладить производство шелка. Одним экземпляром он частично рассчитался с сапожником Якопо дель Кавальери за пару башмаков для обедневшего Иоганна из Майнца. Таким образом, книга превратилась в башмаки, а башмаки посредством обратной алхимии – в матрицы, чтобы отлить шрифт для новых книг.
«Сегодня мир в Италии умер», – сказал папа Сикст IV, узнав об убийстве герцога Миланского в 1476 году[724]