Генрих СузоКнижка об истине
Глава I О внутренней отрешенности и о добром различении, которые должно иметь при разумности
Был человек во Христе, который в свои молодые годы трудился над всем тем, над чем обычно трудятся поверхностные люди, но внутренний человек в нем оставался неразвитым в своем внешнем покое, и хотя чувствовал, что ему чего-то недостает, не понимал, чего именно. И так он занимался этим долгие дни и годы, пока в нем не произошел переворот и он не обратился к себе самому, и было ему сказано так: ты должен знать, что внутренняя отрешенность кратчайшим путем приводит человека к истине.
И были ему эти благородные слова дики и незнакомы, однако он почувствовал большую любовь к этому и сразу же утвердился в своем стремлении до самой своей смерти всегда идти к тому, что он только что узнал, и до конца совершить его. И он пришел к тому, что был предупрежден и было ему предсказано, что в сиянии иных образов спрятана мнимая суть беспорядочной свободы и скрыта большая опасность святому христианству; он испугался этому и чувствовал некоторое время сопротивление внутреннему взору в себе самом.
И поворотом для него был сильный удар в себе самом, который освятил ему одну из Божественных истин, что он не должен иметь ни страха, ни боязни, поскольку всегда так было и всегда будет, что зло прикрывается добром, и что нельзя отбрасывать добро из-за зла, и это проявлялось в их старом союзе: когда Бог через Моисея совершал свои истинные знамения, тогда уже рассыпали чародеи свои фальшивые, и когда пришел Христос, Превечный Господь и Мессия, тогда же пришли и некоторые другие и ложно изображали, будто они были от Господа, и так было повсюду и во всем, и потому нельзя добро отбрасывать со злом, а следует лучше различать, что говорится Божественными устами. И потому внутренний голос полагал, что не следует отбрасывать добрые разумные образы, которые в своей ясной разумности послушны учению святого христианства, и что не следует бояться разумных чувств, которые вносят в преходящую благую истину. так как они облагораживают человека и показывают ему его достоинство и превосходство над всем божественной сущности и правильность всего иного, что бы человек по справедливости ни делал для достижения истинной отрешенности.
И возжаждал он вечной Истины, чтобы она дала ему способность хорошего различения, насколько это возможно, между людьми, которые стремятся к упорядоченной простоте, и другими, чтобы она ему указала, каким должен быть истинный покой, к которому бы он пришел, если бы должен был придти.
И ответом было ему просветление, что все это должно произойти таким образом будто бы ему рассказывается притча, как если бы юноша спрашивал, а Истина отвечала. И было ему сначала указано, чтобы он обратился к святым книгам, в которых говорит вечная Истина, чтобы он там искал и толковал то, что самые ученые и возлюбленные (опытные), которым Бог открыл и даровал сокровенную Истину (как об этом прежде было написано на латыни), о том говорят, или что об этом думает святое христианство, чтобы он придерживался точной истины. И тогда явилось ему следующее.
Глава II Как отрешенный человек начинает свой путь из единства и снова к нему приходит
Все люди, которые должны снова вернуться к Единству, особенно должны знать их и всех вещей первое начало или происходящее, так как в их есть первое пристанище. И потому следует знать, что все те, кто говорит об истине, согласны в том, что имеется Нечто, что повсюду является Первым и Простейшим, и прежде которого ничего нет. Эту бездонную сущность в своей чистоте Дионисий, и он говорит, и говорят о том другие учителя, что простота, о которой сказано, светит и сияет сразу всеми именами, которые не могут быть названы. Ибо, как то сказано в искусстве логики, имя должно выражать природу и основные свойства именуемой вещи.
Известно, что природа указанных простых сущностей бесконечна и неизмерима и непостижима тварным разумом. Потому все образованные богословы знают, что непознанная сущность также безымянна, и потому Дионисий в Книге о Божественных именах говорит, что Бог – Не сущность, или Ничто, и Его следует понимать в соответствии со всеми теми сущностями и собственными представлениями, которые мы можем придать ему согласно тварному разуму...
Все то, что приписывается ему таким способом, в определенной мере ложь, а отрицание этого является истинным. И возможно говорить лишь о вечном Ничто. Однако, если говорить о какой-то вещи – хороша ли она или превосходна, – то должно ей быть дано какое-то имя.
Сущность этой совершенной простоты есть ее жизнь, и ее жизнь – ее сущность. Это – живущая сущая разумность, которая понимает самое себя и существует и живет сама в себе и для себя. Я не могу ничего к этому прибавить и назову это Вечной Несотворенной Истиной. Ибо все вещи находятся здесь в своей первозданности и в своей первичности, и в своем вечном начале, и здесь начинает и кончает свой путь отрешенный человек, пребывая в постоянной приверженности тому, что было ему указано.
Глава III Может ли в высшем единстве существовать какая-либо противоположность?
Юноша задал вопрос и сказал так: Мне кажется удивительным (поскольку известно, что это Единое является совсем простым), откуда тогда появляется разнообразие, которое ему приписывается. Один обряжает сего мудростью, другой добродетелью и тому подобным. Так говорят богословы, исходя из веры в Святую Троицу. А почему нельзя оставить его в его простоте, которая и является им самим? Мне кажется, будто это единственное Единое состоит из слишком многих вещей и имеет слишком много противоположностей. И как может существовать совсем простое Единое, когда существует такое большое разнообразие?
Истина ответила и сказала: Все это разнообразие имеет своей причиной и основой простое Единство.
Юноша: Что называешь ты причиной и началом, и что не есть причина?
Истина: Я называю причиной исток, а началом то, из чего развиваются следствия.
Юноша: Госпожа, что это значит?
Истина: В этом природа и сущность Божественности, и в этой бездонной бездне текут совместно троичные ипостаси в их единосущности, и все множества каким-то образом устраняют там сами себя. Здесь не может быть никаких чуждых творений, лишь безмолвная парящая Темнота.
Юноша: Но, возлюбленная Госпожа, скажи мне, как получается что они – сами по себе – с первого же момента начинают действовать, и прежде всего начинают действовать на свои собственные создания?
Истина: Это действует Его всемогущая сила.
Юноша: Госпожа, что это такое?
Истина: Это – божественная природа Отца, и в то же самое мгновение это – замысел всех рождений и творений, ибо именно тогда по восприятию нашего разума, Божественность воспаряет к Богу.
Юноша: Возлюбленная Госпожа, разве это не одно и то же?
Истина: Да, Божественность и Бог суть едины; и все же Божественность не действует и не порождает, но действует и порождает Бог; и одно происходит от другого, существующего в имени, согласно восприятию разума. Но в основе своей они суть едины; ибо в божественной природе нет ничего иного, кроме сущности и взаимодополняющих качеств; и они ничего не добавляют к сущности, они составляют ее все вместе, хотя между ними имеется различие – различие между их противоположностью. Ибо божественная природа, понимаемая таким образом, не проще самой себя, ибо в ней присутствует Отец или иная ипостась. Но ты ошибешься, если будешь судить по внешнему виду, который она принимает, когда является в творении: в нем самом она единственна и неприкрыта.
Юноша: Только теперь мне стало понятно, что меня привели к обители истинной простоты, куда никто не может проникнуть, желая руководствоваться истиной.
Глава IV Каким образом человек и все сотворенное вечно пребывают в Боге; и об их тварном начале
Юноша: Вечная истина, но каким образом сотворенное вечно пребывает в Боге?
И.: Оно находится там в своем вечном прообразе.
Ю.: Что это за прообраз?
И.: Это есть его вечная сущность, которая дает возможность через восприятие собирательно понять и узнать сотворенное. И заметь, что все сотворенное вечно в Боге (в вечной идее Бога) и есть Бог, и не имеет существенного различия, как сказано выше. У всех творений одинаковые жизнь, сущность и возможности, поскольку они находятся в Боге, они и есть то самое Единое и не меньше. Но после акта творения, когда они принимают свою собственную сущность, тогда каждое из них соединяет свою особенную отличную от других сущность со своей собственной формой, которая является его природной сутью. Ибо форма дает особенную суть и отличие как от божественной сущности, так и от всяких иных форм, ибо камень не есть Бог, но Бог есть камень; и это значит, что он (камень) и все сотворенное являются от Бога тем, что они есть. И в этом потоке творения обретает все сотворенное своего всемогущего и вечного Бога: ибо когда тварное становится тварным, оно утверждает своего Творца и своего Господа.
Ю.: Возлюбленная Госпожа, является ли суть творения достойнее тогда, когда она находится в Боге, или тогда, когда она находится в себе самой ?
И.: Суть природы (или тварного) в Боге не представляет собой сотворенное. Но все свойства, присущие каждому творению, ценнее, употребительней и полезней самого творения, ибо в них есть суть, которую они имеют в Боге. Поскольку что имеет камень или человек или какое-то иное создание в своей тварной сути сверх того, что у них есть благодаря Богу и чем они обладают, пребывая в Боге? Бог устроил вещи хорошо и правильно, ибо каждая из них может обратиться к своей первопричине.
Ю.: Но, Госпожа, откуда в таком случае приходят грехи и злоба, ад и чистилище, или дьявол и ему подобное?