Ко мне подбежал мальчик:
– Мисс книжная дама, мне нужна книга о войне. Первой мировой. Я хочу уйти на фронт, когда вырасту!
– Вы нам давали «Китайских близнецов» женщины по фамилии Перкинс, – с гордостью добавила девочка с растрепанными косичками. – Кажется… ее звали Люси.
– Люси Фитч Перкинс, – дополнила я, впечатленная их знаниями.
– Точно! «Китайские близнецы», – оживился мальчик. – Я сяду в большой поезд и уеду туда жить… Мама говорит, надо только подрасти немного.
Приятно видеть, как литература расширяет их сознание. Па ошибался. Им нужны книги куда сильнее, чем что-либо еще. Они были голодными до знаний, которые могли бы увезти их из этих суровых земель в другие, более приветливые края.
– Время сдавать свою литературу, – вмешалась Винни.
– Я принесла вам две новые книги, – обратилась я к ней.
– Две? О боже! – воскликнула она с выпученными глазами.
Обычно у меня не получалось брать более одной штуки на человека, но в прошлую среду Куини поделилась своей коллекцией.
– «Маленького фермера» и «Горную дорогу», – добавила я. – И еще кое-что.
Винни снова хлопнула в тонкие ладоши, прогоняя учеников обратно на свои места.
– Никуда не уходите, – приказала она им и повернулась ко мне. – Давайте посмотрим на материал.
Я достала книги из вьюков и, покопавшись в них, передала ей свернутый журнал.
– Ох! – она украдкой взглянула на его обложку, частично гладкую, но местами порванную и склеенную лентой, оборотную сторону же заменял жесткий картон. Винни полистала страницы с загнутыми углами. – Вы не забыли.
– Его наконец-то вернули. Я помню, как вы мечтали об этом журнале. Можете оставить у себя, пока не надоест.
– Спасибо. Он составит мне компанию до возвращения Альберта. – Она прижала к лицу «Журнал любовных историй», вдыхая запах чернил. – Я позабочусь о нем.
Этот журнал передавали друг другу девушки, которые тайно просили привезти «что-нибудь воодушевляющее». В прошлом году я стащила его из Центра, не показав инспектору, которая точно бы не одобрила литературу такого рода. Даже Па не знал об этом.
Винни угнездилась на школьном чердаке, где коротала долгие зимние вечера. Никто из местных жителей не мог позволить себе иметь свою комнату или даже еду, никто, кроме этой учительницы. Ее муж уехал работать на крупный завод в Детройте и пока еще не вернулся. Многие жители горных районов искали счастья в большом городе, оставляя своих жен в одиночестве до тех пор, пока не заработают несколько расчетных чеков. Винни было одиноко, как и мне. Поэтому любая литература могла облегчить ее переживания.
– Без проблем, – сказала я, почувствовав гордость за то, что доставила ей этот журнал, вместе с которым передала ноты.
– Еще и новая музыка. О боже! Спасибо! – она полистала партитуру. – Как Элайджа?
– Хорошо, спасибо, что спросили. Но помимо длинной смены в шахте, они заставляют его работать сверхурочно.
– Эти горы порождают старость. Как у вас дела на этой неделе?
– Все отлично. – По привычке я спрятала руки, засунув их в карманы, хотя здесь в этом не было необходимости, поскольку кожа имела приличный серо-синий оттенок.
Винни была единственным посетителем после смерти Чарли Фрейзера. Принося с собой пирог, она проводила со мной все воскресенье, а на следующий день читала, пока я лежала в кровати, отходя от побоев умершего мужа. Она никогда не интересовалась произошедшим и не лезла в чужие дела, а я никогда не рассказывала о той ночи, но в ее глазах было видно понимание, смешанное также с беспокойством и гневом.
Прошлым летом меня врасплох застал сильный ливень, и Винни настояла на том, чтобы сделать соломенную постель за школьной печкой. Но мне было некомфортно спать под одной крышей со своим же читателем, поэтому, когда дождь стих к полуночи, я сложила одеяла, подкралась к Юнии, и мы поехали домой. Подобно игривому светлячку фонарь освещал нам дорогу, подсвечивая морось, раскачивающую желтый свет, который расчищал наш путь.
– Кюсси Мэри, – обратилась ко мне Винни с книжкой в руках. – У вас не найдется пара лишних минут, чтобы почитать им?
Мне нравилось то, как она произносила мое настоящее имя, вместо старого прозвища, которое мне дал доктор, или еще хуже – нового статуса, вдовы Фрейзер. А все началось с нашего знакомства, когда она вежливо поинтересовалась моими увлечениями.
– Минут десять? – уговаривала Винни.
У меня даже секунды не было свободной, а тут хотят отнять целых десять минут. Юния сегодня слишком медленная, еще Ангелина отняла двадцать минут. На горы тоже ушло несколько часов. А ведь солнце вяло взбиралось на горы, охотно уступая место стремительно наступающей беспросветной ночи. В этих краях времени всегда не хватало.
Протяженность маршрута составляла семнадцать с половиной миль, но в действительности расстояние было еще больше с учетом петляющей дороги. Я уже опаздывала к следующему читателю. Домой придется возвращаться затемно. А ведь помимо других домашних дел, нужно покормить Юнию, почистить ее копыта и успеть собрать ужин для Па до его ухода на работу.
Но Винни так мило ко мне обратилась. К тому же, если мул нигде не застрянет, я не сильно опоздаю.
– Для детей всегда найдется время, – ответила я.
Войдя в пыльный от толченого мела класс, Винни повела меня к пианино, подпирающему дальнюю стену. Над ним висел топор с деревянной ручкой и текст десяти заповедей, вышитый крестиком. Чуть дальше были видны старые часы с неработающим маятником. На прогнившем полу из каштанового дерева стояли нетесанные скамьи, выстроенные в ряд перед учительским столом.
В углу располагалась старая печка, из которой доносился треск костра, сжигающего кору сживицей.
Винни выдвинула для меня табурет. Два года назад после смерти жены Док пожертвовал школе фирменное пианино из красного дерева и сосны, подарив Винни красивую накидку из лисьей шкуры, которую он купил у охотника.
Ей казалось, что только дьявол мог запрячь лошадей в телегу с такой тяжелой мебелью и отправить ее в горы – так она боялась статуса и ценности подаренной вещи. Люди приходили со всех окраин, чтобы полюбоваться настоящим музыкальным инструментом, потрогать отполированное дерево и понажимать на клавиши. Это был художественный объект, ради которого народ до сих пор иногда забегает, чтобы мельком взглянуть на него и даже осторожно прикоснуться.
Винни расправила скользкую шкуру, разложив по своим местам болтающуюся голову, хвост, передние и задние лапы.
Дети сели на деревянный пол, образовав передо мной полукруг. Десятилетний хиляк Генри подвинулся ближе и прижался к лапе лисы, покрытой мехом.
Он аккуратно дернул меня за юбки.
– Книжная дама, мэм, я обожаю «Питера и Венди». Привезите ее еще раз, пожалуйста.
– Постараюсь, Генри, – мило улыбнулась я.
Мальчик имел болезненный вид, и я знала, что виной тому голод. Горные дети были худее своих сверстников из книг, и они сами не раз уже замечали это, интересуясь городами, где жили вымышленные персонажи, и едой, которая там водилась.
И я снова обратила внимание на то, с каким трепетом ждали моего приезда ученики, их радостные лица, без кривляний и гримас. Им явно не хватало красивых историй, как не хватало еды, которая во все времена считалась редкостью в нашей суровой реальности.
– Книжная дама, – подняв руку, обратилась ко мне маленькая девочка по имени Несси. – Не могли бы вы привезти мне поваренную книгу? Через две недели Сладкие танцы, а сестре нужен хороший рецепт.
– Сладкие танцы – для старых дев последние шансы! – пропели мальчики, дразня девочек воздушными поцелуями, но тут вмешалась Винни, хлопнув в ладоши.
– Я с радостью принесу ее твоей сестре.
У нас всегда водились кулинарные книги, приходящие со всего штата. А еще рецепты печатали в газетах и журналах.
Я открыла «Маленького фермера» Лоры Инглз-Уайлдер и прочитала первую главу.
Прошло пятнадцать минут.
Генри поднял руку:
– Мэм, я хочу стать библиотекарем, когда вырасту. Как и вы.
– Ты никогда не вырастешь, дурачок. И на девочку никак не похож, – засмеялись мальчики.
– Еще как вырасту, – возразил он. – В «Питере и Венди» написано, что все дети становятся взрослыми. Я могу быть библиотекарем, если захочу.
– Неправда, – вмешался один из ребят. – Там написано, что взрослеют все, кроме одного! Тебя, дурачок.
Проглотив обиду, Генри вжался в свое место.
Успокаивая класс, Винни окинула их осуждающим взглядом.
Клементина, девочка постарше, которая сидела, поджав ноги, резко вскочила на колени:
– Книжная дама, я тоже хочу стать конным библиотекарем!
– Потому что ты никогда не выйдешь замуж, доходяга, – дернув ее за косичку, влез в чужой разговор высокий босой мальчик в мешковатых штанах и порванной рубашке.
Клементина ударила его по руке. Он пытался ущипнуть ее, взяв за плечо.
– Сейчас я тебе помогу, – шептал он, передразнивая девочку. – Ты недостаточно синяя для этой работы.
От недовольства Винни резко хлопнула в ладоши.
– Тишина!
Я откашлялась и обратилась к классу:
– В Службе конных библиотекарей есть не только девушки. Например, с нами работает мужчина, который сейчас направляется в Вудфорд. А еще, всезнайка Нортон, – обратилась я к мальчику, обидевшему Клементину, – мы принимаем также вдов с детьми.
Я слышала, по крайней мере, о двух женщинах, чьи мужья уехали на заработки в другой город. Они солгали УОР, мол, их бросили, а семью надо кормить, хотя бы до возвращения мужчин.
– Да, мэм, – пробормотал себе под нос Нортон, опустив голову.
Нескольким ученикам не сиделось спокойно. Сгорая от нетерпения, они тянули руки в надежде, что учительница заметит их.
Винни снова хлопнула в ладоши, чтобы успокоить класс.
– Мальчики и девочки, давайте поблагодарим книжную даму за визит.
Выйдя на улицу, я попрощалась с учительницей и села на Юнию.