– Спасибо, Генри. – Я наклонилась и заметила красные глянцевые пятна, ожерельем охватившие шею. На ладонях виднелась крупная чешуйчатая сыпь. Пеллагра. Он умирал от голода. Прямо у меня на глазах.
Я осторожно взяла у него книги и раскидала их по вьюкам. Сунула руку в другую сумку и достала свой спасительный обед из одного яблока.
– Все внутрь! – Громко хлопнула Винни. Торопясь ко мне, она сделала еще один внушительный хлопок и прогнала Генри вместе с другими учениками в класс. Юния нервно переминалась с ноги на ногу. – В школу. За парты. Живо! – Грозилась она, снова хлопнув в ладоши. Пятна пота, проступившие под мышками, расползались все шире и уже подступали к груди.
– Ты не можешь накормить одного на глазах у остальных голодных. Они все страдают. Просто на одних телах эта болезнь не так заметна, как на других, – жестко оборвала меня Винни, когда все ушли внутрь.
Она была права. Это нечестно. Я пристыженно притянула яблоко к себе.
Винни хлопнула в ладоши.
– Если бы мы попали под другие социальные программы. Если бы они присылали в придачу к каждой книжке головку сыра и кусок хлеба. – Она вскинула голову к небесам, будто обращаясь к Богу.
Я желала того же самого. Голод до новых знаний учил их сытой жизни, но без пищи им не суждено дожить до лучших дней, как не суждено набраться сил, чтобы уехать в другие края.
– Всего лишь одна чертова головка сыра, – шептала Винни, нервно размахивая руками.
Вспомнилось обещание Дока. Если удастся выторговать у него побольше еды, я могла бы поделиться ей с учениками.
Винни тяжело вздохнула, погладила Юнию по шее и тайком забрала у меня яблоко, положив его себе в карман.
– Младенец не выжил, – чуть ли не шепотом говорила она.
Опечаленная известием, я повернулась к школе и увидела покрасневших мальчиков, смотрящих из окон. Среди них был Генри.
– Я обязательно передам ему яблоко, – клялась Винни, хлопая по карману. – Будь осторожна и передавай привет Марте Ханне и детям. – Она направилась к входу. От заданного темпа у нее сильно топорщилось платье.
Генри прижался к стеклу, не спуская с меня глаз. Я улыбнулась и шепотом пообещала привезти еды. Мальчик разразился слабым смехом. Тщедушные попытки приподнять окно закончились провалом из-за катастрофической нехватки сил. Он закашлял, прислонил красные от сыпи руки к окну и с огромным трудом на прощание сказал: «До свидания, книжная дама». Призрачный отпечаток его ладони медленно испарялся с поверхности стекла. От страха спину пронзали тысячи иголок.
Глава 22
Выехав со школьного двора, я остановилась на дороге, чтобы перепроверить вьюки. У меня не было журнала для мистера Прайна, поэтому следующей остановкой была хижина Марты Ханны. Может, удастся побыть с ней немного подольше.
Пока Юния везла нас по дубовому лесу, топча стеблелисты и яркие бальзамины, я напевала веселую мелодию, думая о медицинских анализах и еде. Интересно, сколько принесет Док? И сколько можно сдать крови? Тут мне вспомнилась статья о Марии-Антуанетте, потерявшей много крови во время родов. И ей вовсе не было больно.
Затем голову заняли мысли о книге Джексона Лаветта, причем они отвлекали меня с такой силой, что я даже перестала следить за дорогой, думая о его жизни и родне. Он въелся в память, подобно мелодии из популярной песни Бенни Гудмана «Голубая Луна», которая время от времени играла в радиоприемнике Харриетт. Я ругнулась и пообещала себе держать язык за зубами. Ведь подобные выходки могли стоить работы.
Юния тяжело выдохнула, пытаясь пристыдить меня. Я подняла голову и прижала руку к груди. Сердце колотилось. Казалось, будто где-то между деревьев прятался Фрейзер, поджидая моего появления.
От слепящего солнца пришлось прикрыться рукой. Вздох облегчения: никакого пастора тут нет, только Чертяга Джон, муж Марты Ханны. Но, судя по позе, расслабляться было никак нельзя. Его вид скорее сулил беспокойство, неприязнь и лишние проблемы.
– Книжная дама, – подозвал он меня, стоя в поношенных штанах и выцветшей рубашке. На плече висело длинное ружье. Чертяга Джон Смит был бутлегером, причем, как гласила народная молва, одним из лучших. Он носил черную широкополую шляпу с висящим бакулюмом енота, в который бутлегеры вставляли медную трубку, чтобы направить струю в нужную кружку и не пролить драгоценную жидкость на землю, а еще это служило отличным знаком того, что владелец шляпы был в деле и всегда готов утолить жажду клиента.
– Мистер Смит. – Я нарисовала на лице слабую улыбку, вцепившись в седло.
– Мэм, должен признаться, у нас есть одна проблема с вашими книгами. – Он снял шляпу, со всей серьезностью взглянув на меня.
Улыбка тут же исчезла.
Юния выдохнула горячую струю воздуха. Я натянула поводья вспотевшими руками.
Чертяга Джон продолжил:
– Дети не делают работу по дому, а вчера Марта Ханна опоздала с моим ужином. На целый час! Литература их только портит. У девочек уже накопилась целая стопка белья для стирки и шитья, а им хоть бы хны. Мальчики тоже бездельничают: рыбу не ловят, в огород не ходят. Просто невозможно заставить их работать. Они то и дело сидят и читают эти дурацкие книжонки, которые вы постоянно нам приносите. Я больше так не могу. И не хочу.
– Простите, мистер Смит, – сожалела я, но любовь детей к книгам тронула меня до глубины души. Без литературы они перестанут учиться, ведь отец запретил ходить в школу. Хотя по закону никто не имел право препятствовать человеку получать знания. Но многие в этих краях вообще не слышали о таких словах. Тут действовали свои правила, которые только усложняли получение и без того сложных вещей. Родители собирали детей в школу только по собственному желанию, а не из-за каких-то прописных истин, выдуманных городскими людьми в тысячах километров отсюда.
– Они впустую тратят керосин и жгут свечи. Так, черт возьми, можно разориться! – жаловался Чертяга Джон.
Сунув руку в сумку, я достала склеенный лентой журнал и библиотечный альбом.
– Возможно, это будет вам полезно, сэр.
Он поморщился, покачав головой.
– Мне не нужны эти бесполезные книжонки, которые только отнимают время. Жир, фитили, еда! И все ради чьих-то умных мыслей на бумаге. Слишком дорогое удовольствие! У меня весь огород зарастет сорняками, если лениться и ничего не полоть. Бесполезная трата времени.
– Это «Жизнь мальчиков». И вот еще, взгляните, сэр. Здесь много советов по уборке и шитью.
Он сжал руки в кулаки.
– Мистер Смит, бойскауты совсем недавно прислали нам свой последний выпуск. Тут много статей об охоте и рыбалке. Даже есть истории с библейскими сюжетами.
Он взял время на размышление.
– Сэр, «Жизнь мальчиков» учит детей вязать узлы, делать удочки и ловушки для кроликов. Здесь есть и советы по охоте. – Я слезла с мула и протянула ему журнал с альбомом. И хотя ходили слухи, мол, Чертяга Джон сам никогда не пил и лишь продавал алкоголь для содержания семьи, от него пахло сладким пойлом, которое он перегонял в своем аппарате, или долей ангела, как в народе называли долю спирта, испарившегося из бочек. Он потянулся ко мне, стоя в сапогах с привязанными к ним огромными деревянными ботинками, замаскированными под коровьи копыта. Таким образом опытный бутлегер заметал следы, сбивая с толку любопытных полицейских.
– Мистер Смит, тут есть одна интересная статья о работе с кожей и несколько милых молитв. А еще старые церковные брошюры и проповеди пастора.
– Проповеди! – буркнул он, встретившись со мной взглядом. – Мне не нужны шарлатанские россказни. Особенно от этого старого маразматика Фрейзера. Не в моем доме.
Мул тяжело вздохнул и топнул копытом. Мне тоже не хватало кислорода. Я опустила взгляд, трясясь после его слов. Перед глазами стоял тот самый случай. Тогда в лесу я заметила тень и услышала чей-то голос. Неужели Чертяга Джон нашел Юнию и отправил ее ко мне? Он видел нас с пастором? Его засаду?
Чертяга Джон знал этот лес как свои пять пальцев. Когда ко мне наконец вернулась жизнь, из груди вырвалось:
– Нет, сэр. Да, сэр.
Насупив брови, он осмотрелся.
– Давно не попадался этот лжец. Надеюсь, мы еще не скоро увидимся.
Хотелось с ним согласиться, но мой ответ осел в горле.
Мистер Смит успокоился на секунду.
– Моя жена учит их Библии на рассвете и закате. – Он резко замолчал, уставившись на «Жизнь мальчиков», затем на меня, и потом снова – на журнал, который в результате выхватил из рук и быстро пролистал страницы.
– Да, сэр. Уверена, Марта Ханна делает отличную работу. Для нее найдется много полезного в этом альбоме. Например, тут есть вкусные рецепты. – У меня тряслись руки. – Выкройка для штанов, инструкция по изготовлению корзины из дерева гикори и пара советов по закаткам. И это далеко не все. – Я открыла альбом и показала ему рецепт сладкого хлеба и пирога с мясом и луком. – За это миссис Хэмилтон получила награду. – Постучав пальцем по странице, я вручила ему альбом в надежде, что он передаст его жене.
– А кто будет обрабатывать землю, если все сядут читать? – И тем не менее, он забрал альбом, думая над моими словами. Из-за своей безграмотности Чертяга Джон подержал в руках книгу и мельком взглянул на меня и рецепты. Снова открыл журнал и ткнул пальцем в заголовок над фотографией рыбы. – Что тут написано?
– Как ловить рыбу. Инструкция для мальчика, – медленно читала я, ведя пальцем по буквам.
– Как ловить рыбу. Инструкция для мальчика, – повторял он, уставившись на картинку. – Вот это слово. Значит «мальчик».
– Да, сэр. М-а-л-ь-ч-и-к.
Он пытался читать, шевеля языком в разные стороны.
– Тогда это значит «рыба», так?
– Ры-ба, – медленно произнесла я по слогам, а затем и по буквам, указывая пальцем на каждый звук.
– Ры-ба, – повторил он со всей серьезностью в глазах, посмотрев на альбом, который я держала в руках.
Юния слегка толкнула меня в спину, положила голову на плечо и все это время своими большими глазами разглядывала бутлегера.