– Надеюсь увидеть вас завтра на празднике, мэм. Роди уже все уши прожужжал мне. Ему даже дали два оплачиваемых выходных. – Попрощалась Рут, скромно махнув рукой.
Мы спустились вниз.
– Я так и не поблагодарил вас за то письмо в прошлый раз. Мистер Бек не отпускал свою дочь. Даже устроил порку. Пришлось сражаться за нее. – Он поднял голову к небу, прищурившись.
Я слышала подобные истории о неугодных женихах, которым приходилось драться. Своего рода проверка перед вступлением в чужой семейный клан.
– Мне очень жаль, – сказала я, дав ему возможность выговориться.
– Его сыновья набросились на меня и стали бить. – Он сморщился, вздрогнул и, потерев плечо, стукнул себя кулаком по груди. – Хотя это и неважно, когда нос уже и так сломан. Я получал удар за ударом… Некоторые были особенно жесткими и сильными. Но в итоге они позволили мне забрать их сестру. Мы даже выпили за это. – Роди улыбался по-детски, но после того случая его лицо преисполнилось еще большей мужественностью. – Священник из Кривой Ветви узаконит наш брак, а потом все семейство закатит большую пирушку.
– Прими мои поздравления. И поправляйся скорей.
– Я получил дюжину ударов за эту девушку. Нет, две дюжины. – На мои прикосновения он никак не реагировал и только почесал голову.
Через какие преграды порой готов переступить человек ради светлого чувства.
Я даже представить не могла мужчину, способного пойти на такое ради меня, но все же попыталась.
– Выздоравливайте, мэм. Поешьте желтокорня, и вам тут же станет легче. Мы все переживаем за вас. Вам нельзя болеть или еще чего хуже.
Или еще чего хуже. Эта фраза обухом ударила по голове, оставив неприятное послевкусие. Если лекарство уже сейчас на меня так действует, не будет ли организм со временем сильнее на него реагировать?
Глава 32
Стрелки часов едва подбирались к восьми, но утренний воздух уже подрагивал от жары, раскаленный и как будто липкий; а горожане суетливо и беспорядочно сновали туда-сюда, в спешке расставляя столы и готовя наш город к большому двухдневному празднику.
Спрятав часы под одежду, я нервно поглядывала на бледные руки и каждый раз вздыхала с облегчением. Даже подумывала спуститься вниз с холма, поросшего густыми зарослями и высоким шиповником. Смелости уже было достаточно, но волнение только усиливалось.
Женщины расставляли по столам, украшенным красной клетчатой скатертью, торты, пироги и прочую выпечку. Мужчины нарезали арбузы и готовили вкуснейшие сосиски из оленины и другой дичи. Одни собирались у магазина Компании, чтобы поболтать. Другие уже занимали места в тени, разворачивая на траве стеганые одеяла и раскладывая корзины с драгоценными рецептами.
Рука потянулась к толстому вьюку. Внутри лежал торт, который давным-давно мы пекли с мамой. Помню, как она любила расписывать его словами из Библии, чтобы учить меня грамоте. Я добавила туда корицы, инжира и немного дорогого сорго, которое купил отец по моей просьбе, узнав о планах на День независимости. Обычно он наотрез отказывался тратиться на подобные безделушки, ведь деньги просто так не росли на деревьях, но что-то в нем изменилось, будто напомнило о прошлом. Он с большим удовольствием съел торт поменьше, рассыпавшись в комплиментах с полным ртом.
Сегодня этот рецепт был как никогда кстати.
Юния ржала от нетерпения, а я все медлила в нерешительности, смотря на толпу и время от времени поднимая руку из страха увидеть посинение. Впервые появилась возможность погулять на празднике вместе с белыми людьми. Я сделала глубокий вдох и хлопнула поводьями. Мул крикнул в знак согласия и помчался вниз.
Стоя у почтового отделения, я наблюдала за семьями, прибывающими в город: дети шли с широко открытыми глазами от удивления, мужчины в нарядных воскресных костюмах и красивых шляпах, женщины – в новеньких платьицах. На пыльных улицах мальчишки играли в прятки, салочки и прочие дворовые игры. Девочки хвастались яблочными куклами с забавными лицами, вырезанными ножом. Трое ребят уселись на крыльце почтового отделения с кучей палок. Они делали погремушки с пропеллером: высекали ножом зазубрины и подбирали крепкие щепки.
– Посмотри! – Закричал один из них и, подняв игрушку вверх, начал быстро растирать одной толстой палкой другую с зубцами, на конце которой крутился самодельный пропеллер.
Некоторые торговали оленьей шкурой, шапками из енота, кроличьими лапками и прочими мехами. Юния учуяла запах, исходящий от огромного чугунного котла, стоящего на небольшом костре. Воздух наполнял аромат черепашьего супа с чесноком, луком и другими специями.
Люди из магазина Компании установили национальный флаг с красными, белыми и синими лентами по краям, а под ним – небольшой деревянный домик с прилавком, за которым стоял зазывала в желтом галстуке-бабочке:
– Купите билет и выиграйте приз от самого лучшего швейного клуба Беспокойного ручья! Завтра на закате какой-то счастливчик заберет это изысканное стеганое одеяло себе домой. Торопитесь! Это ваш шанс!
Внутри лежали маленькие флажки, бенгальские огни, хлопушки, салют, конфеты и прочие приятности. Это был единственный праздник, когда начальство закрывало шахту на два дня и совершенно бесплатно раздавало подарки. Люди со всей округи стягивались в город на грандиозный праздник ради памятных сувениров и общения со знакомыми и друзьями. Приходили даже из самых отдаленных ущелий и долин.
Однажды я была здесь со своей семьей. Помню, как один пьянчуга позарился на жену дяди Колтона, и тут же завязалась драка. Оскорбления текли рекой, хуже ударов. В результате Па отвел нас домой. С тех пор я больше никогда не видела своего дядю и не отмечала День независимости.
– Но сейчас же у меня белый цвет кожи. И уважаемая в обществе работа, – уговаривала я отца в прошлую ночь, когда он не хотел меня отпускать.
– Это до добра не доведет. Не стоит якшаться с этими людьми. Плохая затея. Для них нет никакой разницы. Им вообще на все наплевать. Они видят все того же Василька. Ни одно лекарство в мире не способно повлиять на их раскисшие мозги. Нам попросту нет спасения. Оставайся лучше дома.
Мимо пронеслись двое сорванцов, задев юбки. Одним из них оказался ученик Винни. Он обернулся, показав горсть бенгальских огней.
– Книжная дама, взгляните-ка. Сегодня третье июля, мой день рождения. Мне исполнилось восемь лет, и папа подарил эти огоньки. Это все мое! А еще мы будем веселиться весь четверг и пятницу. – Он широко улыбнулся и побежал догонять друга, даже не обратив внимания на мой цвет кожи. Я снова взглянула на руки.
Толпа все больше разрасталась, заливая улицы смехом. Я привязала Юнию у почтового отделения и понесла свой торт к одному из столов. Внезапно в голову пришла мысль, что люди даже не обращали на меня внимания. Все-таки Па ошибался. На этом празднике всем хватало места.
В походке появилась легкость, а лицо украсила улыбка. К магазину подъехал Джексон Лаветт. К нему тут же устремилась Харриетт в цветочном платье. Такой прыткости ей хватало только на этот особенный день.
Она без умолку болтала, стараясь поспеть за его семимильными шагами. Он что-то ответил ей и, козырнув на прощание, направился к группке мужчин, среди которых был мистер Далтон. Местный банкир дружески похлопал Джексона по спине, а остальные горячо пожали ему руку.
Тем временем я ковыляла к импровизированному швейному кружку, но Лаветт меня не заметил. Скорее всего ему вовсе была безразлична моя персона после того случая на дороге. Да, так и есть. Это мой читатель и не более. Какой надо быть дурочкой, чтобы возомнить, мол, наша дружба могла перерасти во что-то большее!
За столом сидела Констанция Пул в окружении шестерых подружек. Они обсуждали складки стеганого одеяла, завершая последние приготовления. Сделав пару шагов назад, я с восхищением рассматривала искусно выведенные красные, белые и синие звезды, прислушиваясь к их разговорам.
Рука машинально потянулась к собственному творению. Увидев в одном журнале рекламу платьев и причесок, я порылась в сундуках и, обнаружив старую мамину тесьму с мелким жемчугом, пришила ее к воротнику и рукавам старенького коричневого платья, чтобы хоть немного скрыть его тусклость и обыденность. Всю неделю училась делать волнистые кудри. Сегодня утром даже проснулась за несколько часов до рассвета, чтобы аккуратно снять с волос мокрые полоски ткани, а после сушки украсила их белыми лентами Дока.
Тем временем, дамы сплетничали, пока их пальцы, бегая по одеялу, подшивали в последний раз края и завязывали узлы. Кто-то торопил Констанцию как следует поздороваться с одним мужчиной, который казался отличной партией. Остальные девушки утвердительно закивали и стали перешептываться между собой, обсуждая последнего завидного жениха Беспокойного ручья. Констанция обернулась и взглянула на Джексона. На щеках появился румянец.
Их разговор занимали и другие ухажеры, но я дважды заметила, как она тайком посматривала именно на него. Точно втюрилась. Из них получилась бы прекрасная пара: жена с благородным оттенком кожи и статный муж. О таких обычно писали в журналах. Настоящая Золушка и Принц.
Вспомнились васильковые стрекозы, породившие в голове сомнения, которые заставили меня отвернуться. Она попросту затмевала мою временную красоту, способную в любой момент превратиться в тыкву. В очередной раз проверив руки, я выдохнула с облегчением, понимая, что они не выдали мою зависть.
Развеяла дурные мысли пробежавшая мимо толпа ребятишек, играющих в салки. Я поправляла свободной рукой юбки и слегка помятый воротник, а потом беспокойные пальцы добрались и до новой прически.
Меня охватил жар. В голове застучало, больно отдавая за ушами. Я моргнула несколько раз и слегка тряхнула плечами. Про себя сосчитала количество шагов до Юнии, с каждой новой цифрой убеждая себя вернуться домой. За столом послышался непонятный мне смех. Я взглянула на их порозовевшие лица и