Глава 42
Ханни была неделя от роду, когда я, проехав полторы мили, постучалась в дверь Лоретты Адамс.
– Неужели это Василек? Заходи, дитя.
– Да, это я, книжная дама, мэм.
– Хоть подслеповата стала, но слух еще не подводит, – как обычно ответила она. – Свечи горели, заливая хижину светом. Она сидела за столом и шила, склонив голову над тканью. – Готовлю новый фартук. Старый уже поистрепался. – Она стянула кокетку со старого фартука.
– Выглядит прелестно.
Лоретта сделала еще пару стежков и осмотрела кружевную отделку.
– Давненько ты не заходила. – В ее интонации слышался упрек. – Чай не заварен. – Она воткнула иглу в подушечку для булавок и отодвинула длинные куски ткани.
– Простите, мэм. Сегодня мы не будем читать. Хочу познакомить вас с Хани. – Я приподняла одеяние, в которое была обернута девочка, и придвинула ее ближе к лицу старушки.
Малышка мило сопела носиком.
– Ханни? Ребенок?
– Да, мэм, мой малыш.
Манеры не позволяли ей совать нос в чужие дела, поэтому она тактично промолчала.
Лоретта рассматривала зевающего, воркующего младенца, сжавшего крошечные кулачки.
– Давай уложим ее в мою кровать.
Миртл и Милки вылезли из-под дровяной печки. Лоретта вышвырнула их за дверь и похромала к кровати с невообразимой скоростью.
– Можно мне подержать ее? И раздвинь шторы пошире, пожалуйста. – Она села на матрас, и я передала ребенка.
Свет озарил восторженную улыбку старушки.
– Мисс Лоретта…
– Присядь, – скомандовала она и, не отрывая глаз от девочки, указала на свободное место рядом с собой.
– Спасибо, мэм.
– Какая прелесть. – Лоретта приподняла синенькую ручку Хани и нежно погладила ее крошечные пальчики.
– Да, мэм, настоящая красавица.
– Какое прекрасное чувство. Давно я не держала малышей на руках. – Голос у нее бы подавленный. – Спасибо, что похвасталась.
– Мисс Лоретта, хотела попросить вас об одной услуге. Если не трудно, не могли бы вы побыть с ней? Я вернусь с работы и заплачу, а малышке много и не надо…
– Не трудно? Чтобы знать потребности ребенка, зрение вовсе не нужно. Я воспитала младшую сестру. Кормила, мыла, одевала и качала ее. А она была еще той капризницей. Но ничего. Выросла и стала прекрасной молодой женщиной. А после ее смерти взялась и за сынишку. Так что никаких проблем с Ханни не будет.
Я вздохнула с облегчением.
– Да, мэм, я подумала, что лучше вас никто не справится, поэтому и приехала сюда. О деньгах не беспокойтесь.
– Мне ничего не нужно. За общение с ангелочками плату не берут. – Она наградила Ханни широкой беззубой улыбкой и наклонилась поближе. – Моя красивая петуния. Прелестный цветочек голубоглазой Мэри…
– Я настаиваю, мэм. Так будет правильней.
– Ничего не возьму. – Старушка потерла усталые глаза. Очевидно, они болели.
Гордость Лоретты не позволяла взять деньги. Это навело на одну мысль.
– Тогда я заплачу Доку, и он выпишет одно из городских лекарств.
– Доктор – хороший человек. – Давно его знаю.
– Так и есть, он позаботится о ваших глаза. Подберет очки.
– Что? – Лоретта выглянула в окно, а затем покосилась на Хани.
– Они улучшат зрение. Вы снова сможете хорошо видеть.
Она задумалась, потирая глаза.
– Какая отличная новость. Прекраснейшая. – Она сжала мою руку. – Спасибо, дитя, спасибо за Хани. Проблем не будет. Я позабочусь о ней.
Сердце шептало, что все так и будет.
– Сейчас принесу молоко и чистые пеленки.
Но она уже ничего не слышала – так действовали чары Хани. Лоретта провела губами по мягкой головке ребенка, взяла крошечную ручку, пересчитала пальчики и поцеловала каждый из них по отдельности. Она как будто преобразилась, почувствовав себя молодой мамашей в расцвете сил.
– Не беспокойся. Мы обязательно поладим. Где моя метла? – Засуетилась она. – Нужно убраться. Боже мой! Еще и ковры вытряхнуть. Почистить печку. Ничего не готово для малышки. Моей красавицы Хани.
Глава 43
Седьмого августа 1936 года младенцу едва исполнилось две недели, а отец уже зажигал новую свечу для свиданий, оставив гореть ее подозрительно долго. Воск медленно стекал на блюдце, собираясь в единую массу, которая могла пригодиться в будущем.
Струйка дыма тянулась к деревянным балкам и улетала в открытое окно.
– Все будет хорошо. Приходится идти на ухищрения, раз нет денег на новую свечу. Не пойду же я откапывать старую вместе с трупом.
Я нервно крутилась вокруг него с младенцем на руках.
– Па, не делай этого.
– Дочь, – прошипел он. Этот разговор ему был явно не по душе.
Отец задул свечу и, довольный своей работой, отнес на крыльцо. Он был полон решимости выдать дочь замуж и найти малышке отца. Я уложила Хани в кроватку и вышла за ним.
– Па, пожалуйста, не нужно этого делать.
– Кюсси. – Он поднял свечу. – Я обещал маме добиться для тебя достойной жизни. Это поможет подольше удержать пламя.
– Но у меня достойная жизнь…
– Ребенку нужен отец, а тебе – заботливый муж.
– Хватит, пожалуйста. У нас и так все отлично. Есть деньги, Лоретта присматривает за малышкой.
– Лоретта уже не молода…и… толком ничего не видит, – прохрипел он, подавляя приступ кашля.
– Док приносит ей деньги. Неплохой заработок. Можно что-нибудь прикупить. Но главное, что она хорошо ладит с Хани. Вспомни Лилу Доусон. Ослепшая вдова смогла вырастить четырех младенцев…
– Только не в моем доме! – Он ударил по перилам, задыхаясь. – Рудник закроется через неделю. Я должен найти тебе подходящую партию!
– Можно найти работу в УОР. Сейчас там много рабочих мест для мужчин…
Отец окинул меня жестким хмурым взглядом.
– Носиться с бумажками? Просить помощи у правительства? Если мужчина не может чего-то сделать сам, то он обходится без этого.
– У них много достойных рабочих мест…
– Ты хочешь, чтобы я открыто признался в собственной нищете? – Оскорбился он, положив испачканную углем руку на грудь.
Я поморщилась. А ведь он прав. Чтобы работать в УОР, необходимо было принять своеобразную присягу. Причем к вам в любое время мог явиться чиновник с проверкой, которому необходимо было доказать свое бедственное положение. К счастью, к нам пока никто не приходил. О нас помнили, но любая попытка оборачивалась провалом, потому что мы жили в дебрях, куда редко ступала нога человека. Мне уже надоело в сотый раз объяснять дорогу.
– Я хочу заботиться о нас. Мне не нужен жених и уж тем более муж. – Я нервно заламывала руки, потрескавшиеся и потемневшие от кипячения подгузников, одежды и постельного белья. – Все будет хорошо, и у тебя, и у меня.
– Жизнь шахтера коротка, моя дочка.
– Прошу, прекрати. – Я прогоняла дурные мысли.
– Восьмерых накрыло обвалом в январе. Их души навечно остались в той яме.
Слышала о том кошмаре. Как мужчины и совсем юные ребята оказались в западне из поднявшейся пыли и посыпавшихся камней. Никто не мог до них добраться. И вскоре ядовитый газ унес жизни всех страдальцев. Даже тела не удалось достать. Люди Компании решили превратить это место в гробницу, пригласив священника на отпевание.
– Я никуда не уйду с этой земли, оставив двух любимых девочек на произвол судьбы. – Он выпятил подбородок.
Меня умиляло то, с каким трепетом он относился к Хани, и как эта малышка всего за две недели растопила его сердце. С ее появлением наша унылая дыра озарилась светом надежды, и на душе заметно полегчало. Хотя живот все же скручивало от упрямства отца и его страшилок.
– Думай о лучшем. Мы можем переехать Филадельфию. Там есть прекрасные врачи, которые заботятся не только о белых.
– Хватит! Я дал обещание твоей матери. – Он снова закашлял. Гнев плотно окутал легкие.
– Кто захочет жениться на Васильке? Еще и с таким ребенком? – Плюхнувшись на стул, я отчаянно сжимала холодные руки, пряча их в складках юбки. – Уж точно не благородный рыцарь. – Отец вздрогнул от этой мысли, смотря на ручей. – Не хочу покидать свой дом. И тебя.
– Кюсси, – он вздохнул и тоже присел, – это я должен покинуть тебя. Док дает неутешительные прогнозы.
– Поедем в Лексингтон, в настоящую городскую больницу, и раздобудем лучшее лекарство. Пожалуйста, папа, позволь мне остаться и заботиться о тебе…
– Это место не для вас с Хани.
– Я в состоянии обеспечить собственного ребенка, и для этого мне не нужен муж. Книги прокормят.
– Вы заслуживаете лучшего. Того, чего я не смог дать вам с мамой. – Он совсем охрип.
– А кто даст это «лучшее»? Кто посмеет? Любая белая уродка на моем фоне тут же становится красавицей. Я для них изгой, бельмо на глазу… Прошу, взгляни на меня.
Но он боялся. Плечи опустились. Его выдавали покрасневшие глаза, которые обрамляла угольная пыль.
– В городе осталась лишь горстка подходящих мужчин. И большинство из них уже отказали. Остальные сильно испуганы.
– Я должен знать, что о вас есть кому позаботиться.
– Кто же женится на Васильке? Кто?
Вдалеке послышался тихий свист и ржание лошади. Приятная уху мелодия струилась между сосен, спускалась к журчащей воде и облизывала гладкие скалы.
– Он. – Отец ткнул острым подбородком в сторону ручья. Он надел каску, взял коробку для ланча и, пожелав спокойной ночи, спустился по ступенькам вниз.
Юния кричала, предупреждая о возможной опасности.
Я наклонилась и, вжавшись в перила, стала прислушиваться к нарастающей песни жениха. Схватила со стола свечу и выбросила во двор. Блюдце яростно закружилось в воздухе и разбилось о камень. Свеча полетела в другую сторону – сигнал, что кавалеру пора уходить. Скажу отцу, что жених тут же сбежал, приблизившись к дому.
Я вернулась на место и запела веселую песенку, наблюдая за тем, как руки покрываются синем цветом.
Глава 44
Приятен, как зимний свет свечи, изливающийся на любимую потертую книгу, и смел как лев. Таинственным незнакомцем оказался Джексон Лаветт. Он поднял из грязи свечу для свиданий, п