Рабочие поднялись на холм к нашему небольшому семейному кладбищу и начали рыть яму. Позже до меня стали доносится их разговоры. Они сидели на крыльце и пили. Старая шахтерская традиция. Как минимум один человек должен остаться рядом с телом усопшего. Шахтеры никогда не оставляют мертвого в одиночестве, пока он не будет предан земле.
Около пяти утра я услышала ржание и открыла дверь. Кто-то въехал во двор на телеге, запряженной лошадьми. Вышла во двор с фонарем и увидела гроб на телеге. И только потом обратила внимание на человека, сидевшего в ней.
Джексон.
Я мигом спустилась по ступенькам. Он спрыгнул с телеги, ожидая меня с распростертыми объятиями.
– Я остановился в городе, чтобы встретиться с Амосом Далтоном и поговорить по поводу древесины. Тогда же услышал об аварии на шахте. Прости, Кюсси Мэри. По дороге к тебе мне попались шахтеры. Я хотел помочь. Они сложились деньгами на хороший гроб, а я одолжил телегу у банкира. У Элайджи будут достойные похороны. Священник придет с рассветом.
Сперва я в одночасье потеряла Генри и Ангелину, а теперь – своего отца. Меня захлестнула тоска и отчаяние. Я уткнулась лицом в грудь Джексона. Рыдания сотрясали все тело. Казалось, его сильные руки облегчали боль.
На рассвете я обнаружила мистера Мура сидящим на траве рядом с накрытыми носилками Па, в то время как остальные полусонные работяги устроились на крыльце. Мужчины поднялись и сказали, что Джексон уехал за священником.
Небо как будто обезумело. Ветер срывал шляпы, взметал полы пальто и в экстазе устремлялся к верхушкам деревьев, пока мы хоронили Па на нашем семейном старом кладбище Картеров рядом с мамой и другими васильками.
Глава 46
Па считал, что свадьба осенью приносит единение, связанное с перерождением, единение, которое неспешно окрепнет в сезон умирания, в то время как свадьба, сыгранная жарким летом, не сулит долгой совместной жизни, а предвещает лишь неминуемое увядание. Мы назначили дату на октябрь. Хани исполнится три месяца, и она как раз будет готова к своему первому визиту в город.
Я сшила платье с поясом, со скромным вырезом и длинными мягкими рукавами по простой выкройке, которую нашла в коробке с библиотечными пожертвованиями у себя в точке приема новой литературы, а ткань с золотистыми и темно-коричневыми узорами купила в галантерейном магазине, открывшемся после ухода из города людей Компании.
Края ниспадали до голени. Выглядит прекрасно. Не слишком грубо и не слишком чопорно. А главное, что наряд отлично сочетался с осенней погодой, когда и состоится долгожданный праздник.
– О, разве это не великолепное платье, дитя! И эти швы – одни из лучших! – заявила Лоретта прямо с порога, рассматривая мой наряд сквозь новые очки. – Ткань идеально вписывается в наши старинные горные пейзажи.
В эту осень холмы зарделись алыми красками, окрасились в тыквенные и золотистые оттенки. Опадающие листья будто мерцали, подхваченные легким ветерком, и каким-то неведомым образом вдыхали жизнь в сезон увядания.
Утром 20 октября я стояла над могилой отца, думая о нем и времени, прошедшем с тех пор, как он покинул нас, оставив длинную тень, вечно живущую над дремлющими горами.
– Я скучаю по вам с мамой. Сегодня особенный день. Как бы мне хотелось увидеть вас на этом празднике. Нас связали книги. Моя душа полна любви. Джексон – хороший мужчина, самый лучший. Хани растет не по дням, а по часам. У нас все будет хорошо. Покойтесь с миром. – И положила руку на надгробную плиту.
Через час Джексон привез нас к Беспокойному ручью, оставив у почтового отделения маленькую повозку, запряженную лошадьми. Прежде чем помочь мне спуститься, он забрал Хани и протянул коричневый сверток.
– У меня для тебя кое-что есть.
– А я не могу ответить тем же.
– Неважно. Открывай.
Аккуратно развернув обертку, я обнаружила сборник стихотворений Йейтса.
– Какой прекрасный подарок. Спасибо. – Я потерла рукой серый переплет и провела пальцами по названию.
– Отличное начало для своей библиотеки.
– Библиотека, – прошептала я с трепетом.
– Наш книжный храм. – Он открыл сборники, взглянув на меня, прочитал посвящение, которое написал вместе со строфой из стихотворения ирландского поэта.
– Моей любимой невесте и книжной даме, Кюсси Мэри Лаветт, 20 октября, 1936:
Застенчива, будто бы кролик,
Тихая помощница моя.
На далекий остров в море
За тобой полетел бы я, любя.
Я провела кончиком пальца по сделанной им надписи, сохраняя эти драгоценные слова в сердце. С ним хоть на край света. Джексон положил свою ладонь на мою и сверху прикрыл книгой.
Он помог мне спуститься с повозки и привязал лошадь к столбу. Одной рукой подхватил Хани, а другой обнял меня.
Из Центра вышли Харриетт с Юлой. Лица красные, взгляд напряженный. Никогда не приходилось посвящать их в свои дела, а они и не задавали вопросов. В сентябре боль утраты была еще свежа, и я ходила только по своему маршруту. В октябре Хани слегла с лихорадкой, поэтому и в тот месяц поездка в город не удалась. По правилам УОР пропущенные дни можно возместить доставкой книг по выходным, что я и сделала.
Джексон повернул голову в сторону девушек и, широко улыбнувшись, остановился, чтобы в знак приветствия козырнуть своей модной фетровой шляпой. Глаза искрились от счастья.
– Дамы. Какое прекрасное утро. И хороший день, чтобы жениться на лучшей девушке Беспокойного ручья, – передразнивал он.
Харриет и Юла от удивления прижали руки к груди и замерли на месте, разинув рты, в которые вот-вот залетели бы мухи.
Хани скинула новый чепчик. Я снова надела его на голову и поцеловала малышку в пухлую милую щечку.
Юла немного подобрела. Она достала из кармана платок, промокнула им глаза и прижала к носу. Харриет резко пихнула ее локтем и что-то прошептала. Та занервничала и покачала головой.
– Василек! – крикнула помощница инспектора, замахав рукой. – Ты пропустила два дня в Центре. Чтоб была здесь в понедельник! И без опозданий! Будешь паковать книги для Орена.
Они все-таки наняли мистера Тафта. Теперь не придется таскать тяжести. Отличные новости. Я бы работала весь день, без перерывов. Только бы были книги и Джексон. Я взглянула на него, предвкушая первую брачную ночь. Видимо, он думал о том же. В сияющих глазах бушевало пламя. Наша любовь будет нежна и прекрасна.
– Василек, ровно в семь и ни минутой позже! – отрезала Харриет. Ее слова прогремели по всей улице.
– Я позабочусь о том, чтобы моя невеста не опоздала, – вмешался Джексон спокойным голосом и, нагло подмигнув инспекторам, страстно поцеловал меня прямо у них глазах.
Хани взвизгнула, поэтому пришлось и ее поцеловать в щеку, после чего он отпустил нас, хотя мы обе совсем этого не хотели.
Ахнувшие девушки уставились прямо на меня, смущенные и удивленные одновременно. Харриет презрительно скривила губы и снова что-то шепнула Юле, но заведующая библиотекой ушла в Центр, покачав головой. А ее помощница в гневе направилась к галантерейному магазину, разметая юбками опавшую листву.
Мы вошли в здание суда и, пройдя по коридору, оказались в небольшом помещении.
– А вот и наши будущие молодожены, – приветствовал нас банкир мистер Далтон в шикарном костюме. Вперед вышел Док и поцеловал меня в щеку, а Джексона по-дружески похлопал по спине.
– Какой нарядный Василек у нас сегодня. Поистине благословенный день для свадьбы.
Священник поправлял съехавший галстук-бабочку. Через минуту в комнату вошла его жена с Библией в руках.
– Доброе утро. Надеюсь, никого не задержала, – произнесла она и, скользнув взглядом по лицам присутствующих, остановилась на мне.
– Здравствуй, Марджи. Познакомься с нашей прекрасной парой, Джексоном и Кюсси. – Представил нас священник. Она робко поздоровалась, открыла Библию на нужной странице и передала ее мужу, а сама села рядом. – Мы собрались здесь, чтобы перед лицом Господа и присутствующих свидетелей, заключить между этим мужчиной и этой женщиной священные узы брака. – Начал он.
Хани положила голову Джексону на плечо, а он взял меня за руку.
Нас прервал резкий стук в дверь, из которой показался Говард Мур.
– Прошу прощения, сэр, но я должен попросить вас прервать церемонию.
– По какой же причине? – нахмурился святой отец. – Это законный и священный брак.
По теплому помещению тут и там послышались вздохи. Джексон напрягся, и я сжала его руку, чтобы немного успокоить.
– Выйдите, – протискиваясь вперед, Док окинул шахтера презрительным взглядом.
– Мне нужно переговорить со святым отцом. Это очень важно. Я не отниму много времени. – Мистер Мур покачал головой и от волнения перебирал в руках шляпу.
Священник принес извинения и мигом вышел. Доктор склонился над нами и, обняв за плечи, прошептал:
– Уверен, он скоро вернется, и вы наконец поженитесь. – Успокаивающе кивнул и сел рядом.
Мы уставились на дверь.
Ханни ерзала от жары, извивалась в руках Джексона. Казалось, воздух окутал комнату будто бы вязкой патокой.
Спустя несколько минут священник вернулся, а вместе с ним в комнату протиснулся мистер Мур и двое других шахтеров, которые принесли Па домой той августовской ночью.
– Кюсси, у мужчин есть к тебе пара вопросов.
Их розовые лица умыты, поношенные шляпы прижаты к животам. Рубашки выглажены, брюки лишь слегка запачканы углем.
Весьма озадаченно я пробормотала «хорошо», и мистер Мур вышел вперед.
– Мэм… мисс Кюсси, последние слова отца были о вас. Он попросил меня встать на отведенное ему место, если этот брак состоится. И я дал обещание… С вашего согласия я бы хотел исполнить свой долг и проследить за всей церемонией. Выдать вас замуж – большая честь для меня.
– Хорошо. – Дыхание перехватывало.
– Прекрасно, мистер Мур, – произнёс священник. – Тогда начнем с вашей речи.