Я уже рассказывала тебе, что говорил мне мой папа, когда я очень горевала о том, что моя бабушка умерла. Ты помнишь? Он сказал, что воспоминания подобны звездам в ночи и ярко сияют в твоем сердце. И что мы никогда не забудем тех, кого действительно любим. А еще он сказал, что люди, которых мы любим, находятся с нами не только в наших воспоминаниях. Если мы захотим, то сможем их почувствовать. В каждой песчинке, в каждом дуновении ветра, в каждом луче солнца, в аромате каждого цветка, в шуме дождя и в мерцании звезд.
Твоя мама с тобой. Всегда и везде. Она смотрит на тебя с гордостью. С каждым восходом солнца она желает тебе доброго утра, с каждым закатом – спокойной ночи, и однажды – я точно это знаю – вы снова встретитесь.
К сожалению, мне пришлось неожиданно вернуться в Германию и я не успела с тобой попрощаться, но я хочу, чтобы ты знал, что ты в моих мыслях и что я очень, очень горжусь тем, что встретила такого замечательного мальчика, как ты! И конечно, Герти, Перчика и Тайсона!
Счастливого тебе Рождества!
Вики
P. S. Санта-Клаус просил передать тебе набор фокусника. Чтобы ты научился волшебству так же быстро, как Гарри.
О боже! Шона ожидала чего угодно, но только не таких слов. Она закрыла рот рукой. Проклятье! Но откуда ей было знать, что в этой разодетой фифе больше глубины, чем в чайной ложке… И что она способна на такие слова… Такие добрые и красивые слова…
«Если мы захотим, то сможем их почувствовать. В каждой песчинке, в каждом дуновении ветра, в каждом луче солнца, в аромате каждого цветка, в шуме дождя и в мерцании звезд».
Горячие слезы жгли веки Шоны. От горечи и тоски по людям, которые безвозвратно ушли из ее жизни, – а их было немало. А еще от стыда. Каким ужасным и предвзятым человеком она была! И как посмела утаить это письмо от Финли и Грэма?
Шона увидела Грэма. Он шел к книжному магазину с ключом в руке: близилось время открытия.
Она быстро потянулась к мусорному баку, чтобы достать бумажный пакет с подарком.
Шона вытерла слезы из уголков глаз тыльной стороной ладони и побежала вслед за братом.
– Подожди! – крикнула она.
– Что такое? – спросил Грэм.
Она молча протянула ему пакет и письмо.
– Вики передала это для Финли, перед тем как улететь в Германию.
– Что? Не понял… – Грэм выглядел совершенно сбитым с толку. – Почему это все еще у тебя?
– Я решила, будет лучше, если Финли не получит ее подарок и письмо. Если ты их не получишь, – ответила Шона, потупив взгляд. – Потому что она сделала тебя таким несчастным. Подумала, что ты станешь еще несчастнее. Но теперь… – Она глубоко вздохнула. – Теперь я думаю, что тебе стоит прочитать письмо. – Шона протянула Грэму конверт. – Мне очень жаль.
Грэм нерешительно сунул связку ключей в карман куртки и взял письмо.
Затаив дыхание, Шона наблюдала, как он читает и его лицо становится все бледнее. Когда он наконец закончил – за это время он наверняка прочитал письмо как минимум дважды, – он опустил листок.
– Что же мне теперь делать? – растерянно спросил он Шону, и она так же растерянно пожала плечами.
– Я не знаю. Не знаю, что между вами произошло, но… – Она снова глубоко вздохнула и, прежде чем Грэм успел бы передумать, быстро сказала: – Как думаешь, сегодня есть самолет из Глазго или Эдинбурга в Германию?
Глава 38
В халате и тапочках из овчины на босу ногу Вики вышла на свежий воздух. Здесь, на террасе, она попрощалась со старым годом и здесь же хотела встретить год новый. Она окинула взглядом крыши Мюнхена и впервые после возвращения из Шотландии перестала чувствовать себя побитой собакой.
Вики всегда любила утро после новогодней ночи. Момент, когда новый год лежал перед ней, как пустая книга, и только и ждал, когда она ее напишет. В полночь, глядя в небо, освещенное фейерверками, Вики поклялась вписать в нее историю получше, чем та, что случилась в прошлом году.
Провести новогоднюю ночь в одиночестве оказалось не так уж и плохо, как опасалась Вики. Более того, в эти часы наедине с собой у нее появились идеи, что делать дальше. Если можно открыть галерею в Суинтоне, то наверняка и в Германии такое возможно. Хотя, конечно, никто не преподнесет подходящее помещение ей на блюдечке с голубой каемочкой, как в случае с Элом. Но сегодня утром, лежа в постели, Вики облазила весь интернет, и оказалось, что в старом здании на Гэртнерплац пустует небольшой светлый магазинчик с высокими потолками, украшенными лепниной, что прекрасно подходит для ее проекта.
«Есть только один правильный путь. Твой собственный». Открытка с этой фразой лежала в бархатном футляре кларнетиста за день до отъезда Вики в Шотландию.
С тех пор эти слова то и дело мелькали у нее в голове. Сейчас, впервые за много лет, Вики была уверена, что путь, по которому она намеревалась пойти, действительно ее собственный. Слишком долго она гналась за чужими мечтами. А если подумать, то эти мечты вообще не принадлежали никому, ведь Хуберт никогда не призывал ее возглавить аукционный дом. Да, Художественная галерея Ламбаха была делом всей его жизни, но стоит отдать ему должное: он никогда – сознательно или бессознательно – не обременял ее своим делом. Вики сама считала своим долгом нести это бремя! Чтобы завоевать его любовь и уважение. Которые он и без того к ней испытывал!
На ум Вики пришла цитата из «Алисы в Стране чудес»:
– Этой ужасной минуты я не забуду никогда в жизни! – сказал Король.
– Забудешь, – заметила Королева, – если не запишешь в записную книжку[15].
Вики улыбнулась. Книга и правда, как сказал Грэм, полна мудрости. Кроме встреч с пауками, в ее жизни не было по-настоящему ужасных минут. Скорее, после развода родителей Вики сама же записала в свою записную книжку, что отец не любил ее настолько сильно, чтобы бороться за нее и ее мать.
Конечно, у Хуберта были нереально высокие стандарты в отношении самого себя и других, и он действительно не умел выражать своих чувств словами. Но – и это стоило гораздо большего – он выражал свои чувства поступками. Вики поняла это прошлой ночью, с помощью слишком большого количества «Пиммса». Он проявлял свою любовь к ней тем, что никогда ничего ей не давал, заставляя упорно трудиться ради всего, чего она хотела добиться в жизни. Признаком его любви было и то, что перед ее первым выпускным экзаменом он поставил диск Эда Ширана, который она так хотела, в стереосистему старенького «Фольксвагена». И несколько раз навещал ее во время учебы в Англии, один раз даже после того, как она рассказала ему о своих любовных страданиях по Адаму. Тогда Хуберт даже любезно предложил поехать на новую квартиру Адама, чтобы задать ему по первое число.
Вспомнив об этом, Вики не смогла сдержать улыбки. И даже когда вскоре после этого она потеряла бабушку, Хуберт поддержал ее, хотя сам был охвачен горем из-за внезапной смерти матери, такой энергичной и полной жизни. Для некролога Хуберт выбрал стихотворение, которое она свободно процитировала в письме к Финли.
Финли… Хотя Вики понимала, что это наивно с ее стороны, в глубине души она все же надеялась, что он свяжется с ней, когда получит подарок и письмо. В конце концов, у Грэма был ее адрес.
Вики тряхнула головой, чтобы отогнать мысли о нем, и мучительно застонала. Последние два бокала явно были лишними.
В домофон позвонили, и Вики поморщилась. Наверняка это снова Давид, хочет убедиться, что она еще жива. О боже! Даже в Новый год она не может затаиться в своей квартире, чтобы он не беспокоился о ней!
Раздосадованная, она подошла к домофону.
– Да? – Вики даже не пыталась скрыть своего раздражения.
– Фроляйн Вики? – Естественно, это Давид!
– Разве здесь живет кто-то еще? – съязвила она.
– Нет, конечно, нет. Я… я просто хотел кое о чем вас спросить. – Швейцар начал заикаться, и Вики тут же пожалела, что так на него набросилась.
– Спрашивайте! – сказала она более дружелюбным тоном.
– Понимаю, что еще рано, но в холле стоит мужчина с маленьким мальчиком, и они хотят подняться к вам. Могу я их впустить?
Что, простите? Вики чуть не выронила трубку. Мужчина с мальчиком! Может ли это быть… Нет, это слишком безумно!
– Мужчина представился? – спросила Вики сквозь оглушительный стук своего сердца. Трубка домофона дрожала в ее руке.
– Да, он сказал, что его фамилия Гершвин. Грэм Гершвин.
– Эрскин, – беззвучно поправила его Вики. Это и правда был он! Вместе с Финли. – Вы отправите их наверх? – Она уже почти повесила трубку, как вдруг кое-что вспомнила. – Подождите минутку! Задержите их еще немного. Две минуты! Нет! Лучше пять. Хотя бы пять! Мне нужно кое-что сделать. – Вики вдавила трубку в держатель, а когда та упала, то просто оставила ее висеть.
Ей срочно нужно было привести все в порядок до прихода Грэма и Финли! На столе в гостиной все еще лежали ингредиенты для «Пиммса», которые она купила вчера перед самым закрытием магазина, а также пустая бутылка и картонные коробки из доставки. На ней все еще были пижама и халат. Она не умылась, не причесалась и не накрасилась. Даже зубы не почистила! Почему Грэм ее не предупредил?
Вики понятия не имела, за что хвататься в первую очередь, но ее по-прежнему быстро колотящееся сердце переполняло счастье: Грэм здесь! Он правда здесь! Она все еще не могла в это поверить.
Вики успела одеться, причесаться, почистить зубы и выбросить в мусорное ведро пустую бутылку и коробки из-под еды, прежде чем раздался звонок в дверь.
Она глубоко вдохнула, еще раз пригладила руками волосы и открыла дверь.
За дверью стояли они – Грэм и Финли, рука в руке. И все слова, которые Вики обдумывала, пока чистила зубы, внезапно вылетели из головы.
– Привет! – единственное, что ей удалось произнести. Затем она обхватила себя руками, чтобы отец с сыном не заметили, как дрожат ее ладони.