— В самом деле? — вскидывает брови Эбенезер. — Не подозревал, что под этим скромным обличьем скрываются столь выдающиеся таланты.
Глупо улыбаюсь. Скромное обличье? Меня только что оскорбили? Эх, не надо было столько пить, пока готовил, сейчас соображал бы лучше. С такими людьми бдительность нельзя терять ни на секунду.
— Вообще-то, — произношу я, стремясь переключить внимание с себя на другого человека, — наш сегодняшний ужин можно считать праздничным. Леа получила роль в сериале!
Тут Эбенезер приходит в полный восторг:
— Да что вы? Какая замечательная новость! От всего сердца поздравляю! — Эбенезер снова целует Леа руку. — Несомненно, ваш актерский дар столь же блистателен, сколь и ваша красота!
Леа хихикает и краснеет, как помидор. Перед Эбенезером с его старомодной галантностью ни одна женщина не устоит. Да, нам всем у него поучиться не мешало бы.
Вдруг Эбенезер снова поворачивается ко мне.
— Позвольте уточнить: если поводом для сего великолепного пира послужило не чествование восходящей звезды кино, то что же тогда?
Продолжаю глупо улыбаться. Боюсь, это будет основное выражение моего лица на протяжении всего вечера. Одна надежда на то, что в ближайшее время протрезвею… Или напьюсь еще больше, и все от меня отстанут.
— Э-э…
— Никакого повода, обычная дружеская встреча, — отвечает за меня Леа. — Прошу, проходите…
Эбенезер оставляет меня сгорать от стыда и идет следом за Леа. Только тут вспоминаю, что до сих пор держу тяжеленное пальто, и быстро вешаю его в шкаф. Для проволочных вешалок груз слишком велик, приходится снять пальто Леа с прочной пластиковой, иначе одеяние глубокоуважаемого гостя попросту рухнет. Едва удерживаюсь, чтобы не залезть в карманы — что, если Эбенезер набил их камнями, как Вирджиния Вульф перед тем как утопиться? Ну не может ткань столько весить!.. Однако, если меня поймают на месте преступления, объяснить свое поведение будет непросто. Что сказать? Извините, проверял, нет ли у вас тут чего лишнего, а то оступитесь, упадете в реку и не выплывете…
Леа наливает Эбенезеру бокал красного вина. Тот разглядывает напиток на свет, вдыхает аромат, отпивает крошечный глоточек, а потом перекатывает по нёбу полминуты, не меньше. Почти уверен, что сейчас Эбенезер его выплюнет, и оглядываюсь в поисках миски или еще какой подходящей посуды. Но, к моему облегчению, гость проглатывает вино и начинает задумчиво разглядывать содержимое бокала.
— Прекрасный букет, — комментирует он. — «Кот дю Рон»? Урожай 2008-го?
И снова на моем лице глупая улыбка. Думал, Эбенезер вообще не пьет, и уж никак не ожидал, что он окажется таким экспертом.
— Д-да! А как вы узнали?
— Моя племянница — сомелье, — отвечает Эбенезер. — Это во-первых. А во-вторых, прочел этикетку на бутылке, которую вы поставили посреди стола.
Леа радостно смеется. Эбенезер остается доволен произведенным эффектом.
— А теперь, деточка, поведайте о вашей роли, — произносит он, игриво поблескивая глазами. — Что за жанр? Драма? Комедия? — наклоняется вперед и понижает голос до шепота с хрипотцой. — Любовная история?
— Вообще-то триллер, — отвечает Леа. — Буду сниматься в сериале «Королевская охота», в трех или четырех сериях.
— Ах вот как? Да, этот сериал мне прекрасно знаком! — радостно вскидывает указательный палец Эбенезер.
Чего?.. Еще пять минут назад поставил бы все сбережения на то, что этот человек даже радио не слушает, а телевизора у него и вовсе нет. Что же дальше будет? Если полезет в карман и достанет айфон последней модели, рискую публично обмочиться.
— Поправьте, коли ошибаюсь, но, кажется, вам предстоит работать с Колумом Гатри? — продолжает Эбенезер. — Если мне не изменяет память, два года назад он блестяще сыграл Кориолана в Стрэтфорде.
— Правильно! — оживляется Леа. — А в «Королевской охоте» он играет начальника службы безопасности, который ото всех скрывает свои телепатические способности.
— Верно, верно… — кивает Эбенезер. — Разве можно забыть последнюю серию прошлого сезона? Ах, эта моральная борьба, когда он вынужден подложить доказательства в дом человека, который, как ему достоверно известно, виновен! Метания между профессиональной этикой и необходимостью предотвратить общенациональную катастрофу!..
— Но ему повезло: он прочитал мысли наблюдательного совета и сумел замести следы, иначе вылетел бы со службы, — подхватывает Леа. — Мы как раз смотрели эти серии, когда я готовилась к прослушиваниям.
— Да, поступки героев зачастую бывают спорными, но это обстоятельство с лихвой компенсируется увлекательным сюжетом, — замечает Эбенезер. — Ну, а в чем состоит ваша роль?
— Мою героиню зовут Кассандра Темплтон, — начинает рассказывать Леа. — Она сестра афганского ветерана с нестабильной психикой. Ветеран сбегает из тюрьмы особо строгого режима, чтобы застрелить премьер-министра в День Канады.
— Звучит захватывающе. — Эбенезер оглядывается на меня. — Особенно в свете последних событий.
Смущенно ерзаю.
— К счастью, я легко отделался.
— Исключительно благодаря нашей отважной Иванке, — прибавляет Эбенезер. — Если бы не ее решительные действия и молниеносная реакция, не поздоровилось бы всем присутствующим. Насколько знаю, теперь на ее курсы самообороны не попасть, запись идет на два года вперед. На днях Иванка поведала мне, что подумывает об открытии собственной школы.
Эбенезер отпивает еще глоток и окидывает квартиру одобрительным взглядом.
— Позвольте спросить, дражайшая Леа. Означает ли ваша новая роль, что теперь мы еще реже будем иметь счастье видеть вас в магазине?
Леа открывает дверцу духовки — и чтобы проверить, как там паэлья, и чтобы не встречаться с Эбенезером взглядом.
— К сожалению, в магазин больше не вернусь. Сначала будут репетиции, потом съемки, и так целый месяц. Придется уволиться. Уже набирала Данте, но не дозвонилась. Скажу завтра.
Эбенезер так потрясен, что чуть не уронил бокал.
— Только не это! Разумеется, Данте согласится предоставить вам отпуск! Я хорошо знаком с его уважаемой матушкой. Вне всякого сомнения, она сумеет убедить Данте пойти вам навстречу.
Леа грустно улыбается:
— Дело не только в этом. Понимаете, в последнее время постоянно хожу на прослушивания, про некоторые узнаю в последнюю минуту. Не могу же я требовать, чтобы меня постоянно кто-то заменял.
При этих словах Леа бросает на меня виноватый взгляд. Хочу сказать, что с радостью готов работать за нее, но, по правде говоря, переутомление уже дает о себе знать. Еще одно двойное дежурство, и в следующий раз в магазин с пистолетом ворвусь уже я.
Эбенезер открывает рот, чтобы возразить, но потом передумывает.
— Ну что ж… Нам будет очень вас не хватать. Но уверен, ваши блестящие успехи на кинематографической ниве послужат нам утешением.
Леа всхлипывает и смахивает слезу.
— Спасибо…
Эбенезер поднимает бокал.
— Ну, ну! Не огорчайтесь, сегодня же ваш день! Наслаждайтесь триумфом! За Леа и ее будущие достижения!
Эбенезер поднимает бокал, Леа тоже. Замечаю, что он у нее снова почти полон — неужели подлила, когда я не видел? Мне не налили, поэтому смущенно вскидываю невидимый бокал, чтобы показать, что разделяю всеобщее настроение. К счастью, меня спасает стук в дверь. Спешу открыть и вижу на пороге Фермину, облаченную в ярко-красное пальто и шляпу.
— Hola, — здоровается она по-испански, заходит и вручает мне сумочку. Впрочем, в такую «сумочку» хоккейную клюшку засунуть можно. — Добрый вечер. Извиняюсь за опоздание.
— Что вы… — бормочу я.
Фермина набрасывает и пальто, и шляпу мне на плечо и расправляет подол оранжевого платья. Цвет прямо как у тюремной робы. Сдержанная элегантность — не ее стиль.
— Эбби! — улыбается Фермина, одновременно бросая на Леа укоризненный взгляд. — Вижу, наши юные друзья что-то задумали…
Леа поспешно наливает ей вина и делает невинное лицо.
— Ничего мы не задумали, просто решили провести вечер с друзьями…
Фермина принюхивается.
— Ах, паэлья! И pa amb tomaquet! Мои любимые блюда! Ну ладно, на первый раз прощаю…
Леа заливается краской.
— Подождите хвалить, сначала десерт попробуйте. Не уверена, что все сделала правильно…
Фермина берет бокал и осматривает квартиру так внимательно, что возникает ощущение, будто у нее глаза с рентгеновским излучением. Похоже, запоминает все детали — вдруг пригодится?
— Думала, не успею, — произносит Фермина. — Вся эта юридическая волокита столько времени отнимает…
— Юридическая волокита? — с невозмутимым видом переспрашиваю я. В последнее время сталкиваюсь с юриспруденцией настолько часто, что кажется, еще немного — и можно диплом защищать.
— Да, — вздыхает Фермина. — Не хотела говорить, пока все не утрясется, но теперь дело наконец-то уладилось.
У остальных вид растерянный. С Ферминой всегда так. Выдает информацию маленькими фрагментами, а собирать из них полную картину — уже твоя забота. Как с пазлами.
— Какое дело? — тороплю я.
Фермина отпивает большой глоток вина. Любит нагнетать. Хорошо, что Фермине ни разу не приходилось вручать награду. Зрители ее убили бы.
— Давно планировала, а сегодня наконец свершилось!
Да… Сдается мне, я знаю, о чем речь. Фермина вся светится, ни дать ни взять старшеклассница, застукавшая учителя в подвале за курением косячка.
— Фермина, вы продали кафе? — не сдержавшись, выпаливаю я.
Она испепеляет меня взглядом. Не любит, когда прерывают ее сенсационные объявления. Для Фермины это такое же нарушение протокола, как если бы простой портовый рабочий выхватил бутылку шампанского из рук королевы и сам разбил ее о борт спускаемого на воду корабля. Но если вы хоть раз присутствовали на этой замечательной церемонии, то не будете судить бедолагу слишком строго. От бабулиных пространных речей у святого терпение лопнет.
Впрочем, Фермина быстро оправляется и через секунду уже снова сияет улыбкой.