Но с тех пор как моя мама появилась в городе, только мысли о побеге занимали мою голову, и мне повезло, что я вспомнила об обеде с мистером Бойлем сегодня, а не завтра или вообще не забыла о нем. Если бы он пришел в библиотеку, он бы застал меня врасплох. Это стало бы чрезвычайно неприятным для меня и, вероятно, обидным для мистера Бойля.
Приложив усилия, я подняла бумаги с пола. Теперь в голову лезли разные мысли, не давая возможности читать. Я потушила лампу на тумбочке и постаралась дышать ровно. Мое сердцебиение снова замедлялось, пока я, наконец, не заснула.
Было немного странно увидеть на следующий день мистера Рида. У меня на лице выступил румянец при мысли о вчерашнем происшествии. Но он, как и обещал, не упомянул об этом и вел себя так же угрюмо, как и обычно.
Часы показывали половину девятого, когда дверь библиотеки открылась, и в вестибюль вошла женщина в такой причудливой шляпе, что я ни на мгновение не могла отвести взгляд.
Я в это время сортировала книги, а Коди ушел расставлять их по полкам. Он так и не обмолвился со мной ни словом, и, казалось, чувствовал облегчение от того, что я также не принуждаю его к разговорам.
Дама не сняла своей шляпы, когда вошла через арку в читальный зал, что заставило меня сделать вывод, что, вероятно, она служила по большей части, украшением, по меньшей защитой от непогоды, царившей на улице с самого утра.
Нам повезло, что вчера после обеда нам в купол поставили новое окно. Не пройдет много времени, как даже в библиотеке забудут об инциденте с чемоданом.
Я посмотрела вслед этой женщине, заметив, как Коди спрятался под лестницей, чтобы не пересечься с ней, и как элегантно она поднималась по ступеням, пока ее выступающий турнюр[5], возвышающийся над кринолином, качался вправо-влево, как корабль во время шторма.
Я шагнула от кафедры к арке, наблюдая за ней, прячась в тени колонны.
Она шла прямо к кабинету мистера Рида, и я вопросительно приподняла брови. Что ей от него нужно?
Она постучала, подождала и снова постучала. Из кабинета не раздалось ни звука, и я смутно вспомнила, что мистер Рид еще пару минут назад бегал по читальному залу. Куда он исчез?
Женщина постучала в третий раз, украдкой огляделась и потянула за дверную ручку. Дверь была закрыта, что показалось мне необычным. Я ни разу не видела, чтобы дверь в кабинет мистера Рида была запертой.
Через минут десять, в течение которых она расхаживала взад и вперед перед дверью кабинета мистера Рида, просматривая названия на некоторых книжных обложках и сделала большую дугу вокруг приборной доски поисковой машины, дама наконец сдалась. Она постучала в последний раз, резко развернулась и спустилась по ступенькам вниз.
Коди зашел еще глубже в тень, даже я его уже не видела.
Однако на меня был устремлен взгляд другого человека. Дама не спустилась даже наполовину, когда обратила на меня свое внимание. Она смотрела на меня со смесью недоверия и любопытства и пошла прямо ко мне.
Я сохранила спокойное выражение лица и не сделала никаких попыток сдвинуться со своего места у колонны, хотя мои инстинкты кричали немедленно бежать отсюда.
– Добрый день, – произнесла она мягким голосом, когда оказалась достаточно близко, чтобы я могла расслышать ее шепот.
Она оказалась моложе, чем я думала, около тридцати лет, и у нее были красивые утонченные черты лица. Ее глаза пронзительно зелено-голубого цвета кокетливо смотрели на меня.
– Добрый день, – довольно сухо ответила я и сделала шаг вперед, чтобы она знала, что я не позволю ей запугать меня.
Хотя мне это показалось низко, мне на ум сразу пришло сравнение для этой женщины. Миледи Александра Дюма.
– Разве женщинам не запрещено читать в этой библиотеке? – высокомерно спросила она, и ее улыбка была такой же фальшивой, как и наигранная вежливость.
– Все верно, – согласилась я с ее замечанием, на мгновение задумавшись о том, как бы она поступила, если бы я сама не прояснила ситуацию, и ей пришлось полюбопытствовать. Но мое хорошее воспитание не позволило рассматривать этот вариант всерьез. – Но я и не читаю. Я работаю здесь, – объяснила я, одновременно спрашивая себя, не будет ли кто-нибудь против, если я прочитаю книгу в этом здании.
Я сомневалась в этом, мне казалось, я была первой женщиной, которой было позволено законно брать в руки книги и открывать их в этих залах.
Женщина распахнула глаза, а ее накрашенные губы вытянулись в крошечную «о».
– Ах, вот как? – спросила она, словно думая, что я ей соврала. Теперь я поняла, почему Коди спрятался в тени.
Эта женщина была просто несносной. Она мне не понравилась уже после нескольких фраз, которыми мы обменялись.
Она была надменной, высокомерной, не производила впечатления умного человека.
– Да, миссис, – ответила я, взяв себя в руки, чтобы не скривиться.
А ей, видимо, это не удалось, потому что ее нос сморщился от отвращения.
– Мисс, – резко исправила она меня. – Мисс Брэндон-Уелдерсон!
– Прошу прощения, – не торопясь, извинилась я, и легкая улыбка заиграла на моих губах, потому что я обидела эту даму, даже не планируя этого. – Вы не были так любезны, чтобы представиться, поэтому вы должны простить мою оплошность, – сказала я с некоторой прямотой в голосе, которая заставила ее выполнить мою просьбу о прощении.
– Разумеется, мисс… – сразу сказала она, плохо скрывая свой гнев, потому что я отчетливо видела, как напряглась ее челюсть и каким вызывающий взглядом она одарила меня.
– Крамб, – сказала я ей свое имя, и она незаметно расправила плечи. Она подняла голову, пытаясь создать впечатление, что она выше меня, чему способствовала ее огромная шляпа.
Но она могла делать, что хотела, я не была маленькой, и она не сможет возвыситься надо мной.
– И какое положение вы занимаете, мисс Крамб? – прямо спросила она. Она ненадолго отвела от меня взгляд, когда рядом с нами прошел один из студентов, недовольно посмотрел на нас и достал еще одну книгу из юридического отдела. Возможно, она все еще искала мистера Рида.
И я постепенно начала думать, что мистер Рид специально покинул свой кабинет и даже закрыл его из-за этой дамы.
– Я помощница библиотекаря, – весьма неохотно ответила я, обдумывая, как лучше сказать ей, что у меня сейчас еще есть работа и, следовательно, я не могу продолжать с ней общаться.
Но взгляд, которым она меня приковала, был настолько недобрым, что я посчитала разумнее не раздражать ее еще больше. В конце концов, я ничего не знала о ней, и это определенно ставило меня в невыгодное положение.
– Ох, так вы помощница мистера Рида, – уточнила она, посмотрев на меня с неопределенным выражением лица.
– Да, мисс Брэндон-Уелдерсон, – отозвалась я, искренне надеясь, что правильно запомнила ее имя.
– А где же мистер Рид? – попыталась выведать она у меня, при этом ее голос звучал так требовательно, будто я лично скрывала от нее библиотекаря.
Возможно, я слишком много вкладывала в ее фразы, потому что испытывала к ней сильную неприязнь и не хотела выпускать из головы сравнение с двуличной Миледи.
– Я не знаю. Мистер Рид не обязан сообщать мне о своем местонахождении, – вежливо объяснила я, и мисс Брэндон-Уелдерсон фыркнула, как кобыла.
– Он точно прячется, собака. Нам нужно обсудить чрезвычайно важные дела, а он возится с бесполезными мелочами, как его машина. – Она буквально выплюнула слово «машина» мне в ноги, и я почувствовала себя оскорбленной ее недружелюбным порывом.
Конечно, мистер Рид был рассеянным человеком, но то, что она назвала его собакой, а его поисковую машину бесполезной, ударило меня словно ножом в грудь.
Может быть, не в последнюю очередь потому, что моя мать всегда использовала это слово в отношении меня, когда я не выходила из своей комнаты, потому что книга была слишком увлекательной. Бездельница было словом моего детства.
– Стремление мистера Рида к прогрессу не бесполезно, – возразила я, не в силах сдержать раздражения.
– Техническая чепуха – не прогресс, мисс Крамб, – сказала она, глядя на меня своими зелеными гневными глазами. – Если женщины могли бы учиться в этом университете или хотя бы использовать запасы библиотеки, это был бы прогресс! – бросила она мне в лицо громче, чем полагалось для библиотеки, затем задрала вверх нос и удалилась, не попрощавшись.
Хотя внутренне я опять кипела от злости на ее наглость, я не могла не признать, что она в какой-то степени была права.
Если бы женщины официально учились и читали здесь, это было бы прогрессом, который я приветствовала бы от души.
Мистер Бойль застал меня за кафедрой в библиотеке ровно в половине двенадцатого. Я улыбнулась, когда увидела его, и быстро помогла Коди выдать оставшиеся книги, чтобы студенты тоже смогли пойти на обеденный перерыв.
Мистер Бойль протянул мне руку, чтобы я смогла взять его под нее, и я с радостью сделала это. Было очень приятно снова увидеть его, и мне стало легче после всех серьезных разговоров за последнее время.
Мы прогуливались по мокрой дорожке перед библиотекой в сторону города. Дождь прекратился, но осеннее небо, затянутое мрачными тучами, не обещало улучшения погоды.
Мистер Бойль поинтересовался о прошедших днях, и я рассказала, что работа шла привычным ходом, а моя мать действовала мне на нервы.
Я не упомянула о вчерашнем несчастном случае. Не стоило посвящать мистера Бойля в такую неловкую ситуацию.
Мы не ушли далеко, только до небольшого ресторана с темно-синими мягкими стульями и декоративными салфетками на столах. Внутри было уютно и царила приятная атмосфера. Девушка, которая нас обслуживала, даже зажгла свечу на нашем столе, а я с нетерпением ждала еду и теплый чай.
– И потом ей пришла идея, что я должна надеть красное платье на бал в субботу. Возмутительно, словно она хочет выставить меня напоказ всему миру, – сообщила я, и мистер Бойль рассмеялся. Я засмеялась вместе с ним, так как эта история между мной и моей матерью уже была так давно, что гнев на нее улетучился.