– Хорошо, Тимоти. Чем именно болеет твоя бабушка? – уточнила я, надеясь, что он знает хотя бы это.
– Она ужасно кашляет, – сказал он. – Она говорит, что у нее все болит, и конец уже близко, – продолжил он, и в его глазах снова стояли слезы.
Я торопливо огляделась в поисках чего-нибудь, что могло бы привлечь его внимание, чтобы он снова не начал выть, и обнаружила клочок ткани, зажатый в дверце шкафа. Я быстро наклонилась и вытащила из шкафа платок, который на самом деле был тряпкой для пыли. К сожалению, у меня не нашлось под рукой ничего лучше, но даже тряпка была чище, чем лицо мальчика.
– Держи, для твоего носа, – прервала я его эмоциональный всплеск, и удивилась, что это действительно сработало.
Он взял тряпку и высморкался.
– Спасибо, мисс, – прошептал он. В его присутствии я чувствовала себя все хуже и хуже.
– Крамб, – отозвалась я. – Мисс Крамб, – добавила я и вернулась к теме. – Твоя бабушка кашляет кровью? – сразу спросила я о наиболее очевидных симптомах чахотки, на что мальчик решительно покачал головой.
– У моей бабушки нет чахотки! – возмутился он, и, несмотря на его раздраженный тон, слово бабушка он произнес невероятно ласково. Этот мальчик любил свою бабушку больше всего на свете.
– Ладно, – произнесла я, размышляя, что это еще может быть. – Воспаление легких? Грипп? – продолжила гадать я, на что Тимоти только пожал плечами. Я не знала, стоит ли мне позвонить доктору, потому что мне будет трудно объяснить отцу или даже дяде, почему я должна заплатить врачу, не будучи больной. Если бы я уже имела в своем распоряжении сумму собственных денег, то можно было бы так сделать. Но пока стоит попробовать другое.
– Вот что я предлагаю. Я работаю до пяти. В это время ты будешь стоять перед входом в библиотеку, и мы вместе пойдем в аптеку. Там мы купим лекарство. – Понятно? – спросила я, и он кивнул.
– Да! Да, мисс Крамб, – воодушевленно воскликнул он и просиял. Его ухмылка обнажила недостающие резцы, столь характерные для его возраста, и я мысленно вздохнула.
Я провела оставшееся до пяти часов время, работая, и успела сделать даже больше, чем до происшествия с плачущим ребенком. Перестав беспокоиться о мистере Бойле и своих чувствах, я посвятила себя проблемам мальчика, с которыми я вполне могла справиться.
Я убрала книги с прохода обратно на стеллажи, написала для поврежденной книги записку и даже открыла почту мистера Рида, к которой он не прикасался уже несколько дней. Это была какая-то неважная переписка на разные литературные темы, два чрезвычайно важных запроса, на которые нужно было ответить на этой неделе, и письмо от декана Лондонского Королевского университета, в котором он просил мистера Рида наконец пойти на уступки и явиться на университетский бал в конце недели. Последнее заставило меня усмехнуться, потому что я при всем желании не могла представить, как мистер Рид будет вести себя на балу.
Я рассортировала письма по их срочности, прибралась на письменном столе, подшила документы, и положила бумаги на видное место.
Пять часов наступили быстрее, чем я ожидала, и у меня появилось неприятное чувство в желудке, когда я надела пальто, спустилась вниз и попрощалась с Коди.
Я не знала, правильно ли поступаю, сомневалась в искренности людей и имела предубеждения по отношению к более бедным слоям общества. Что, если этот мальчик был просто приманкой, которая вытащит у меня из кармана деньги или заманит меня в ловушку, когда я пойду с ним?
Кроме того, я переживала о нехватке времени. У меня был всего час до того, как я должна была вернуться в студенческий городок, чтобы посмотреть на комнату в здании персонала.
Но когда я увидела, как маленький мальчик дрожит на холоде, как он ждет меня с большими, полными надежды глазами, я выбросила свои опасения из головы и шагнула к нему.
– До… до… добрый вечер, мисс Крамб, – прошептал он, и теперь это случилось. Мое сердце смягчилось, и я мысленно вздохнула.
Я схватилась за шею, стянула свой теплый шерстяной шарф и подала его мальчику, который был одет не более чем в тонкую матерчатую куртку, и я не могла себе представить, что она на самом деле его согревала.
– Вот, чтобы еще и ты не заболел, – сказала я и завязала шарф на его шее, прежде чем он смог воспротивиться. Он буквально утонул в толстом трикотаже, и я сразу почувствовала некоторое облегчение. – А теперь идем. У меня мало времени, – сказала я, услышав строгость в моем голосе, с которой я пыталась убедить себя продолжать мыслить разумно.
Я пошла вперед, и Тимоти поспешно последовал за мной. Мы молча покинули кампус и направились к небольшому центру города, где я вчера нашла портного и книжный магазин. Однако сегодня было еще холоднее, чем вчера, людей было мало, и туман погрузил все в тусклый свет. Я приподняла воротник своего пальто, чтобы моя шея не была такой беззащитной, а затем повернулась к мальчику, который шел рядом, стараясь не отставать от меня. Он зарылся руками в шарф, и я видела, как он снова и снова скользит пальцами по мягкой шерсти, словно это было что-то чудесное.
– Как тебе пришла в голову идея искать в библиотеке книги по медицине? – спросил я, просто чтобы что-нибудь сказать, так как туман становился все гуще, и мне не особенно нравилось гулять по грязным улицам Лондона только в сопровождении ребенка.
– Мы не можем позволить себе врача, – ответил Тимоти, и я кивнула. – Так что я подумал, что прочитаю что-нибудь о лекарствах, сделаю их сам и помогу своей бабушке, – раскрыл он свой простой план, и я с сомнением подняла брови.
– Ты вообще умеешь читать? – спросила я, и взгляд Тимоти стал сердитым.
– Конечно. Я хожу в школу! – проворчал он. Я очень удивилась. Ходить в школу тоже было очень дорого. Я рассчитывала, что он скажет мне, что его научил родственник.
– Ах, неужели? – просто сказала я, не зная, хочу ли я верить ему. Но тут в поле зрения появилась вывеска аптеки, и я забыла, что еще хотела добавить. – Вот оно, – сообщила я мальчику, и он ускорился. – Но веди себя прилично. Не крутись и говори только тогда, когда тебя спросят, – дала я ему указания, и он быстро кивнул, причем его лицо наполовину скрылось в толстом шарфе.
Мы зашли в аптеку, и пожилой господин подошел к прилавку своего магазина.
– Добрый вечер. Чем могу помочь? – вежливо спросил он, а затем увидел грязного мальчишку, пробирающегося через дверь позади меня.
– Он со мной, – тут же заверила я аптекаря, у которого было такое выражение лица, словно он хотел выгнать ребенка метлой из своего магазина.
Аптекарь снова оторвал взгляд от Тимоти, и профессиональная улыбка вернулась на его старое лицо.
– Чего желаете, мисс? – снова спросил он, опираясь руками о прилавок.
– Лекарства для пожилой женщины. Она сильно кашляет и жалуется на боли в конечностях, – рассказала я то, что знала, и аптекарь перевел взгляд с меня вниз на Тимоти, а затем снова на меня.
– Вы покупаете для него, – уточнил мужчина, и я кивнула, указав на Тимоти подбородком.
– Для моей бабушки! – вырвалось из уст мальчика, и я бросила на него строгий взгляд, который тут же заставил его замолчать.
Аптекарь громко фыркнул, а потом кашлянул.
– Твоя бабушка кашляет кровью или слизью? – спросил он, и меня удивило, что он на самом деле сам обратился к мальчику.
Тимоти на секунду задумался.
– Слизью, – наконец сказал он.
– Какого она цвета? – продолжил задавать вопросы аптекарь, и ответ Тимоти не заставил себя долго ждать.
– Желтая, – сказал он, и аптекарь кивнул.
– Воспаление легких, – пробормотал пожилой мужчина и посмотрел на меня. – Вы платите? – спросил он меня, и я ответила утвердительно. Он улыбнулся, повернулся и открыл несколько выдвижных ящиков. Оттуда он достал пакетик, полный целебных трав, чтобы делать ингаляции, средство от боли и мазь для груди. Он посоветовал пить много кипяченой воды и хорошо питаться. Я заплатила за лекарства, которые оказались слишком дорогими, и я подозревала, что он намеренно потребовал от меня более высокую цену, так как посчитал меня богатой благодетельницей или что-то в этом роде.
Я разозлилась на аптекаря, но старалась не показывать это мальчику и купила ему у торговца овощами на углу еще мешок картошки, маленькую тыкву, пучок моркови и шесть яблок. Мальчик выглядел нагруженным, и я боялась, что переусердствовала из-за своего гнева, но он был так счастлив, что наверняка сто раз поблагодарил меня и, ко всему прочему, еще и обхватил меня своими тонкими руками за талию.
Кончиками пальцев я отцепила его от себя и, отказавшись забрать шарф, пожелала ему доброго пути домой. Он тащил мешок, полный овощей, на маленькой спине, и я смотрела ему вслед, пока он не исчез в тумане.
Я моргнула, гадая, увижу ли я когда-нибудь его снова и узнаю ли, что стало с ним и его бабушкой.
Но когда часы на башне пробили без четверти шесть, я вздрогнула, оторвалась от своих мыслей и поспешила по дороге обратно в университет.
Фигуры то и дело призрачно проносились мимо меня в густом тумане, и солнце уже садилось, когда я ступила на знакомые мощеные дорожки территории кампуса.
Когда я услышал, что Биг-Бен пробил шесть часов, я ускорила шаг, досадуя, что опоздала. Я не любила опаздывать, это было невежливо.
С мистером Ридом я встретилась в передней дома для персонала, где он беседовал с каким-то господином средних лет.
– Добрый вечер, мисс Крамб, – воскликнул он, увидев меня, и я, тяжело дыша, шагнула к двум джентльменам.
– Добрый вечер, мистер Рид, – откликнулась я, понимая, что он, похоже, не имел ни малейшего понятия о том, что я опоздала.
Другой господин тоже поздоровался и посмотрел на меня сдержанным взглядом служащего.
– Мисс Крамб, позвольте представить мистера Кристи, управляющего этим зданием и ответственного за всевозможные жалобы и предстоящий ремонт, – разъяснил мне мистер Рид и, казалось, был в довольно приподнятом настроении, что меня весьма удивило, так как до сих пор он держался довольно скованно.