– По крайней мере, я думала, что влюблена в него, – призналась я и вздохнула про себя. Временами я действительно верила в то, что мои грезы превратились в нечто большее. Хотя я всегда испытывала теплые чувства, я поддалась соблазну, сочтя их достаточными.
Но сейчас я стояла здесь с тяжелой головой и гадала, откуда вообще взялись все эти чувства. Потому что теперь они были лишь тихим отголоском в моих воспоминаниях.
– Вы думали, – повторил мистер Рид и, по-моему, слегка повеселел.
Я бросила на него злой взгляд, и уголки его рта предательски дернулись.
– Мисс Крамб, при всем уважении, если вы думали, а не чувствовали, то это, по определению, не влюбленность, – поведал он мне, и я фыркнула. Мне было стыдно, что он так поучал меня, и поэтому ответила на его слова грубостью.
– Откуда вы знаете? – не подумав, рассерженно усмехнулась я и внезапно замолчала от изумления.
Обычно такой отстраненный взгляд мистера Рида расплавился от моих слов, и его глаза приобрели выражение недовольства и небольшой проблеск разочарования.
– Вы можете считать меня бесчувственным ворчливым чудаком, мисс Крамб. Но мое сердце не каменное, и я вполне способен влюбиться, – строго сказал он, и, хотя его слова были произнесены в довольно деловом тоне, по моему телу пробежали мурашки, и волоски встали дыбом.
– Прошу прощения. С моей стороны было опрометчиво предположить такое, – тихо произнесла я, опустив голову. Мое сердце колотилось сильно от такой прямоты.
Уже второй мужчина за этот вечер, которого я ненарочно обидела. Хотя и двумя совершенно разными способами.
К счастью, именно в этот момент закончились танцы. Оркестр сделал небольшую паузу, и танцевальные пары сменились другими. Мистер Рид снова предложил мне свою руку, которую я приняла, и мы вышли на середину танцевальной площадки.
– Мисс Крамб, к сожалению, я должен поставить вас в известность, что я совершенно ужасный танцор, – сообщил он, когда мы встали друг напротив друга, и его слова принесли мне облегчение.
Он нарушил неприятное молчание, которое я не решалась заполнить после того, как проявила такую бестактность, и, кроме того, это избавило меня от необходимости соблюдать определенный стандарт, так как мои навыки в области танцев также были довольно скудными.
– Тогда теперь нас двое, – откликнулась я, и губы мистера Рида скривились в усмешке.
– О чем я только думал, приглашая вас на танец? – рассмеялся мистер Рид, и меня настолько удивило, что он начал смеяться в такой ситуации. Я никогда не видела, чтобы он смеялся, и это было непривычно открыто и даже чрезвычайно заразительно.
– Это моя вина. Я согласилась, – весело отозвалась я, пытаясь расслабиться, когда заиграла музыка. Я сделала небольшой реверанс в начале танца, а мистер Рид поклонился мне.
К нашему счастью, танец был достаточно медленным, и с ним мы каким-то образом справились. Мы подходили друг к другу и отходили, и я случайно столкнулась с рядом танцующей дамой. На моем лице вспыхнул румянец, а мистер Рид засмеялся, даже не пытаясь сдерживаться.
Он отнесся с юмором к тому, что не знал, что делать с пожилой женщиной, которая подбежала к нему; его вращения выглядели так, словно он балансировал со стопкой книг, и мы постоянно мешали друг другу. Невероятно, но он танцевал еще хуже, чем я. Когда он наступил мне на ногу, и я при этом чуть не упала, моя серьезность испарилась, и я не могла не рассмеяться.
– Вы самый плохой танцор, который мне когда-либо попадался, – упрекнула я его, когда наши пути встретились в составе квартета.
– Я предупреждал вас, – весело ответил он, и я не могла поверить, насколько невероятно запутанным получился этот вечер. До этого я с нетерпением ждала, как проведу приятные часы с мистером Бойлем и его медовыми глазами, а теперь танцевала гротескную шараду с библиотекарем.
– Вам просто необходимо взять несколько уроков, или я не советую когда-либо еще раз приглашать даму на танец, – сказала я, подталкивая его в том направлении, в котором он должен был идти.
Конечно, я сама не была мерилом танцевальных способностей, но я, по крайней мере, была в состоянии скопировать выполняемые другими танцующими фигуры.
Мистер Рид, напротив, был хаосом во плоти, и его это совершенно не беспокоило.
– Обычно я этого не делаю, – откликнулся он, когда мы снова подошли друг к другу и вместе сделали четыре шага вперед, а затем назад. – Но экстремальные ситуации требуют крайних мер, мисс Крамб. И чтобы спасти вас от вашей бесчувственности к чувствам мужчин, мне пришлось публично опозориться, – прошептал он мне, и я посмотрела на него с сомнением.
Я умело пропустила мимо ушей упрек в его словах и вспомнила о своем безмятежном настроении, на которое уже не рассчитывала после того, что произошло на балконе.
– Так вы ходите на бал, но никогда не танцуете? – спросила я его, зная, что он мог задать мне точно такой же вопрос. Я всегда ходила на балы, но не танцевала. Но, в отличие от меня, у него был выбор, идти или нет. Меня заставляла мама.
Наши пути снова разошлись еще до того, как он смог мне ответить, и мне пришлось ждать, пока он станцует легкий поворот с дамой, с которой я ранее столкнулась. Она одарила мистера Рида пренебрежительным взглядом, когда он отпустил ее, хотя он должен был вести ее еще один круг, и посмотрела на меня еще более мрачно, когда я поменялась с ней местами и повторила то же движение с ее господином. Он был отличным танцором, и я добралась до следующей фигуры абсолютно невредимой.
– Я не хожу на балы, – сообщил мистер Рид, когда я снова оказалась достаточно близко. Я немного неуклюже нырнула под его руку, которую он держал недостаточно высоко. – Бессмысленное проявление богатства, неестественное поведение и всеобщее желание показать себя в лучшем свете, – презрительно добавил он, когда я появилась рядом с ним и с удивлением обнаружила, что вышла не с той стороны.
Когда мы вместе поняли это, то начали хихикать, словно школьники после проказы, и получили за это со всех сторон злые взгляды.
Песня закончилась, люди вокруг нас захлопали оркестру, и мы выстроились в ряд с другими парами для самого простого контрданса в этом сезоне. Бог смилостивился над нами, потому что бо́льшую часть времени мы стояли на наших местах и уступали место проходящим парам, чтобы они могли ходить вокруг нас.
– Я посещаю балы только, когда у меня там есть дела или когда моя помощница довольно надоедливым образом принуждает меня к этому, – объяснил мистер Рид, и я закатила глаза от его столь очевидного едкого намека.
– Придумайте что-нибудь получше, чем обвинять меня, – ответила я и увидела, как совсем далеко, на другом конце ряда, начала шагать первая танцевальная пара. Если нам действительно повезет, очередь не дойдет до нас до конца музыкального произведения.
Мистер Рид смеялся надо мной, и я искренне удивлялась его непринужденности. Таким он не был, совсем не был, хотя мне стоило признать, что это ему было к лицу.
Он выглядел более довольным и даже немного счастливее, чем в своей строгой напряженности. Его глаза смеялись, в уголках глаз появились маленькие морщинки. Его лицо выглядело более безмятежным, более молодым, и я задавалась вопросом, сколько лет мистеру Риду.
Судя по запустению, в котором находится система архивирования библиотеки, он находился на службе три года, что само по себе мало что говорило. Его стиль одежды и уверенность в себе, проявившаяся в его личности, заставили меня предположить, что ему около тридцати лет. Однако точно не больше тридцати пяти, так как на его голове не было ни одного седого волоска, а на лбу еще не образовались морщины.
– А какое у вас оправдание для отсутствия танцевальных способностей? – прямо спросил он, оторвав меня от своих размышлений и посмотрев мне в глаза.
Этот взгляд пробуждал странное чувство, вероятно, потому, что мы с мистером Ридом никогда не говорили друг с другом так открыто о мелочах.
Я иронически улыбнулась его вопросу.
– Я неуклюжа, и несчастный случай в поисковой машине только доказывает это, – начала я и была тут же прервана.
– И с этим я бы согласился, – быстро сказал он и серьезно посмотрел на меня. – Если бы не поклялся не проронить ни слова об этом инциденте.
Я кивнула. Так что мне пришлось придерживаться второго пункта. Откровения о моей истинной личности.
– Я была на многих балах в своей жизни, но танцевала на очень немногих из них, потому что я отсиживалась в это время за занавеской, уткнувшись носом в книгу, – призналась я и почувствовала, как румянец начал заливать мое лицо. Мне было стыдно за правду, если я не прятала ее за слоями качественной риторики, циничных шуток и небольшой дерзости. И все же было приятно произнести это.
– Я бы с радостью сказал, что удивлен. Но это не так, – сухо произнес мистер Рид, и потом наш зрительный контакт прервался, так как танцующая пара встала между нами и закружилась вокруг.
За ним через короткие промежутки следовали другие пары, и наш разговор уже не нашел продолжения. Песня закончилась, а мы только сдвинулись с места.
Как только я собралась вздохнуть с облегчением, церемониймейстер уже объявлял следующий танец. Мое сердце почти остановилось.
До этого я надеялась, что нас пощадят, но теперь судьба ударила в два раза сильнее.
Я метнула взгляд на библиотекаря, который подошел ближе ко мне, и отступила на шаг назад.
– Мне очень жаль, мистер Рид. Но этот танец я не умею танцевать. – Я поспешно отклонилась от него, прежде чем он успел что-то сказать, и отдернула руки, когда он хотел ухватиться за них.
Мистер Рид фыркнул и посмотрел на меня с тем раздраженным выражением лица, которое я так хорошо знала и которое уже почти придавало мне ощущение фамильярности.
– Мисс Крамб. Вальс – это единственный танец, которым я вообще владею, – строго ответил он, схватил меня за руки, несмотря на мое сопротивление, и встал в танцевальную позу, которая показалась мне такой чуждой, потому что я хоть и видела ее раньше, но никогда не принимала.