Комната передо мной, вероятно, была гостиной. Вокруг низкого деревянного столика стояло кресло и маленький диван, все было очень темное и замысловатое. На столе лежали разбросанные книги.
Потертый на полу ковер заглушал мои шаги, когда я прошла по нему.
Комната повернула за угол, и передо мной открылась рабочая зона, у меня чуть не перехватило дыхание, когда я осмотрела ее. Хотя было темно, я могла различить огромное количество книг, тянувшихся вдоль стен на полках через всю заднюю часть комнаты, вплоть до самого потолка.
Я знала, что без разрешения стояла в комнате своего начальника, с которым, как я опасалась, может быть, что-то случилось, и все же я не могла оторвать глаз и помешать своей душе желать такую комнату в своем распоряжении.
Если я когда-нибудь обзаведусь домом или квартирой, будучи замужем или нет, со всем, что было для меня священным, у меня будет такая же комната.
Приглушенный кашель заставил вздрогнуть и вырвал меня из восторга. Мое сердце снова начало биться, и головой я почувствовала, что за мной наблюдают. Я торопливо огляделась, нервно моргнула и обнаружила дверь рядом с собой между полками. Она была открыта, как зияющая черная дыра, и я испуганно уставилась в темноту.
Я заставила себя спокойно вздохнуть, вернуть себе ясность ума и через несколько томительных, неподвижных минут решила сначала включить свет. Что толку стоять в темноте и бояться каждой тени?
Я взяла ближайшую к себе лампу. Она стояла на рабочем столе, спички лежали рядом, и я решительным движением запястья зажгла ее.
Теплый свет пламени осветил комнату, и она стала ощущаться совершенно иначе.
Теперь можно было прочитать названия книг, увидеть пятна от чая на столе, на котором чашка нарисовала круги. Я почти невесомо провела кончиком пальца по одному из кругов и сказала себе, что призраков нет. Я взяла лампу в руки, подняла тяжелую латунь со стола и повернулась, чтобы наконец осветить эту тьму. Свет светильника просочился сквозь зловещий дверной проем и упал на большую кровать. Сделав несколько шагов, я заметила движение одеяла и снова услышала кашель, а потом наконец увидела его лицо.
Мистер Рид лежал в своей постели, натянув пуховое одеяло до подбородка. Его кожа была бледной, лоб покрыт потом, а губы покраснели от лихорадки.
Он выглядел ужасно, и все же у меня с сердца упал камень. Он был жив, лежал в своей постели, и ничто не указывало на то, что он специально не открывал дверь. Ему явно было плохо, и здесь на самом деле не было никого, кто бы позаботился о нем.
– Мистер Рид, – тихо произнесла я, подойдя еще ближе к кровати и поставив лампу на прикроватную тумбочку. Он только тяжело дышал, но не открыл глаза, вместо этого повернул голову на мокрой от пота подушке. Свет лампы рисовал еще более сильные тени у него под глазами, и жалость смягчила мое внутреннее состояние.
Даже если бы я захотела, я бы не смогла уйти. Мне просто необходимо было позаботиться о нем, и не из-за неуместного увлечения, которое я все еще таскала с собой, как бы я это ни отрицала, а потому, что мне казалось неправильным оставить его в таком состоянии, когда я уже была здесь. И потому что я волновалась.
Я вздохнула, поставила лампу на тумбочку, вернулась к письменному столу, чтобы взять спички. Нетерпеливо пробежав один раз по гостиной, я зажгла вторую лампу и сразу почувствовала себя гораздо лучше. Квартира библиотекаря была небольшой и скромной, но вполне приличной. Так или иначе, мне больше нравились маленькие комнаты.
Я вышла из квартиры через входную дверь, чтобы забрать поднос с лестничной клетки, аккуратно прошла по маленькому коридору и, наконец, поставила его на стол в гостиной. Продуктивность чудесно отвлекла меня от моих мыслей, и мои чувства, которые вызывали больше беспокойства, были отодвинуты на второй план.
Чай уже стал чуть теплым, и я решила развести огонь. В конце концов, здесь было ужасно холодно, и это не совсем положительно влияло на здоровье. Как на мое, так и на мистера Рида.
Отработанными движениями рук я набила маленькую печку дровами, которые нашла в корзине в углу, затопила ее, а затем оставила печную заслонку открытой, чтобы как можно больше тепла наполнило комнату. Чайник я поставила на плиту и еще раз вышла из квартиры.
В этот раз в ванную, чтобы взять миску и тряпку. Я наполнила миску прохладной водой и затем вернулась к постели мистера Рида. Я окунула тряпку в воду, немного помедлила, а затем осторожно вытерла капли пота со лба библиотекаря.
Потом какое-то время я просто стояла там. Не зная, что делать дальше.
Я вспомнила, как болела в последний раз. Правда, это было давно, но я все еще мысленно могла видеть, как мама сидела у моей кровати, держала меня за руку и напевала мне. Она тогда ухаживала за мной, приносила мне чай, заставляла меня есть и даже приносила мне новые книги.
Это была бо́льшая часть ее существа, и, хотя я часто считала, что мы совершенно разные, в этот момент между нами отчетливо проступило сходство. Я так же стояла здесь, у постели больного, и чувствовала потребность заботиться о нем.
Я принесла из кабинета стул, который поставила у кровати, подложила немного дров в печку, закрыла заслонку и сняла с печки дымящийся чай.
В комнате заметно потеплело. Скоро в ней даже установилась комфортная температура.
Я вернулась в спальню с подносом, поставила его на прикроватную тумбочку рядом с лампой и села на стул.
Теперь я даже была рада, что миссис Кристи дала две чашки. Я налила себе чай, зажала чашку между пальцами, бесцеремонно рассматривая мистера Рида во сне.
До сих пор у меня было не так много времени, чтобы по-настоящему осмотреть его. Но с того самого вальса на балу, с тех пор, как моя душа заставила меня поверить, что мое сердце может биться для него, он предстал передо мной в совершенно новом свете.
Его черты лица были строгими даже во сне. Темные ресницы на щеках, сдвинутые от напряжения из-за лихорадки брови. Прямой нос с небольшим изгибом, делающим его слегка орлиным, но не настолько сильно, чтобы он действительно им был. Его щеки и подбородок выбриты не так гладко, как обычно, а его темные волосы были взъерошенными и липкими от пота. Несмотря на это, в данный момент я находила его явно привлекательным.
Я сделала глоток не очень приятного на вкус чая, так как вероятно это был травяной отвар, затем отставила чашку в сторону и еще раз потянулась за тряпкой, чтобы положить ее мистеру Риду на лоб. Я старалась не касаться его кожи, все же ощущая покалывающее ощущение от волнения в животе.
Ужас охватил меня до самых кончиков ног, когда его веки дернулись. Мысли о побеге заполонили мой разум, но было поздно. Мистер Рид открыл глаза прежде, чем я успела даже пошевелиться, и его взгляд тут же упал на меня.
Он слегка испуганно вздрогнул, однако затем кашлянул и почувствовал на своем лбу тряпку.
Я нервничала, чувствовала себя неуверенно и не знала, чего ожидать. Но я была полна решимости остаться, и опыт до сих пор показывал, что я могла быть упрямее его, если только приложу достаточно силы воли.
Я потянулась за чайником и наполнила вторую чашку, чтобы хоть чем-то заняться и не дать своим пальцам возможности хоть немного дрогнуть.
– Вас не должно здесь быть, – прозвучал голос мистера Рида. Он был низким и хриплым ото сна и простуды. По моей спине тут же пробежали мурашки.
– Помолчите и выпейте это! – строго сказала я, чтобы скрыть наплыв чувств, и протянула ему чашку.
– Я серьезно, Анимант. Вы не должны быть одни в квартире мужчины, – еще раз указал он и не сделал ни малейшей попытки отобрать у меня чашку.
Он назвал меня по имени. Я сглотнула комок, и, хотя это было непривычно, мне не казалось это неправильным. Не как с мистером Бойлем.
– Как вы вошли? – спросил он, не дожидаясь моей реакции, и начал медленно понемногу выпрямляться. Он был одет в простую, неаккуратно застегнутую льняную рубашку.
Я оторвала взгляд от него и направила его на темную поверхность чая в моих руках.
– Через дверь, – тихо ответила я весьма расплывчато, но мистер Рид кивнул, и на его лице появилось выражение понимания.
– Конечно, – пробормотал он. Я воспользовалась моментом, когда он был занят своими мыслями, чтобы подать ему чашку, которую он взял у меня бессознательным движением.
Только когда он взял, он посмотрел на нее и недовольно сдвинул брови.
– Выпейте, – еще раз указала я, и в этот раз он сделал это.
Он поднес ее к губам, выпил все содержимое чашки сразу, а потом с отвращением вернул мне.
– Фу, что это за варево? – спросил он, и мне пришлось подавить улыбку. Его волосы торчали в разные стороны, лицо все еще было бледным, но из-за перекошенного рта он выглядел очень оживленно.
– Я не знаю. Это от миссис Кристи. Она сделала вам несколько бутербродов и суп, – сообщила я и повернулась к подносу рядом со мной, чтобы еще раз наполнить его чашку.
– У меня нет аппетита. И будет лучше, если вы сейчас уйдете, – возразил он. Я глубоко вдохнула, чтобы набраться храбрости, и была полна решимости не уступать ему.
– Я не уйду, пока вы не съедите что-нибудь, – озвучила я условие, решительно приподняв подбородок и сжав губы.
Мистер Рид на мгновение прикрыл глаза и фыркнул.
– Вы невероятный упрямец, который действует мне на нервы, – проворчал он, хотя его слова звучали очень грубо, это все же означало, что я уже почти победила. Снова.
– Я просто сочту это за комплимент, – ответила я более находчиво, чем ожидала, и мистер Рид снова обратил свой взгляд на меня.
Свет лампы заставил его глаза казаться мягкими шоколадно-карими, в уголке рта пряталась усмешка, и он слегка покачал головой. Я не успела отвести взгляд, и вся моя кропотливо возведенная уверенность в себе просто развалилась при взгляде, который он мне подарил. Мой пульс слишком участился, кровь хлынула через уши, желудок заурчал, а сердце охватило пламя.
И с этого момента я поняла, каково это – быть влюбленной.