– Значит, договорились. Спасибо, Филипп, – скрепляя сделку, я протянула мальчику руку, которую он, однако нерешительно схватил и совсем слегка сжал. Я заметила, что его рука довольно большая для мальчика его возраста. Даже больше, чем моя. Он непременно однажды станет видным мужчиной. Лет через десять.
Он неуклюже поклонился, пожелал мне хорошего дня и исчез, слегка подпрыгивая, демонстрируя тем самым свое приподнятое настроение.
Я улыбнулась ему вслед, но без энтузиазма, потому что кусок газеты в моих пальцах лежал тяжким грузом на сердце.
Теперь мне предстояло выяснить, что находится по этому адресу, хотя я не была полностью уверена, хочу ли я на самом деле узнать эту информацию.
Я положила записку в карман своей синей юбки в клеточку, взяла себя в руки и быстро переключилась на другие мысли, одной из которых был наводящий страх поход в архив.
Утром принесли три ящика книг от переплетчика, который реставрировал поврежденные книги. Я отнесла ящики в каморку, открыла их и обнаружила сверху записку, адресованную мне. Переплетчик, мистер Клоквуд, благодарил меня за подробный список дефектов и аккуратный способ упаковки, о котором он уже позабыл за последние два года.
Меня обрадовало, что в самом деле были люди, которые ценили мою работу несмотря на то, что мы никогда не встречались лично.
Я разложила книги по местам, обновила документы, прибралась за студентами и помогла найти три книги, используя поисковую машину.
Молодой человек задержал свое внимание на мне, чтобы обсудить достоинства двух разных книг по физике, которые я, собственно, тоже читала, а я тем временем отчаянно пыталась вспомнить имя студента, которому я уже не раз выдавала книгу. Но оно не хотело приходить мне на ум, поэтому я быстро закончила эту дискуссию, чтобы не смущаться понапрасну.
Когда, наконец, наступила половина двенадцатого, я взяла пальто и вышла из библиотеки в пасмурную погоду, которая сегодня окутала Лондон. Мистера Рида я больше не видела, так как он засел в своем кабинете и, вероятно, был занят тем, что наверстывал упущенное за последние два дня. Я не осмелилась спросить его, составит ли он мне компанию за обедом, хотя я и думала над этим. Но кусок газетной бумаги в моем кармане словно весил целую тонну, и мне казалось, что он просвечивал сквозь толстую ткань моей юбки, потому что секрет заполнял мои карманы.
Удрученно и взволнованно я прошла небольшой отрезок дороги, когда вдалеке заметила знакомый силуэт.
– Ани! – воскликнула Элиза, оживленно махнула рукой, подняла подол своего платья и побежала по дорожке ко мне, как осмелилась бы сделать только уличная девчонка. Однако радость от встречи с подругой была сильнее, чем мои размышления, и только теперь, когда я увидела ее прищуренные глаза и озорную улыбку, я поняла, как сильно скучала по ней в последние дни.
– Я хотела пообедать с тобой. Но я пришла поздно. И боялась разминуться с тобой, – объяснила Элиза, подойдя ко мне, и я была очень рада, что у нас появилось время, чтобы поговорить. Меня охватило облегчение и желание поделиться страшным секретом, который я до сих пор не до конца выяснила и, подвергнувшись импульсу, который редко одолевал меня, обняла удивленную Элизу и слегка сжала ее в дружеском жесте.
– Обед – это хорошая идея, – сказала я, выпустив ее из объятий. Она посмотрела на меня с изумленной улыбкой, но в ее чертах прослеживалась нотка обеспокоенности.
– У тебя все в порядке, Анимант? – поинтересовалась Элиза, и моя неловкая сохранявшаяся до этого улыбка рассыпалась.
– Я не знаю, – призналась я, чувствуя себя пугающе честной. Не только перед Элизой, но и перед самой собой.
Моя склонность к логическому мышлению и мое упрямство поддерживали меня и продолжали утверждать, что все было под контролем. Но я влюбилась в своего начальника, без зазрения совести следила за ним, чтобы узнать его тщательно хранимые грязные секреты. Я была подавлена своими собственными чувствами и хотела, чтобы кто-то просто сказал мне, что то, что я переживаю, было совершенно нормальным, и это могло случиться с кем угодно.
И этим кем-то должна стать Элиза. Больше у меня никого не было.
Точно не моя мать, она бы сделала из мухи слона, у моего брата свои проблемы, а тетя Лиллиан заботилась о моей матери.
И хотя я выбрала Элизу методом исключения, она в любом случае была мне самой дорогой.
Мы сели в небольшой таверне, в которую я скорее всего никогда бы не зашла одна, но которая очень подходила Элизе, и она заверила меня, что здесь подают лучшего ягненка в Лондоне. Помещение было маленьким и извилистым, его поддерживали балки из темного дерева, а на столах стояли грубые небеленые льняные салфетки.
Мы обе заказали ягненка с картофелем, и глаза Элизы уже светились от предвкушения, когда пожилая женщина, записавшая наши пожелания, наконец, покинула нас, чтобы передать их повару и приготовить нам чай. Мне удалось, несмотря на любопытство Элизы, сперва расспросить о ее самочувствии, и чем она была занята в последние дни. Но она быстро оборвала эту тему, утверждая, что только училась и, кроме того, ее жизнь была просто скукой.
Это привело нас прямо ко мне, так как Элиза изголодалась по увлекательным новостям.
– Так, что у тебя нового? Что произошло, и что так вывело тебя из равновесия, что ты встречаешь меня объятиями? – улыбаясь, спросила она, и мне на ум пришел мистер Рид. В последнее время он действительно выводит меня из равновесия, и я не могла вспомнить, когда отдыхала.
И хотя я так долго подавляла это, а теперь делала все, что могла, чтобы предотвратить это, я все равно не справилась, и мои щеки начали краснеть.
– Боже мой! – громко воскликнула Элиза с выражением потрясения на лице, за что получила злые взгляды с соседних столиков, которые были заняты в обеденное время. – Ты влюбилась? – сразу добавила она в этот раз тише, но не менее удивленно.
Мои щеки стали еще краснее, и мне пришлось опустить взгляд, чтобы не провалиться от стыда сквозь землю. Как Элиза так быстро пришла к правильному умозаключению? Неужели это настолько очевидно?
Рассказала бы я ей, если бы она сама не догадалась об этом сразу? Возможно, нет, предположила я, собирая мысли воедино.
В принципе я планировала рассказать Элизе о загадочных обязательствах мистера Рида, и что я подкупила маленького Филиппа Тамса, чтобы получить адрес. Я бы спросила у нее совета в этом вопросе, а об остальном деликатно умолчала.
Но сейчас это уже не имело значения.
– Кто он? Не этот ли мистер Бойль? Он извинился за случившееся на балу? Он обвел тебя вокруг пальца? – сразу же уколола она меня, на что я покачала головой.
– Это не мистер Бойль. Хотя он правда пришел в понедельник в библиотеку и попросил прощения, – объяснила я, и Элиза наклонилась ко мне, распахнув сгорающие от любопытства глаза.
– И что ты ему сказала, – поинтересовалась она, и в меня вселилась маленькая надежда на то, что тем самым она отвлечется от темы влюбленности. Но к сожалению, я была достаточно умна, чтобы понимать, что такое отвлечение внимания не продлится долго.
– Я приняла его извинения и, к несчастью, мне пришлось объяснять ему, что я не хочу его больше видеть, – подвела я итог спора, произошедшего в прошлый понедельник, и удивилась, что на самом деле это было только в начале недели, хотя мне казалось, что с тех пор изменился весь мир.
– Он серьезно думал, что так просто сможет расположить тебя к себе? – усмехнулась Элиза, и на ее узких губах снова появилась улыбка. – Какой болван. Как он это воспринял?
– Плохо, – сказала я, вспоминая его сердитое лицо, обиженный вид и резкие слова. И мне все еще было стыдно, что это зашло так далеко. – Он устроил сцену.
– В библиотеке?! – Элиза прижала руки к груди. Это было, пожалуй, самое интересное, что ей довелось услышать за эту неделю, и она наслаждалась этим в полной мере.
– Да, – немногословно ответила я, когда пожилая женщина вернулась с нашим чаем, темным отваром, в котором плавали чайные травы. – Что это? – брезгливо прошептала я Элизе, понимая, что я ни за что не буду это пить. Потому как чем бы это ни было, это точно не было чаем.
– Ты такая снобка, – рассмеялась Элиза, взяла свою чашку и поднесла ее к губам. Ее слова на самом деле должны были задеть меня, но я не почувствовала себя оскорбленной, а в этом случае должна была признать ее правоту. Возможно, я была снобкой, раз не имела понятия, что чай пьют только в моих кругах.
– Как ты избавилась от мистера Бойля? – Элиза целенаправленно вернулась к нашему разговору.
– Мистер Рид выгнал его за нарушение тишины, – просто произнесла я, стараясь звучать как можно спокойнее. Однако при мысли об этом мое сердце забилось быстрее.
Элиза кивнула.
– Естественно. Библиотекарь, – произнесла она, сделала еще один глоток варева и резко распахнула глаза. – Конечно же! Библиотекарь! – воскликнула она, и все вскрылось. Она знала, что я ничего не смогла бы сделать, чтобы убедить ее в обратном, если бы не хотела нагло ей врать.
Я искренне надеялась, что она не рассердится и не испытает разочарования. На балу она была не особо в восторге от того, что я так явно заинтересовалась мистером Бойлем. Мне пришлось заверить ее, что я ни в коем случае не хочу выходить замуж за этого человека, чтобы она успокоилась. Но сейчас, когда речь шла о мистере Риде, мои чувства вознесли меня на высоты, о которых я не знала и которые погрузили в бездну, о существовании которой я не подозревала, и я не была уверена, что смогу так просто снова дать ей это обещание.
Но она не разозлилась. Напротив. Ее глаза сузились, рот скривился в дерзкой усмешке, и она хихикнула про себя.
– Мисс Брэндон-Уелдерсон будет тебя ненавидеть! – прыснула она, выделив при этом каждое слово. Она даже не стала мне отвечать, просто знала, что права, и я тоже не стала с ней спорить. – Кто знает об этом? – спросила она, нервно ерзая на стуле так, что ткань ее подъюбника все время шелестела.