Мое решение было отложено до завтрашнего дня, чтобы было достаточно времени для подготовки, но не слишком много, чтобы передумать еще раз.
Может быть, я даже смогу попросить мистера Рида освободить меня на час раньше, который затем перенесу на среду, чтобы дать всему больше времени.
Я сделала последний глоток чая, завернула оставшуюся еду в бумагу и отдала ее Филиппу.
Он был в восторге и заверил меня, что в любой момент снова окажет мне услугу, и я, смеясь, сунула ему две записки, которые он мог бы доставить для меня.
Это было освобождающее чувство: иметь план и знать, что с ним делать.
Однако с Томасом Ридом я не знала, что делать.
Перемены в отношениях между нами проходили медленно. Но если учесть, что вначале я ненавидела его, а он презирал меня, то теперь мы оказались в совершенно другом положении.
Сейчас я была в него влюблена, и он время от времени показывал свое расположение ко мне. Я плохо разбиралась в чувствах, но то, как мистер Рид подошел ко мне, заставило меня поверить, что он тоже что-то чувствовал ко мне.
Но более сложной задачей было отделить мои желания и надежды от фактов. И факт был в том, что мистер Рид никогда четко не проявлял своих чувств.
Так что у меня не было ничего, кроме предположения, что это, может быть, нечто большее, чем просто дружба. А какие были предположения?
Мой обеденный перерыв заканчивался только через полчаса, и я провела оставшееся время в книжном магазине неподалеку. Я немного прочитала о муслине, тафте и пополнила запасы чтения, прежде чем снова вернуться в библиотеку.
Я отнесла свои книги в маленькую комнату отдыха и по пути вниз встретила на лестнице мистера Рида, который, уткнувшись носом в книгу, неторопливо поднимался наверх.
Это заставило меня улыбнуться, потому что мне понравилась картина, представшая передо мной. На носу у него были очки для чтения, лоб сосредоточенно нахмурен, он жевал нижнюю губу, а глаза бегали по страницам.
Сердце забилось быстрее, душа встрепенулась во мне, и я почувствовала, что, не задумываясь, снова оказалась бы под защитой, в его объятиях, если он только намекнет на них.
Я не могла отрицать, что этот человек был идеальным для меня. Где я когда-нибудь снова найду того, кто разделил бы мою страсть к книгам так же, как Томас? Наверное, нигде.
Он был неординарным, часто резким и еще очень своеобразным. Но он также был честным, мог подбодрить, обладал подкупающим чувством сарказма и с каждым днем становился более привлекательным в моих глазах. Я полностью поддалась ему и гадала, как много на самом деле знал об этом Томас Рид.
Знал ли он, что он мне нравится? Заметил ли он уже это? Интересовался ли он вообще этим?
Мы шли навстречу друг другу, каждый со своей стороны лестницы, и когда я прошла мимо, мистер Рид внезапно поднял взгляд.
– О, мисс Крамб, – тихо остановил меня он, и у меня забилось сердце. – Я ищу для иностранного преподавателя книгу о конфликте между библейским сотворением мира и учением Дарвина. Я уверен, что уже читал ее когда-то, но не могу вспомнить названия, – сказал он и посмотрел своими темными глазами прямо на меня. Они были тепло-карими, и в послеполуденном свете, светившем сверху сквозь купол, я могла различить звездочки на радужке.
У меня стало совсем тепло в животе, и мой мозг с трудом соображал, что сказал мне мистер Рид. Он спросил меня о книге?
– Разве вы не специально разработали машину для таких случаев? – рассудительно ответила я, чтобы потянуть время и поискать в голове нужные книги.
Мистер Рид приподнял бровь и стал таким образом еще более желанным.
– Анимант. – Он произнес мое имя, и я почувствовала, как у меня подогнулись колени. – Если бы машина работала хотя бы наполовину так же эффективно, как вы, то я наверняка давно выиграл бы все награды за эту вещь, – заявил он, и мне потребовалось лишь мгновение, чтобы понять, что это был комплимент.
Я могла просиять от гордости.
– Правительственные конфликты. Вы поищите в естественных науках, а не в отделе религии, – начала я, задаваясь вопросом, почему мистер Рид не знал подобного. – «Происхождение видов в свете церкви» Фрейзона, «Еретик» Стила и «Яд дарвинизма», имя автора вылетело у меня из головы, – выдала я, и на губах мистера Рида появилась лукавая улыбка.
– Вы поистине лучшее, что у меня когда-либо было, – произнес он как бы в шутку, развернул книгу, которую держал в руках, просто оставил меня и побежал по ступенькам лестницы дальше наверх.
Я осталась на месте, чувствуя эйфорию, и все внутри меня трепетало.
Что только было между нами? Нравилась ли я Томасу Риду, или я в своем любовном бреду истолковала все, что он сказал, как намек?
Если бы я могла заглянуть в его голову, то наверняка была бы умнее. Но я не могла, и поэтому мне не оставалось ничего другого, как поспешить вниз по лестнице и спрятаться в своей каморке, пока мне не станет не так жарко и румянец не исчезнет с моего лица.
Я дошла до восточного крыла, стараясь не бежать, чтобы не привлечь неприятного внимания, и была рада, что никто не задержал меня по пути. Я вошла в маленькую комнату, мои мысли все еще были заняты Томасом Ридом и словами, которые он сказал мне. Я тихо закрыла за собой дверь, когда краем глаза заметила какое-то движение.
Испуганно пискнув, я отскочила и, к своему успокоению, тут же узнала человека, сидящего передо мной на стуле.
Это была Элиза, которая, весело улыбаясь, откусила яблоко. Ее ноги были скрещены, обнажая столь скандально большую часть кружева ее подъюбника. Она жевала и выглядела довольной, уголки ее рта были приподняты.
– Я не хотела тебя напугать, – пробормотала она с набитым ртом, положила яблоко на стол и наигранно элегантно встала со стула.
Я не поверила ни единому ее слову.
– Конечно, – иронически откликнулась я, стараясь не замечать стука сердца, и повернулась к двум пакетам, которые положила на один из столов, чтобы скрыть свой испуг.
Я переходила от одной изматывающей нервы ситуации к другой и мечтала, чтобы в моей жизни снова появились скучные дни.
– Но я должна тебя разочаровать. Ты сегодня не первая. – Я попыталась сбить спесь с Элизы и слишком поздно заметила, что таким образом я спровоцирую совершенно иную бурю.
– Ох, пожалуйста, скажи мне, что это был мистер Рид, – тут же взволнованно воскликнула она и подскочила ко мне как любопытная болтушка.
Я громко вздохнула, отчаянно желая промолчать.
– Это был мистер Рид, – все же подтвердила я и начала развязывать кончиками пальцев узел упаковочной веревки, стараясь не привлекать к себе внимания.
Но Элиза просто осталась стоять рядом со мной, в ожидании распахнув глаза и скрестив на груди руки. Не хватало только того, чтобы она начала вертеться вокруг из-за своего любопытства.
Ее ожидания охватили меня и начали давить, и ей не нужно было долго смотреть на меня так, чтобы я зажмурилась.
– Он поджидал меня в архиве. – Я решилась поделиться более подробной информацией, и на лице Элизы появилась широкая усмешка.
– Специально? – Ее глаза засверкали, она хотела посплетничать, на что я неопределенно пожала плечами.
Узел между моими пальцами отказывался поддаваться, и я, недолго думая, потянулась к маленькому ножу для резки бумаги, висевшему передо мной на гвозде на стене.
– Первый раз нет, – ответила я и легким движением, которое выражало мое внутреннее напряжение, разрезала веревку.
Усмешка Элизы стала еще более нахальной.
– А второй раз – да? – уточнила она, и ей, казалось, очень понравилось дальше развивать эту тему.
В этот раз я ей не ответила. Но мне и не пришлось. У Элизы было богатое воображение, она могла догадаться, что произошло сегодня утром.
– Ты вцепилась в него от страха? – спросила она с некоторой театральностью и наигранно обхватила себя неуклюжими руками. Она только пыталась подразнить меня, и я непременно бы даже рассмеялась, если бы в моей голове не всплыли воспоминания.
Только при одной мысли о лежащих на моей талии руках Томаса Рида, пока я стояла совсем близко, прижавшись к его груди, у меня сразу же вспыхнул румянец на пылающих щеках.
– Господи! Ты серьезно? – смеясь, воскликнула Элиза, и мне только стало еще больше стыдно за свои слишком очевидные реакции тела.
– Как ты вообще сюда попала? – довольно грубо спросила я и вызывающе указала ножом для резки бумаги в сторону подруги.
Но на Элизу это не произвело совершенно никакого впечатления, и она только продолжила смеяться надо мной.
– Ты не закрыла окно, – сказала она, словно это была мелочь, что она просто подошла к окну, и лукавство отразилось в ее глазах.
– И? Тебе понравилось? – Она продолжила донимать меня, и ее губы скривились в двусмысленной улыбке, и мне это постепенно начало надоедать. Я просто не могла этого вынести.
– Нет, не понравилось! – прорычала я, звонко хлопнув ножом по столу. – Там внизу темно и сквозняк. Мне правда было страшно!
Элиза сделала символический шаг назад и извиняющимся тоном подняла руки вверх.
– Я поняла, – произнесла она, слегка закатив глаза и, должно быть, одновременно изо всех сил сдерживала смех. – Вообще-то я здесь для того, чтобы пригласить тебя, – сообщила она мне, полезла в карман своей юбки и вытащила сложенный листок бумаги.
Я действительно была благодарна за смену темы и взяла документ, который оказался письмом. Это было письменная похвала Элизы Хэммильтон за выдающуюся успеваемость, в которой говорилось о вручении ей сертификата и денежного приза за лучшие достижения.
– Это просто потрясающе! Поздравляю, – изумленно сказала я и еще раз прочитала. Я не знала, что Элиза была хорошей студенткой, но меня это не удивило. Она была умной и обладала необходимой способностью настаивать на своем.
– Все это благодаря тебе, – улыбаясь, отозвалась Элиза, но я не поняла ее. – Без тебя у меня ни за что бы не было литературы, – объяснила она и размашистым движением руки указала на все книги, которые здесь лежали.