е по уши, – заверила я его, тем самым заставив брата усмехнуться.
– Да, возможно, ты права, – сказал он, и его глаза, полные тоски, начали светиться, показывая мне, что он думал о Рейчел.
Я почувствовала легкий укол ревности в груди, когда увидела его таким. Влюбленным и с полной уверенностью, что эта любовь также была взаимной.
Я сделаю все возможное, чтобы он стал счастливым, потому что все остальное и так хорошо.
Мы ели пирожки с говядиной, овощи и картофель, мало говорили о сегодняшнем дне, но много о пустяках.
Все-таки хорошо было проводить время с братом, и я пошла обратно в библиотеку, чтобы попросить Томаса позволить мне уйти на час раньше.
Я поежилась от холода, который с каждым днем становился все сильнее, и задалась вопросом, насколько холодно могло быть в Лондоне.
С легкой тоской я подумала о доме, о том, какими мягкими все-таки были наши зимы, и о том, что в будущем мне придется привыкнуть к лондонскому климату. В конце концов, теперь я жила здесь.
Торопливо шагая по теплым залам библиотеки, которая встретила меня, как новая родина, я знала, что остаться было правильным решением.
Я отнесла пальто в комнату отдыха, поправила блузку, разгладила юбку и проверила прическу. Мне вообще было очень трудно просить о чем-то других людей, но с Томасом было немного хуже.
Я вспомнила, что только сегодня утром держалась за его руку, а потом сразу же поругалась с ним.
Мой темперамент постоянно мешал мне, и моя гордость не облегчала задачи.
Впрочем, на самом деле не было ничего приятнее, чем проводить время в присутствии Томаса. Тогда что заставило меня снова и снова быть такой грубой?
Я расправила плечи, проигнорировала полное ожидания покалывание в животе и постучала в дверь сильнее, чем планировала.
– Войдите. – Я услышала знакомый ворчливый голос и вспотевшими руками нажала на дверную ручку.
Томас сидел за письменным столом, все еще листая документы, и я сильно подозревала, что с утра он не сдвинулся с места.
Возможно, он ничего не ел на обед. Я фыркнула про себя, стараясь подавить гнев по поводу его нездорового отношения к себе. Сейчас это был не тот момент, чтобы переживать по поводу таких вещей.
– Мистер Рид, – произнесла я и, сделав два шага, вошла в комнату. – Могу я с вами поговорить? – начала я, и Томас сосредоточенно нахмурил лоб.
Он все еще был в середине какой-то работы, и я дала ему немного времени, прежде чем ждать от него ответа.
Вместо этого я рассматривала его. Высокий мужчина сидел, сгорбившись над своими бумагами, его широкие плечи так хорошо просматривались, поскольку он снял пиджак и повесил его на спинку стула.
Рукава его рубашки тоже были закатаны, обнажая предплечья и вызывая покалывание в кончиках моих пальцев, желающие нежно провести по его коже.
Я сразу же отбросила эту мысль, и в то же время меня охватили вещи похуже. Наклон его головы, обнажавший шею, темные волосы, которые он, наверное, теребил последние несколько часов. Они были в полном беспорядке, который прямо-таки кричал о том, что можно запустить в них руки.
– Простите, мисс Крамб, – внезапно сказал Томас, и я испугалась своих постыдных мыслей. Его темно-карие глаза смотрели на меня, и при этом взгляде мое сердце грозило выпрыгнуть из груди. – Позвольте, я тут быстро закончу работу? – спросил он с измученным лицом и мыслями совсем в другом месте.
– Конечно, мистер Рид, – ответила я и снова сделала шаг назад, чтобы он не чувствовал, что я тороплю его. Потому что я знала это ощущение, когда тебя прерывают незадолго до конца. Была ли это работа или чтение книги, это раздражало и мешало сосредоточиться на собственных мыслях.
– Я просто должен быстро разобраться с книгой. И тогда мы сможем… – начал он, но потом не стал продолжать и вместо этого поднялся со стула, все еще перекладывая с места на место несколько заметок.
Я улыбнулась и смогла только вздохнуть от беспорядка. Его стол уже снова был единым хаосом из бумаг, писем, книг и документов, и скоро мне снова придется приложить руку, чтобы положить этому конец.
Как этот человек, с одной стороны, мог так логически мыслить и быть предусмотрительным, и в то же время был неспособен поддерживать базовый порядок? Наверное, это был факт, который навсегда останется для меня загадкой.
– Подождите здесь, я скоро вернусь, – быстро сообщил он мне, улыбаясь с каким-то странно рассеянным видом, посмотрел на меня сверху вниз, а затем протиснулся мимо через дверь.
Растерянно моргая, я, еще более взволнованная, чем до этого, попыталась собраться с мыслями.
В конце концов, я бы попросила у него только час свободного времени и ничего больше. Моя нервозность была совершенно неоправданной, и все же я могла чувствовать ее внутри себя. Логика просто не могла соперничать с некоторыми чувствами.
Я не могла совладать с собой, мне нужно было чем-то занять пальцы, я подошла к одному из стеллажей, стоявших вдоль стен, начала сортировать в нем книги, вытащила несколько листков, которые явно должны были быть подшиты, и сложила в стопку еще несколько нескрепленных заметок.
Но вдруг за моей спиной так неожиданно захлопнулась дверь, что я испуганно отскочила.
Томас вернулся. Так быстро.
Однако потребовался всего лишь повторный взгляд, чтобы понять, что что-то не так. Он не только вернулся без книги, но и его взгляд был слишком тревожным, дыхание учащенным, а плечи напряженными. Как будто там ему повстречался дикий зверь. Или ужасный призрак.
– Все в порядке? – обеспокоенно поинтересовалась я и не смогла удержаться, чтобы не приблизиться к нему на шаг.
Томас взял себя в руки, ему понадобилась секунда, чтобы собраться, а затем он снова повернулся к двери, чтобы одним быстрым движением повернуть ключ в замке.
Я вздрогнула. Что этот вообще значит?
– Мисс Брэндон-Уелдерсон в вестибюле, – наконец выдавил он и поспешно отошел от двери, словно она сейчас же ворвется сюда. – Сегодня вторник. Я уверен, что вторник, – пробормотал он больше себе, чем мне, и я только скептически подняла бровь. – Сегодня же вторник, не так ли? – обратился он после ко мне, и мне пришлось сдержать ухмылку.
Томас вел себя просто глупо. В конце концов, это была всего лишь женщина. Конечно, я признала, что у нее были свои слабости, и она не была для меня желанной компанией. Но так изворачиваться только потому, что она была поблизости, казалось мне неоправданным.
– Да, сегодня вторник, – подтвердила я, и мне пришлось приложить больше сил, чтобы не рассмеяться. – Но в любом случае не важно, какой день, вы должны поговорить с ней, – посоветовала я ему, скрестив руки на животе.
– Нет, мисс Крамб, – прошипел Томас, понизив голос. – Я не выношу ее. Как только она открывает рот, я теряю самообладание и пошлю к черту эту высокомерную курицу, – проворчал он, и я снова задалась вопросом, почему он так сильно ненавидел мисс Брэндон-Уелдерсон.
Я моргнула, а затем с удивлением обнаружила, что знаю это. Когда они были детьми, она обвинила его в краже. Томас рассказывал мне. В ту самую ночь, о которой я ничего не помнила.
Это осознание заставило мое сердце трепетать, а глаза светиться. Я попыталась вспомнить еще что-то, всю ситуацию в карете, все то, о чем мы говорили.
Но ничего. Только одна эта мысль вернулась, а остальные по-прежнему прятались в тени.
Моя радость снова исчезла еще до того, как Томас что-то заметил, и я постаралась не слишком показывать разочарование в себе. Было бы слишком прекрасно.
– И что вы хотите сейчас сделать? Остаться здесь и ждать, когда она уйдет? – уточнила я с нотой сарказма, из-за чего Томас угрюмо посмотрел на меня.
– Именно таким и был план! – сообщил он.
– Это плохой план, – парировала я. – Амбициозный подслушиватель заметит, что кто-то находится в комнате. Даже если мы будем молчать, – объяснила я, и он пораженно взглянул на меня. В конце концов, у меня был опыт в подслушивании. Достаточно было сместить вес, чтобы заставить скрипеть половицы пола, слишком громкое дыхание, кашель, просто аура того, что кто-то находился в комнате. – Мы должны залезть в шкаф, чтобы она нас не услышала, – сказала я, чтобы дать ему понять о безвыходности положения, которое для меня могло привести только к одному выводу. Он должен встретиться с мисс Брэндон-Уелдерсон!
Но я не рассчитывала, что Томасу Риду придет в голову совсем другая идея. Его глаза тут же метнулись к шкафу, который стоял рядом с ним у стены, и который я, к своему несчастью, все-таки прибрала так тщательно, что внизу образовалось дополнительное место.
И затем Томас посмотрел на меня.
Я сразу же поняла, что сейчас произойдет. Возмущенно втянув воздух, я оборонительно подняла руки и сделала шаг назад.
– О нет, – воскликнула я, и Томас подошел ко мне. – Вы же не станете… Это глупо! Вы взрослый мужчина! – упрекнула я, стараясь увеличить расстояние между нами. Но он подходил ко мне и выглядел крайне решительно.
– Анимант! – прогремел он, и я убежала за письменный стол.
– Я ни при каких обстоятельствах добровольно не полезу с вами в этот шкаф! – громко возмутилась я, и тут его руки бесцеремонно схватили меня за талию и просто подняли в воздух.
У меня вырвался испуганный писк, сердце остановилось, живот так скверно покалывало, что это ощущение уже начинало расползаться по всему телу, и у меня на мгновение закружилась голова от всех чувств, которые так внезапно нахлынули на меня.
Томас Рид пытался затащить меня в шкаф!
– Тогда вы не оставляете мне выбора, – фыркнул он мне на ухо, и все мои мысли оборвались.
– Вы же не можете спрятаться в шкафу! – Я пыталась призвать его к разуму, прежде чем у меня закончатся слова, я перевела дыхание, чтобы еще что-то сказать, но Томас прижал свою руку к моему рту, как уличный грабитель.
– Вы серьезно? – хотела обругать его я, но получилось только «умф, хм, фм».
Я попыталась повертеться, чтобы помешать ему, но он был гораздо сильнее меня, и едва я опомнилась, мы уже сидели на днище шкафа, и за нами закрылась тяжелая деревянная дверца.