– Вы нужны мне, – тихо выдавил он, и я совершенно не знала, что на это ответить. В то же время мое сердце начало биться быстрее, и покалывание снова распространилось по моему животу, хотя мне хотелось, чтобы все это заставило меня похолодеть, и я уже давно похоронила бы свои надежды.
Но к сожалению, это было не так просто, и только его появление снова пробудило во мне надежду. Теперь я уже знала, что будет адски больно снова избавиться от нее.
– Нет! – сказала я так отчетливо, как могла, повернулась на каблуках и пошла дальше по тропинке. Невдалеке я уже видела девушек, ожидающих меня, и они уже вытягивали шеи, чтобы не упустить ничего из того, что происходило здесь, на публике.
– Мисс Крамб, в Лондоне одни недоумки! Все до вас и после были некомпетентными глупцами с сообразительностью мертвой мыши! – прогремел Томас, и я надеялась, что ослышалась. Это было просто неслыханно, насколько бесчувственным был этот человек.
Он в самом деле просил, чтобы я вернулась в Лондон только для того, чтобы быть помощницей библиотекаря, потому что он не нашел никого, кто мог бы выполнять эту работу?
Разве он не знал, как сильно ранил меня этим?
Я не могла представить, что он избегал меня из-за того, что я что-то чувствовала к нему. Каким бы грубым он иногда ни был, таким слепым даже он быть не мог.
Этого было достаточно. Окончательно. Я не хотела больше слышать о том, что мучило мою душу.
– У меня сейчас встреча с подругами. Так что вам пора, – попросила я Томаса, придав голосу столько холодности, сколько я могла вложить в свое разбитое состояние.
– О нет, Анимант. У нас полно времени. Поговорите друг с другом, – ласковым голосом сообщила мне Кассандра, а Джулия и Милдред нетерпеливо кивнули.
Я думала, что сойду с ума. Но это было типично для людей в сельской местности. Здесь происходило так мало того, что можно было назвать захватывающим, что люди использовали любую возможность, которая представлялась.
– Послушайте, мы должны поговорить, – довольно дерзко повторил Томас слова Кассандры, и я с горечью посмотрела на него.
– Замолчите! – бросила я и разочарованно топнула ногой. Мои мысли кружились, и я не знала, как выдержать эту ссору, не расплакавшись в какой-то момент. Но мне просто нужно было продолжать уговаривать себя оставаться сильной, и тогда бы это как-то получилось само собой. Это было просто необходимо.
– Как вы можете быть таким наглым?! Вы уволили меня! – начала я, понимая, что дело вовсе не в этом. Он не только уволил меня. Он вырвал у меня сердце и теперь топтал его.
– Это было ошибкой, – признался он, и его голос принял гораздо более спокойный тон. – На этом все. Поймите. Я никогда не должен был отпускать вас, – заявил он, и я покачала головой, не желая этого слышать, просто не желая снова начинать вкладывать в его слова больше, чем было на самом деле.
– Как вы можете думать, что я вернусь в Лондон на работу? – насмешливо спросила я его, подчеркивая слово «работа», чтобы показать ему, насколько бессмысленна его просьба.
– Господи, Анимант! – воскликнул Томас и разочарованно провел руками по и без того спутанным волосам. – Речь не идет о чертовой работе! – выпалил он, и я растерянно моргнула, не желая толковать его слова так, как хотело мое сердце. – Речь о тебе и мне. Я хочу, чтобы ты вернулась, я просто не могу жить без тебя! – Он произнес то, что мне хотелось услышать больше всего на свете, и я в первый момент не могла поверить, что это произошло на самом деле.
Что я мучилась, пытаясь оставить все позади, выбить из головы этого человека и мою ужасную влюбленность. А теперь он сказал мне, что не может жить без меня. Это было разочаровывающе и восхитительно одновременно, и я пребывала в каком-то шоковом состоянии, что не могла даже отреагировать на это.
– Вы серьезно? – медленно вырвалось из моих уст, и он сделал шаг ближе ко мне. – И вы всерьез говорите сначала о свободном рабочем месте? – возмущенно спросила я, потому что не могла понять, почему он причинил мне этим боль только для того, чтобы после этого признаться мне в своей привязанности.
– Для меня это не так просто, – воспротивился Томас, уклоняясь от моего взгляда. – Хватит и того, что мне потребовалось три месяца и пинок от твоего брата, чтобы вообще появиться здесь. Как же мне произнести такие слова? – пояснил он, и с каждым словом его голос становился все ворчливее. Но потом он покачал головой и стал обыскивать карманы пальто, пока не нашел записку и не развернул ее.
Он прочистил горло и осмотрелся. И тут я тоже заметила людей, которые тем временем собрались вокруг нас. За нашей беседой давно уже следили не только Кассандра, Джулия и Милдред, но и многие другие, кто в этот день гулял по парку, и даже те, которые буквально выходил из близлежащих домов только для того, чтобы посмотреть, что здесь происходит.
– Надеюсь, ты знаешь, что я не романтик и не особо многословен. Но я написал стихотворение, которое прочитаю тебе, если ты пожелаешь, – объяснил мне Томас, и у меня невольно выступил румянец.
– Нет, только не это! – крикнула я резче, чем предполагала, и мое сердце так сильно стучало о грудную клетку, что, казалось, оно вот-вот выскочит наружу. – Для этого у меня слишком мало романтических черт, чтобы я позволила вам еще больше смутить нас на публике.
Томас красноречиво посмотрел на меня, глубоко вдохнул и убрал записку обратно в карман пальто. Он нервничал, и я тоже ощущала дрожь своего тела до самых кончиков пальцев.
И все же я все еще злилась на него. Он любил меня, черт возьми. Наверное, он тоже любил меня все это время, и я нисколько не ошиблась. И это сделало мой вынужденный отъезд три месяца назад еще более жестоким. Этот подлец!
– Хорошо, тогда остается только одно, что я должен тебе сказать, и ты должна знать, что я серьезен, – сказал он, подходя ко мне. Очень медленно, шаг за шагом, он сокращал расстояние между нами. – И, клянусь, я совершенно уверен, что больше не буду искать оправданий, чтобы внушить себе, что тебе было бы лучше жить без меня, – продолжил он, остановившись всего на расстоянии вытянутой руки от меня.
Мне пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть на него, и мне было невероятно трудно продолжать сохранять свой гнев на него. Его взгляд смягчился, и я уже не могла отвести глаз.
– Анимант Крамб, хочешь ли ты стать моей женой? – совершенно серьезно спросил он, и у меня перехватило дыхание, мысли путались, и я в приступе упрямства просто отказалась сказать «да».
Я не могла себе объяснить, как мне вдруг пришла в голову такая четкая мысль, но я была полна решимости отплатить ему за то, что он заставил меня страдать три месяца, прежде чем пришел сюда, чтобы спросить меня об этом.
– Есть условия, Томас! – довольно резко вырвалось из моих уст, и я могла заметить, как ему пришлось судорожно сглотнуть. – Я больше никогда, – сказала я, – никогда, – повторила я, чтобы это стало предельно ясно, – не ступлю ногой в архив! – закончила я свою фразу, гордо выставив вперед подбородок, и полная решимости не отказываться от своих слов.
И уголок рта Томаса скривился в тайной усмешке.
– Никогда, – поклялся он мне, преодолевая расстояние между нами, ухватив за талию, притягивая меня к себе, а потом, как во сне, прикоснулся своими губами к моим и поцеловал.
Мое упрямое сопротивление растаяло под его прикосновением, когда его руки сомкнулись вокруг моей талии, и он прижал меня к себе совсем близко. Его губы были такими нежными, что у меня подогнулись ноги, а по всему моему телу плясали бабочки, так что каждый миллиметр моей кожи начало покалывать. Фейерверк чувств бушевал в моем животе, когда его губы касались моих, а за моими закрытыми веками появлялись темные пятна, потому что от волнения я забывала дышать.
Громкий звук достиг до моего уха и так внезапно вернул меня к реальности, что я испуганно втянула воздух. Томас тоже ошеломленно поднял голову, и тут я поняла, что это за все еще продолжающийся шум.
Это были аплодисменты. Люди, которые следили за нашим довольно детальным представлением, хлопали и кричали, свистели и топали. А быстрый взгляд в сторону показал мне, что Джулия рядом с нами даже упала в обморок.
Однако Томас не отпускал меня. Его руки все еще лежали на моей талии, держа меня в таком чудесном объятии, что я даже не видела предлога когда-либо вырваться из них.
Так как Томас Рид, библиотекарь и ворчун, любил меня, и только это имело значение.
Я спрятала лицо у него на груди, никому не показывала румянца, заставлявшего мои щеки гореть, и вдруг подумала о матери.
Потому что как мне теперь ей это объяснить?
Благодарности
Эта книга не появилась сама по себе. Так много людей внесли свой вклад, и я невероятно благодарна им за то, что они сопровождали меня на всем пути.
Я хочу начать с благодарностей своему мужу Мануэлю. За его понимание, любовь и чай, который он мне готовил.
Я благодарю Астрид, которая так тепло приняла меня в семью издательства «Drachenmond». Аву за контроль и ободряющие слова, когда они были нужны. Мари за восхитительную обложку и вдохновляющую манеру. Вику за отличное сотрудничество в редактировании и работе с текстом на обложке и за прекрасные комментарии. И Микаеле за грандиозную шлифовку. Каждый из вас потрясающая личность, и я рада, что вы помогли мне и сделали из моей писанины настоящую книгу.
Я благодарю свою маму, которая всегда поддерживала меня и придавала мне уверенности в развитии, и никогда не переставала верить в то, что из моих писательских набросков когда-нибудь получится книга. А также мою сестру Ребекку. Ты мой самый жесткий и самый любимый критик. На каждую логическую ошибку ты указывала мне и слушала меня, когда я запутывалась в собственных действиях. Спасибо за сотни часов, проведенных на телефоне. Огромное спасибо Джессике и Джул. Мои далекие творцы. Вы лучшие соратники в борьбе с отсутствием удовольствия, прокрастинацией и писательскими кризисами.