Он посылает последнему письмо, в котором обещает заменить ему отца, затем направляется в Вышгород, где подговаривает местных бояр убить Бориса. Здесь рассказ достигает наибольшего драматизма. Убийцы, приблизившись к лагерю Бориса, слышат, что он, несмотря на глубокую ночь, бодрствует — поет церковные гимны, зная, по словам автора, что его «хотят погубити». После завершения долгих и пространных молитв, которые продолжаются всю ночь и утро, убийцы поражают князя и его слуг копьями. Тело князя они заворачивают в шатер и везут к Святополку. По пути еще дышащего Бориса добивают посланные Святополком варяги.
Но Святополк не удовлетворен пролитой кровью, он хочет уничтожить остальных братьев. Однако опять выбирает незначительных соперников — Глеба и Святослава, не играющих существенной роли в борьбе за власть.
Как и в истории с Борисом, новые жертвы смиренно принимают свою участь.
Глеб, получив от Святополка лживое послание о том, что отец болен, отправляется в Киев с небольшой дружиной. По дороге останавливается в Смоленске. Сначала к Глебу прибывает посланник от Ярослава, который, зная о гибели Бориса, предупреждает князя об опасности. Но Глеб, как и старший брат, вместо того чтобы спасаться от врагов или защищаться, принимается неспешно оплакивать своих родственников и молиться за них. Тем временем в Смоленск приходят люди Святополка и убивают князя. При этом непонятно, где была в это время дружина Глеба.
Следующей жертвой Святополка стал Святослав. Узнав о злодеяниях киевского князя, он попытался убежать в Венгрию, но слуги Святополка настигли его в Угорских горах[37].
Третье преступление Святополка изложено почти в протокольном стиле, без канонических житийных витиеватостей, придающих Святославу ореол мученика. И это понятно, ведь его, в отличие от Бориса и Глеба, в будущем не причислят к лику святых.
Но убийца правил недолго. За смерть братьев решил отомстить Ярослав, впоследствии прозванный Мудрым. На реке Альте он дал бой «братоубийце Каину». Войско Святополка было разбито, а сам князь бежал в Польшу.
По дороге он впал «в смятение ума». «Бес на него напал, — объяснил автор «Сказания», — и расслабло его тело так, что не мог на коне сидеть». Несли Святополка на носилках, и ему постоянно чудилась погоня. Так и умер он в муках где-то между Польшей и Чехией, а от могилы, по уверению книжника, до сего дня исходит смрад.
Ярослав же принял киевский престол и повелел найти тела благочестивых Бориса и Глеба (Святослав такой чести не удостоился). Тела убиенных братьев, как и полагается великомученикам, оказались нетленными. Похоронили их в Вышгороде, а на могилах «приходящие из всех стран черпают безвозмездное исцеление».
Но стоит ли безоговорочно верить автору «Сказания»? На протяжении ряда веков сочинения о гибели Бориса и Глеба не подвергались сомнению. И лишь в начале века XX эта история была переосмыслена.
Как всегда, встал вопрос: «Кому выгодны совершенные убийства?» Действительно, а кому была выгодна смерть братьев? Почему Святополк вел себя так нелогично, устраняя конкурентов на пути к киевскому престолу?
Ярослав Мудрый
Современные исследователи реконструировали события тысячелетней давности. В результате получилось, что наиболее вероятным организатором убийств Бориса и Глеба является сам Ярослав.
Все знают Ярослава как выдающегося политического деятеля, чьи заслуги в градостроительстве, просвещении, укреплении международного статуса Киевской Руси трудно переоценить. Но насколько он был щепетилен в выборе средств политической борьбы?
Известно, что еще при жизни Владимира Ярослав был готов выступить против отца с оружием. А в 1036 году, обеспечив себе полную власть на Руси (за исключением Полоцкого княжества), отправил в темницу своего единственного оставшегося к тому времени в живых брата Судислава (тот просидел в заключении 24 года!).
Академик Б. Рыбаков[38] обратил внимание на то, что имя этого князя, превознесенного в летописях, в народных преданиях никак не отразилось: «Не удивительно, что народ совершенно обошел молчанием своеобразную фигуру хромоногого, трусливого, но властолюбивого князя, опиравшегося на наемное войско и готовившего народу суровые статьи княжеского закона. Имени Ярослава нет в былинах».
Любопытно и то, что среди многочисленных сыновей и внуков Ярослава нет ни одного с именами Бориса и Глеба, а также их христианских патронов Давида и Романа.
Итак, если согласиться с тем, что Ярослав, а не Святополк, «преступил заповедь отню» (порядок престолонаследия), то ему, сильному киевскому правителю, важно было скрыть преступление, приписав его кому-то другому. Такой удобной фигурой как раз и оказался Святополк, сгинувший где-то за пределами Руси.
Умный и прагматичный Ярослав сумел придать смерти братьев важный религиозно-политический смысл. Парадокс, но Борис и Глеб, открывшие пантеон русских святых, попали туда по причинам политическим, не имеющим никакого отношения к вере. Канонизация братьев-князей давала борьбе Ярослава за власть нравственное обоснование, которого не было у его отца Владимира Святославича в период его борьбы за киевский престол.
Возник образ харизматичного вождя, правого в своих действиях, признанного народом и церковью, со своими небесными покровителями — Борисом и Глебом. Культ братьев-мучеников, окончательно сложившийся во второй половине XI столетия, оказался чрезвычайно выгоден и потомкам Ярослава. Он не только прославлял их отца, но и освящал право всего Ярославова «племени» на управление страной.
Гениальный текст — «Сказание о Борисе и Глебе» — закрепил эту идею в народном сознании. Трагический сюжет об убийстве святых братьев требовал злодея, и Святополк идеально подходил на эту роль. Отныне прозвище «Окаянный» позорным клеймом навеки выжжено на имени приемного сына князя Владимира.
Убийства по-английски
Святополк Окаянный — далеко не единственная жертва «литературного навета». Его история удивительным образом совпадает с историей Ричарда III. Тот же самый «династический сюжет», та же подтасовка на уровне исторической хроники.
Ричард III
И наконец, гениальный текст — трагедия Шекспира «Ричард III», закрепившая в сознании потомков образ злодея, детоубийцы, узурпатора английского престола, физического и морального урода. Огромный успех этой пьесы у современников Шекспира подтверждается тем, что она с 1597 по 1623 год издавалась шесть раз — больше, чем какая-либо другая пьеса! Успеху пьесы способствовала популярность сюжета. В народной памяти прочно укоренился образ злодея на троне, получившего заслуженное возмездие. Во времена Шекспира о нем рассказывались байки и пелись народные баллады. Чего стоит само заглавие первого издания пьесы: «Трагедия о короле Ричарде III, содержащая его предательские козни против брата его Кларенса, безжалостное убиение его невинных племянников, злодейский захват им престола, со всеми прочими подробностями его мерзостной жизни и вполне заслуженной смерти»!
Не название, а обвинительное заключение. Шекспировский Ричард III, по определению Белинского — «чудовище злодейства», автор сценария и режиссер кровавого спектакля, в котором он сам исполняет главную роль. Все важнейшие события пьесы — женитьба на Анне, вдове принца Уэльского Эдуарда, павшего жертвой Ричарда; убийство брата; методичная расправа с родственниками короля; убийство наследников престола — малолетних племянников Ричарда; наконец, восшествие Ричарда на престол — развиваются по плану, четко разработанному его злодейской мыслью.
Перед нами талантливый лицедей, который при всей отвратительности внешнего облика (он хром и горбат) обладает каким-то артистическим гипнотизмом, отрицательным обаянием. «Кулак нам — совесть, а закон нам — меч» — вот она, формула жизненного успеха злодея. При всей нереальной грандиозности злодеяний Ричарда мы верим в реальность этого персонажа. Гений Шекспира убеждает нас в его жизненности и достоверности.
Почему же Шекспир так уверен, что Ричард III — кровавый преступник и узурпатор? Основной источник информации — историческая хроника Холиншеда[39] (1578), в которую практически полностью включено жизнеописание Ричарда III, составленное знаменитым гуманистом, автором «Утопии», канцлером Генриха VIII Томасом Мором[40].
И вот здесь начинается самое интересное.
Откуда у Томаса Мора изобличающие сведения о Ричарде III? Был ли он свидетелем его злодеяний? Нет. В год низвержения Ричарда Мору было всего пять лет. Главным информатором Мора стал лорд-канцлер Джон Мортон, архиепископ, взявший юного Томаса в свой дом и воспитавший его.
Да и вообще, был ли Томас Мор автором «Истории Ричарда III»? Жизнеописание Ричарда приписали Мору потому, что нашли его в архиве писателя. Но текст всего лишь являл собой незаконченную копию какого-то неизвестного сочинения, сделанную рукой Томаса Мора.
Возможно, сей труд принадлежал Джону Мортону. Кто же такой Джон Мортон? Этот прелат, выведенный, кстати, в шекспировской хронике под именем Мортона, епископа Илийского, был душой заговора еще до коронации Ричарда III. После разоблачения Мортон был вынужден бежать во Францию.
Для Мортона свержение Ричарда было делом жизни и смерти. Пока тот сидел на троне, он и думать не мог о карьере. Выступив против Ричарда, Мортон лишился всего. А вот Ричмонд[41], которому Мортон помог захватить английский престол, сделал его архиепископом Кентерберийским, а потом и кардиналом.