Дефо продолжил дурачить читателя: он якобы разоблачил анонима, приписав авторство реально существовавшему полковнику Эндрю Ньюпорту и поместив его портрет на титульном листе «Мемуаров».
Самый большой спор вызвали «Мемуары английского офицера, капитана Джорджа Карлтона» (1728). В течение восьмидесяти лет в авторстве Карлтона никто не сомневался. И только в 1808 году ученые доказали, что «Мемуары английского офицера» тоже были сочинены Дефо.
Великий мистификатор
По пути, проложенному Дефо, пошел его великий современник — Джонатан Свифт. Автор «Гулливера» издал свой роман в виде мемуаров с предисловием некоего Ричарда Симпсона, указавшего, что автором книги является его близкий приятель мистер Лемюэль Гулливер.
В первом издании 1726 года был даже напечатан портрет Гулливера. Свифт не случайно сделал своего героя хирургом, человеком с естественнонаучным образованием. Это придало видимость достоверности его удивительным наблюдениям и находкам в неведомых странах. И немало английских читателей поверило в реальное существование тех стран, о которых писал Гулливер.
Джонатан Свифт
Вообще Свифт мог бы претендовать на титул величайшего мистификатора. Он обладал неистощимой фантазией и постоянно был готов подшутить над всем миром. Свифт почти никогда не выступал в своих сочинениях от собственного имени. Он публиковал их либо анонимно, либо под самыми разнообразными псевдонимами.
Это мог быть новоявленный астролог-предсказатель, или жалкий, голодный писака, ютящийся где-то на чердаке в нищих кварталах Лондона, или же бывалый путешественник. Но даже когда авторская ирония отступала на второй план, а на первый выдвигалось негодование писателя-гражданина, когда литературная маска становилась «секретом Полишинеля»[61], Свифт все равно предпочитал прибегать к мистификации. Чего только стоит история с серией памфлетов под названием «Письма суконщика», которые сделали Свифта национальным героем Ирландии!
Выступая под именем дублинского торговца сукном и изъясняясь в простонародном стиле, Свифт разоблачил мошенничество некоего англичанина Вуда, получившего на откуп чеканку серебряной монеты для Ирландии. Вуд выпускал неполноценную монету (серебра в сплаве, из которого она делалась, было меньше положенного), и Свифт призвал ирландцев саботировать эти деньги путем перехода к натуральному обмену. Ирландцы послушались Свифта, и английское правительство вынуждено было лишить своего ставленника права чеканить монеты.
Эта история сделала Свифта чрезвычайно популярным. В честь него был основан «Клуб суконщика». Когда он ходил по улицам, множество людей кланялось ему и благословляло его. Был даже создан специальный отряд для его охраны.
Когда английское правительство потребовало ареста Свифта, управлявший Ирландией лорд Картрайт сообщил, что для ареста потребуется десять тысяч солдат, так как его охраняют тысячи ирландцев.
Затянувшаяся шутка, или История одного романа
Очень любопытна история создания романа Дени Дидро «Монахиня» (1760). Он был написан благодаря удачной мистификации.
Дени Дидро
Один из активных авторов «Энциклопедии»[62] — главного детища Дидро, офицер королевской гвардии маркиз де Круамар, ушел в отставку и удалился в свое нормандское поместье. Для Дидро отъезд Круамара стал большой потерей.
Приятели тщетно пытались вернуть маркиза в Париж. И тогда Дидро вспомнил о недавней нашумевшей истории, связанной с одной молодой монахиней. Девушка возбудила судебный процесс против монастыря, куда ее против воли отправили родители. На Круамара эта история произвела тяжелое впечатление. И Дидро решил написать маркизу письмо от имени выдуманной им молодой монахини Симоны Симонен.
В нем девушка сетовала на свою тяжелую судьбу и просила маркиза о помощи. Круамар принял близко к сердцу горе Симоны, завязалась переписка. По просьбе Симоны письма якобы шли через посредницу, некую мадам Маден, и та, не вскрывая, передавала их Дидро. Тот, в свою очередь, отправлял через нее ответные письма, при этом замечательно подделывая женский почерк. Описывая несчастную жизнь девушки, Дидро так увлекался, что, по воспоминаниям друзей, знавших о розыгрыше, они неоднократно заставали писателя в слезах над очередным ответом.
Но маркиз, вопреки ожиданиям Дидро, в Париж не поехал, а пригласил Симону к себе в поместье в качестве компаньонки своей дочери. Осознав, что сценарий развивается не по задуманному плану, Дидро «приговорил» свою героиню к смерти и в ближайшем письме от имени мадам Маден сообщил маркизу о безвременной кончине девушки. Искренне огорченный, Круамар попросил мадам переслать ему записки Симоны, которые она якобы вела в монастыре.
Истории неизвестно, была ли выполнена просьба маркиза, но роман «Монахиня», безусловно, вырос из этой шутки Дидро. Кстати, роман начинается с характеристики маркиза де Круамара, которая вполне соответствует его реальному прототипу.
А чем же закончилась история с настоящим маркизом? Через восемь лет он все-таки вернулся в Париж, где повстречался с мадам Маден. Недоумение, с которым мадам встретила вопросы маркиза, раскрыло мистификацию Дидро.
Игра в шпионов, или Письма из Древней Греции
Компания веселых и жизнерадостных молодых людей, талантливых английских аристократов и студентов Кембриджского университета издала в 1741 году сборник под названием «Афинские письма», доставивший позже немало хлопот историкам литературы и библиофилам. Среди участников мистификации были братья Филипп и Чарльз Йорк-Хардуики, сыновья великого канцлера[63].
Самым старшим среди молодых людей был священник Томас Бэрч, академик, член Королевского общества и Общества антиквариев. Позднее он стал видным английским историком и директором Британского музея.
Очевидно, ему во время одной из дружеских встреч пришла в голову мысль устроить необычную игру. Каждый из молодых людей должен был вообразить себя шпионом персидского царя, собирающим сведения о греках в период Пелопоннесской войны (431–404 до н. э.).
«Шпионские» сведения оформлялись в виде писем в Персию. Главное условие в составлении писем — ссылка на реальные источники и события той эпохи. Кроме того, в письмах надо было изображать древнего грека с его манерой думать, говорить и писать. Игра так увлекла молодых людей, что у них получилась интересная книга. Авторы напечатали ее в количестве 12 экземпляров, выдав за перевод редчайшей греческой рукописи.
Через сорок лет «Афинские письма» были изданы тиражом в 100 экземпляров, рассчитанных на узкий круг знакомых. Только в 1790 году после смерти Филиппа Йорк-Хардуика его сын напечатал их для широкой аудитории и в предисловии к сборнику раскрыл мистификацию. Сборник получил высокую оценку у знатоков греческой истории.
Кто писал за древних кельтов
Во второй половине XVIII века Европу, а затем и Россию охватило повальное увлечение устным народным творчеством. Ранее только античная литература считалась достойной внимания и была образцом для подражания у писателей. Но, как оказалось, у народов Европы имелись свои безымянные Гомеры и Вергилии[64], своя неповторимая своеобразная поэзия — устная, фольклорная, которую необходимо было собрать и записать.
В 1760 году в Эдинбурге была напечатана небольшая книжечка с пространным — в духе того времени — названием «Отрывки старинных стихотворений, собранные в горной Шотландии и переведенные с гэльского или эрского языка» без имени переводчика.
Джеймс Макферсон
О том, как встретил литературный и научный мир эти отрывки, свидетельствуют слова знаменитого поэта Томаса Грея[65]: «Я совсем сошел с ума от них… Я так потрясен, я в экстазе от их бесконечной красоты».
Книгу издал Джеймс Макферсон, двадцатидвухлетний учитель из Шотландии, начинающий литератор. В одночасье он стал знаменит на всю Англию. Голоса немногочисленных скептиков, сомневающихся в подлинности «Отрывков», тонули в хоре восторженных почитателей старинной кельтской поэзии. Немедленно был организован сбор денег для отправки Макферсона в Северную Шотландию. Он должен был собрать и привезти другие образцы древнешотландской поэзии.
По возвращении Макферсон объявил, что ему удалось разыскать эпическую поэму легендарного шотландского барда Оссиана, сына Фингала (Финна), короля древнего государства Морвен на западном побережье Шотландии. Предание относило время правления Фингала к III веку н. э. Затем последовало еще несколько находок оссиановских творений.
Вот краткое содержание оссиановских поэм. Оссиан, слепой, старый и одинокий, вспоминает о героическом прошлом и торжественно поет о днях своей юности. На фоне пейзажей Шотландии показаны жизнь и обычаи кельтских военных кланов, быт скандинавских вождей, битвы и пиры. Сумрачные пейзажи захватывают дух — вечный туман над холмами, неприступные, вздымающиеся над бушующим океаном скалы, горные реки. А при свете бледной луны скользят тени павших героев, которых оплакивают их жены и невесты.
Поэмы произвели сенсацию. Патриотически настроенные шотландцы испытывали гордость за культурные сокровища своего народа. Оссианом была потрясена вся Европа. Уже в 1761 году вышли первые французские переводы поэм, в 1762-м — немецкие, в 1763-м — итальянские. В 1780-е годы поэмы начали регулярно переводить в России. Но усиливались и голоса скептиков.
Первым, кто заявил о мистификации, был знаменитый эссеист, критик и биограф Сэмюэль Джонсон (1709–1784). Правда, свои сомнения в подлинности он основывал не на анализе текста, а на утверждении, что древние кельты были некультурными варварами и создать такие поэмы не могли. Выпады Джонсона были столь резки и грубы, что Макферсон даже вызвал критика на дуэль.