Арым тогда была подростком. Мама зашла к ней в комнату без стука, и она взбесилась. Кричала, что уже большая, что имеет право на личную жизнь. В конце концов она заставила родителей вставить в ее дверь замок.
– Ты же тогда сказала не нарушать твое личное пространство? Вот я и не нарушала. Думаешь, я постоянно только и делаю, что за тобой наблюдаю? Нет. Ты уже взрослая, не могу же я бесконечно за тобой присматривать.
Как бы сильно Арым ни обнимала маму, она словно понемногу таяла на глазах. Так же, как во время болезни.
– Так что ты тоже думай обо мне лишь иногда. А то это как-то чересчур.
Мама притворялась безразличной, но ее голос дрожал. В нем слышались непролитые слезы, предвещающие расставание.
– Но я так многого не успела сделать для тебя.
– Ты лучше о папе позаботься.
Мамин голос отдалялся от нее. Арым больше не ощущала ее объятий. На столе стоял пустой бокал из-под горького коктейля. Однако мягкость и тепло все еще обволакивали девушку, даря уют утомившемуся от долгих рыданий телу.
– Арым! Я же сказал тебе подождать в кафе, ты почему на улице мерзнешь?
– Папа?
Арым открыла глаза и обнаружила, что сидит в полном одиночестве прямо на дороге. Она завертела головой по сторонам, но бара со странной атмосферой словно не бывало. Перед ней были лишь обеспокоенные глаза отца. Еще более встревоженным, чем по телефону, голосом он спросил:
– Ты что, не в себе?
– Да, немножко.
– Пойдем скорее, пока ты не простудилась.
Арым уселась в папину машину. В осеннем воздухе стояла прохлада, говорящая о том, что лето уже прошло, но девушке было тепло, будто ее все еще обнимали чьи-то нежные руки.
– Долго ждала? Прости, пробки на дорогах.
– Ты так и ездишь постоянно в командировки?
– Что? А, да, конечно.
Арым тихо наблюдала сбоку за папой, который уверенно вел машину. И когда на его лице появилось столько морщин?
– Тяжело постоянно быть в разъездах, пап? Тебе же все время приходится ночевать в разных местах.
– Чего тут тяжелого? Все равно мне скучно сидеть дома одному.
Арым бросила взгляд на сумку, лежащую на заднем сиденье, и уголки ее губ медленно поползли вверх.
– Пап, мама любит чапче?
После маминого ухода они с папой почти не разговаривали о ней. От неожиданного вопроса он немного растерялся, но потом ответил с легкой улыбкой:
– Думаю, раньше она терпеть его не могла. Ты же тоже не любишь чапче. А предпочтения в еде у тебя такие же, как у мамы. Это дедушка обожал чапче.
Каждый раз после завершения поминального обряда мама ела чапче. Поэтому Арым думала, что она любит это блюдо, но оказывается, мама просто доедала то, что было не по вкусу дочери.
Сердце снова защемило от боли, и Арым с трудом выдавила:
– А я видела маму.
– Что?
– Кажется, я задремала. И во сне увидела ее. Как будто она взаправду навестила меня.
Арым самой показались абсурдными свои слова, и папа тоже, судя по всему, не знал, что на это ответить. На некоторое время в машине воцарилось молчание, но потом папа слегка кивнул и поинтересовался:
– Красивая она была?
– Да, очень-очень! И совсем не выглядела больной.
Глаза папы покраснели, он швыркнул носом и спокойно сказал:
– Ну и хорошо.
– Ага.
И они поехали домой.
– Вы можете устроить встречу даже с мертвым человеком? – спросила Лунный кролик у Муна, громко шмыгая носом. После визита недавней гостьи глаза девушки все еще были на мокром месте.
– Сегодня же Чхусок. Луна открывает свои двери. И я не устроил встречу, а всего лишь позволил им увидеться после того, как они пришли сюда сами.
– Я долго работала хранительницей на Луне, но вы знаете намного больше меня.
– Меня тоже научили. Был один человек.
– Да? И кто?
Мун искоса посмотрел на Лунного кролика и тут же отвернулся, притворяясь, что расставляет бокалы.
– Да так.
Борым была уверена, что парень снова скажет что-нибудь загадочное в своем репертуаре, но, к ее удивлению, он промолчал, словно скрывая какой-то секрет. Она подумала, что это странно, и хотела было продолжить расспросы, но лицо Муна внезапно стало строгим, и девушка передумала. Вместо этого она решила сменить тему:
– А вы когда-нибудь переживали расставание?
– Конечно.
– Правда?
Это было неожиданно. Исходя из наблюдений Борым, если Мун хотел куда-то отправиться, он всегда мог просто создать дверь в это место. Она была уверена, что если он захочет кого-то увидеть, то для него это тоже не составит труда.
– Кто это был? Вам было грустно? Вы плакали?
– Конечно, мне было грустно. Какие бы изысканные блюда я ни пробовал, они казались мне на вкус как грязь, какие бы грандиозные виды ни видел, не мог почувствовать даже дуновения ветерка, – ответил Мун, не отрываясь от мытья посуды. Борым так и не поняла, шутит он или говорит искренне.
– Изысканные блюда, грандиозные виды… Вы путешествовать, что ли, ездили после расставания?
– Ну, можно и так сказать. Не то чтобы я хотел куда-то поехать, мне просто нужно было сбежать от будней. – Мун улыбался, но в его глазах плескалась печаль. – Этот человек был такой большой частью моей жизни, что я не мог перестать ежеминутно думать о нем.
– Хм.
Неизбывная грусть в голосе Муна проникла в самое сердце Борым. В ее и без того покрасневших глазах блеснули слезы, и девушка быстро тряхнула кроличьими ушами, притворившись безразличной.
– Вы и сейчас по ней скучаете?
Мун посмотрел ей прямо в глаза, а затем, как обычно, усмехнулся и сказал:
– Нет, теперь все в порядке.
Юноша, который стал стариком
– Фух, фух.
Лунный кролик изо всех сил отталкивалась ногами от земли. Капли пота падали с ее лба, но она не обращала внимания и стремительно бежала вперед, пока в боку не закололо. Но как бы быстро она ни двигалась, скрыться ей не удавалось.
– Остановитесь, Борым, стойте! Вы окружены. Остановитесь!
Сердце бешено стучало, сзади к ней неумолимо приближались мелькающие огоньки. Борым была могучим кроликом. Она была настолько сильной, что даже служила хранительницей в космосе. Стоило ей только захотеть, и она могла сделать так, чтобы ее стройные ноги превратились в сплошные мускулы, и бежать быстрее, чем любой спортсмен-легкоатлет.
«Но почему у меня не получается?»
Тело, которое обычно легко превращалось в могучую мышечную массу, сегодня почему-то не слушалось Борым. Будто кто-то привязал к ее ногам огромную гирю.
И если бы только это. Как бы отчаянно она ни бежала вперед, пейзаж вокруг не менялся. Словно Борым была все это время на беговой дорожке, и перед ней расстилалась бесконечная полоса.
– Фух, фух.
В отличие от Лунного кролика, которая никак не могла сдвинуться с одного места, мелькающие огоньки, меняющие цвета с красного на синий и обратно, продолжали неуклонно приближаться к ней. Жуткие лица роботов с воющими сиренами на макушках становились все ближе, и чувство безысходности росло.
– Нет!
Несмотря на отчаянные попытки сбежать, в конце концов Лунный кролик все же оказалась в захвате крепких стальных рук. Она громко закричала, но роботы не знали жалости. В следующее мгновение перед глазами все закружилось, и тело ее куда-то швырнули.
Она зависла в темном ночном небе, на котором не осталось ни единой звезды. Совершенно не понимая, где она находится, Лунный кролик бестолково кружилась в воздухе. Она еще долго барахталась в пустом пространстве, не видя ничего вокруг.
Вдруг Борым почувствовала, как кто-то с силой ухватил ее за плечи. Стало светло, словно с ее головы резко сдернули черную ткань, заслоняющую обзор. Лунный кролик обнаружила, что сидит на жестком стуле.
«Где это я?»
Темное помещение, освещенное единственной лампочкой. Под ее желтым светом стоял прямоугольный стол, в центре которого лежал диктофон.
– Вы должны свидетельствовать надлежащим образом.
– В случае дачи ложных показаний ваше наказание будет более тяжелым.
Два детектива, расположившиеся на противоположной стороне стола, выглядели точь-в-точь как рождественские гирлянды. Борым казалось, будто кто-то приделал к гирлянде высотой с человеческий рост стальные руки и магическим образом приляпал глаза, нос и рот. Один из детективов светился синими лампочками, а второй – красными. Каждый раз, когда кто-то из них открывал рот, все его тело начинало переливаться и мигать.
«Ух ты, будто рождественские украшения!»
Зрелище показалось Борым таким милым, что напряжение сразу отпустило ее. Она слегка улыбнулась, но красный детектив мгновенно рассвирепел.
– Вы думаете, мы тут шутки с вами шутим?
Бум!
Красный робот резко ударился головой о стол, и во все стороны разлетелись осколки стекла. Когда он снова выпрямился, Лунный кролик внутренне закричала от ужаса.
Детектив наклонился к ней разбитой головой, и Борым ощутила, как ее спина покрылась холодным липким потом. Казалось, если она солжет, эти осколки в любой момент могут вонзиться в ее тело.
– Вы нарушили космическое законодательство. Признаёте ли вы свою вину? – холодно осведомился синий робот. Судя по его поведению, он и не думал останавливать своего коллегу в его рискованном поведении.
Лунный кролик хотела было возразить и заявить, что понятия не имеет, о чем он говорит, но робот положил на стол перед ней фотографию, от вида которой у нее тут же отвисла челюсть.
– Этот человек – опасный преступник, который регулярно совершает налеты на библиотеку номер пятьсот двадцать семь. Он вмешивается в книги без разрешения. Это явное нарушение пункта двадцать девять статьи три Космического закона.
Синий робот постучал стальным пальцем по столу. Опасный преступник на фотографии выглядел очень знакомо. Это был ее начальник. Мун.
– Мы считаем вас соучастницей данного преступления.
Синий робот пристально посмотрел на Борым, помахивая толстым блокнотом.