Любимая пыталась остановить его. Но он уже был не тем человеком, которого она знала. Теперь было опасно даже просто держать вещи рядом с ним. Потому что, рассердившись, он разбивал их, с силой бросая на пол.
Но неужели слухи оказались правдой? Его музыка вновь взлетела на вершины. Он не боялся даже полиции, ведь уже подкупил всех, кого нужно. Молодой человек вновь чувствовал, как сильно бьется его сердце благодаря вниманию публики. И опять ему не было равных. Он был лучшим и ликовал оттого, что достиг пика. Юноша громко расхохотался.
Но момент восторга был разрушен шокирующей новостью. Неизвестные напали на его отца. К этому привела сложная цепочка взаимоотношений, однако было очевидно: это дело рук его друзей, помешанных на деньгах. Хотя нет, виноват в этом сам молодой человек. Каждый его неверный шаг, каждый неправильный выбор приближал к этому результату. Из-за него невинный отец оказался навсегда прикован к постели.
Трагедия подкосила молодого человека. Он остановил всю свою деятельность и проводил дни в оцепенении. Говорят, что настоящие друзья познаются в беде? Его друзья, которых он привлекал своим богатством, лишь растратили последние его деньги и разбежались. Так что в мгновение ока он оказался на самом дне.
Никого не было рядом, чтобы помочь ему. Любимую он давно потерял из-за маргинального образа жизни, а отец лежал в больнице без сознания. Это была его вторая авария. Чувство утраты вновь навалилось на него, как после того, когда он лишился зрения и матери.
Остались лишь сожаления. Но вернуть уже ничего было нельзя. Руки дрожали, и он больше не мог играть на пианино. Вместо клавиш в руке у него лежал острый нож, который друзья оставили ему словно в насмешку. Он медленно поднес его к запястью…
– А-а-а! Хватит!
К Тэилю постепенно возвращалось сознание. Он понял, что лежит, распластавшись на полу.
Судорожно стуча себя по груди, он быстро осмотрел запястье. Крови, брызнувшей фонтаном, не было.
– Ч… что это было?
По спине градом катился пот. Опрятный костюм помялся, а пучок на голове уже не выглядел аккуратно. Но Тэилю было не до соблюдения приличий. Он изо всех сил тряс головой, пытаясь избавиться от видения смерти, которая заглянула ему прямо в глаза.
– Я же предупреждал, последний слой будет горьким, – сказал тихий голос.
Тэиль взглянул на улыбающееся лицо бармена, и его пробрало до дрожи.
«Что со мной произошло?» – в ужасе подумал он.
Нужно было срочно бежать отсюда. Бежать, скорее. В голове оглушительно выли сирены, возвещавшие о том, что нужно спасать свою жизнь.
– Я… я, пожалуй, пойду. Спасибо. Ах да… – прошептал он дрожащими губами, поднимаясь с пола. – Сколько с меня? Этого хватит?
Тэиль торопливо извлек из внутреннего кармана кошелек и бросил его на барную стойку. Бармен осторожно взял кошелек в руки и протянул обратно:
– Вы уже расплатились.
– Я?
Бармен кивнул. Тэилю было не до споров. Он уже повернулся к двери, как бармен вдруг остановил его.
– Теперь вы должны сделать выбор.
– Что? Какой еще выбор?
– Кому предстоит умереть.
«Умереть». От этого слова заныло все тело. Выбирать, кому предстоит умереть? Да это же бред сумасшедшего.
– Выйдите в ту дверь, которая соответствует вашему решению.
Бармен постучал пальцем по бейджу с надписью «Мун», а затем указал на дверь[3] позади себя.
– Если выбираете умереть вместо молодого человека, подойдите ко мне. А если хотите, чтобы умер он, выйдите в заднюю дверь.
Какая странная игра слов. Выбор между настоящей дверью и значением имени. Тэиль держался настороже, опасаясь, как бы сзади никто не накинулся на него с ножом.
Еще его беспокоил кролик, который топтался позади бармена. Совсем недавно это определенно была скромная девушка с кроличьими ушками, но сейчас она казалась огромным, в человеческий рост, животным. Встретившись взглядом с ее красными глазами, Тэиль непроизвольно издал испуганный вопль.
– Какой еще молодой человек? Неужели вы имеете в виду того парня из сна?
– Да, верно, – коротко ответил бармен, без всяких объяснений.
Несуразица какая-то. Иллюзия. Ему это явно привиделось. Кто же пожертвует своей жизнью ради человека, которого видел впервые, да еще и не по-настоящему? Этот бармен явно был не в своем уме, и Тэиль окончательно в этом убедился.
– Я… у меня… у меня тоже есть любимая! И ребенок!
Его привычка от волнения нести что попало дала о себе знать и в этот раз. Сумбурные слова сами собой слетали с языка, пока Тэиль медленно пятился.
– Ну что ж, тогда прощайте.
Услышав эту фразу, мужчина решил ускориться, чтобы успеть сбежать, пока бармен не передумал. Он поспешно рванул к двери. Ручка легко повернулась.
– Фух…
Дверь за ним захлопнулась. Но что-то было не так. Тэиль был совершенно уверен, что вышел наружу, но почему-то вновь оказался в закрытом помещении.
– Что…
Повсюду белый кафель. Просторный длинный коридор с картинами на стенах походил на выставочный зал.
Дзынь-дзынь!
Громкий звон ударил по барабанным перепонкам. Удивленный Тэиль испуганно завертел головой по сторонам, словно сурикат. Вокруг, кажется, не было ничего необычного.
«А?»
Но одна странная вещь все-таки обнаружилась: дверь, в которую он вошел, исчезла. На ее месте осталась лишь белая стена, откуда не торчало даже дверной ручки.
«Может, мне и это снится?»
Выхода не было, оставалось только пойти вперед. Тэиль медленно сдвинулся с места.
«Какие-то знакомые цвета».
Он неторопливо рассматривал картины. Да, так и есть. Это работы Пака Тэиля. Его работы.
«Но это не то, что я пишу последние годы».
Эти картины не были возбуждающими и агрессивными. Они принадлежали тому периоду, когда он еще умел мечтать. Тогда он искренне наслаждался, рисуя каждую из них. Тэиль медленно шел вперед, внимательно рассматривая свои старые работы, и с каждым шагом его настроение улучшалось. Тревога, заставлявшая сердце биться чаще, пропала без следа. В этих картинах заключалась особая сила, и Тэиль чувствовал, как его сердце понемногу наполняется радостью.
«Вот это я понимаю. Настоящие истории!»
Тэиль долго стоял перед картинами, от всей души наслаждаясь каждой. Одно за другим в голове всплывали воспоминания. Он даже расстроился, когда заметил, что почти добрался до конца коридора. И лишь теперь осознал кое-что.
– Ох…
Там, в конце, висела работа, которая произвела на него самое глубокое впечатление. Картина, которую он так безумно любил.
– О-о-ох…
Последнее произведение, над которым Тэиль пролил так много слез. Теперь он вспомнил: это была не картина, а фотография.
– Нет!
Стремительно развернувшись, он бросился бежать, словно сумасшедший. На снимке был запечатлен спящий малыш, уютно устроившийся в объятиях Тэиля. Его сын. Круглое личико малыша выглядело точно так же, как у мальчика из сна.
– Нет, нет! Пожалуйста, умоляю вас! Я был неправ!
Дыхание сбилось, Тэиль даже упал в середине пути. Но тут же поднялся и побежал дальше. Задыхаясь, он наконец достиг того места, откуда зашел, но как бы ни оглядывался, дверной ручки не находилось. Перед ним возвышалась лишь пустая белая стена. Он не мог попасть обратно в бар.
– Нет! Простите меня, прошу, простите меня! Я был неправ!
Тэиль просил не переставая. Упав на колени перед белой стеной, он сложил ладони в молитвенном жесте и громко рыдал.
– Я готов умереть! Позвольте мне умереть! Я согласен отправиться даже в ад! Только спасите моего сына! Прошу вас, только спасите его!
Неизбывная скорбь душила его. Слезы бесконечно лились по щекам, Тэиль изо всех сил колотил себя кулаком по груди, но рыдания не утихали.
– Пожалуйста! Прошу вас!
Отчаянные стоны Тэиля заполнили все вокруг, когда до него вдруг донесся голос бармена:
– Вы уверены, что хотите этого?
Тэиль не видел бармена, но, судя по голосу, он был чем-то опечален.
– Да, да! Пожалуйста, умоляю!
Хлоп. Пустая белая стена резко открылась. Тэиль шагнул и снова оказался в баре, похожем на книжную лавку.
– Спасибо! Спасибо вам!
Тэиль торопливо отвесил бармену несколько поклонов подряд. Мун с безучастным видом пожал протянутую ему дрожащую руку.
– Поменять содержание книги можно лишь раз.
На столике вместо стеклянного бокала лежала книга. На обложке было написано то же самое название: «Мальчик, который видел многое». Тэиль обрадовался, словно увидел своего сына.
– Как я могу изменить его историю?
– Изменить историю может только ее хозяин.
Выражение лица бармена не выглядело обнадеживающим. Но Тэиль не сдавался. Ради сына он был готов на все.
– Слушайте внимательно. Как бы сильно вы его ни любили, изменить чужую историю невозможно. Только он сам может сделать это.
– Вы имеете в виду, что я должен уговорить его? Тогда я ему объясню…
Бармен слегка покачал головой, а затем взглянул прямо в глаза Тэилю, ожидающему его ответа, и сказал:
– Постарайтесь. – Мун вложил книгу в его ладонь. – Понял, Пак Кёнмин?
Вшух!
Земля под ногами вдруг провалилась, и он резко полетел вниз. Все произошло так неожиданно, что он успел лишь крепко прижать к себе книгу и закричать во все горло. Пролетело всего одно мгновение.
– А-а-а-а-а-а-а!
Истошный вопль понемногу затих. Появилось ощущение прохлады на кончиках пальцев. Удивившись, он резко разжал их и услышал звон металла, упавшего на пол.
«Что… что происходит?»
Он завертел головой по сторонам, но вокруг было темно, ничего не разглядеть. По спине скользнул холодок. Он никак не мог прийти в себя, но в это время раздался звонок.
Ту-ру-ру.
Жизнерадостная мелодия, которую написал он сам.
– Ответь на звонок, – функция распознавания голоса сработала одновременно с командой соединить.
– Пак Кёнмин, идиот ты проклятый! До каких пор ты собираешься употреблять всякую гадость?