Помимо леса, есть еще феи: книжный магазин принадлежит им. Crowd.
В числе самых милых фей моя кузина Фабиола, которая живет в километре от деревни. Невысокого роста, пухленькая и со стороны выглядит не такой, какая она на самом деле. Со стороны она робкая, замкнутая и молчаливая. Ее бабушка Эгре, державшая всех в железном кулаке, вышла замуж за очень мягкого человека – моего дядю Родольфо, который вскоре умер, возможно, быстро сообразив, что лучше убраться отсюда пораньше. Мария Пиа – их дочь и мать Фабиолы – была чем-то средним между ними: решительная, но сильно не дотягивающая до бронебойной старой бабушки.
Фабиола приходила ко мне домой в те времена, когда училась в старших классах, чтобы попросить моего первого парня помочь ей разобраться с уроками. Он был архитектором. Она входила с тетрадкой по математике и в течение всего времени, пока длилось объяснение, оставалась стоять у двери, потупив глаза и не произнося ни слова. Потом она вышла замуж за Антонио – двухметрового длинноволосого мужчину из Филеккьо, горячего сторонника инноваций в сельском хозяйстве. Как-то раз на поле за домом он установил штук двадцать зеркал, так как, по его мнению, многократное отражение солнца должно было способствовать росту картофеля. В общем, это идеальная пара. Она беспокоится обо всем на свете, а он легкомысленный весельчак, она – чистюля и аккуратистка, а у него на голове гнездо из длинных кудрей, которые он пытается укротить с помощью резинки для волос. Дочь они назвали Андреа.
Фабиола, несомненно, одна из трех фей из «Спящей красавицы». Под гнетом злой силы Малефисенты они действуют, преодолевая смущение и страх, но в конце концов все трудятся и трудятся, пока не одержат победу. И не только. А пока именно они не станут истинным двигателем истории.
Из всех ее занятий самое прекрасное зрелище – это когда она плачет. Достаточно напомнить ей о каком-нибудь друге, живущем в одиночестве, о каком-то моменте из детства, о человеке, попавшем в трудную ситуацию, – и она начинает плакать. Фабиола – фея, назначенная заботиться о благе человечества.
Сегодняшние заказы: «Назови меня своим именем» Андре Асимана, «Живерни. Сад Моне» Жан-Пьера Жильсона и Доминик Лобстайн, «Розы» Эллен Уиллмотт, «Счастье. Эссе о радости» Роберта Мизрахи, «Хладнокровное убийство» Трумена Капоте, «Дневник растерянности» Андреа Ди Консоли.
Более волнующим для меня стал второй сбор средств – тот, который проводился после пожара. Нужно было отремонтировать сгоревшую часть книжного магазина, снова купить книги, лампы, чайные и кофейные чашки, переделать электропроводку.
Я абсолютная самоучка в том, что касается использования социальных сетей. И всегда действовала по наитию. После пожара мне на «Фейсбуке»◊ написал один из друзей, Лука, и сказал, что я могла бы устроить сбор пожертвований на GoFundMe. Это, как я потом поняла, одна из наиболее эффективных платформ по сбору средств на культурные и социально значимые цели.
Мы составляем заявку на восемь тысяч евро, хотя нам не помешала бы сумма в три раза большая. И за короткое время достигаем суммы 8422 евро.
В один прекрасный день я слышу от кого-то: «Ты на главной странице сайта GoFundMe! Обалдеть! А как ты это сделала?»
Я вообще ничего не делала и даже не представляла, что это так важно – быть на главной странице сайта. Потом я поняла. И могу только сказать спасибо. Спасибо и еще раз спасибо.
Я собрала много денег и вне интернет-ресурсов. Кроме случая с Тессой, был ряд довольно крупных пожертвований со стороны предпринимателей, к которым обратился Грациано.
Ко многим издателям я обратилась с просьбой подарить мне по десять книг для восполнения сгоревшего ассортимента. Откликнулись практически все, кроме двоих. Очевидно, у них были другие заботы, помимо спасения какого-то непонятного дома с книгами на холме. Я их понимаю, тогда уже начинал распространяться ковид.
Крупнейшая итальянская газета «Коррьере делла Сера» вышла с приложением «Буоне нотицие»: целых три страницы и обложка посвящены нам, это было 3 марта. На первой странице – фотография, на которой я толкаю тележку с книгами по виа Пиана, а Кико мне помогает.
9 марта премьер-министр Джузеппе Конте объявляет локдаун. Магазины, фабрики и школы закрыты, запрещены перемещения из одной коммуны в другую. Можно было бы подобрать для слова «локдаун» итальянский эквивалент, но требовалось что-то, что поймут сразу все во всем мире.
Нужно было какое-то чудовищное, очень значительное слово, чтобы смириться с фактом, что вереница грузовиков с гробами, выезжающих из больницы в Бергамо, стала теперь частью нашей жизни.
В Лучиньяне изоляция оказалась способом снова стать детьми. Чувствовать себя счастливыми, имея немногие и простые вещи.
Встречи за чаепитием с Донателлой и Тицианой превратились в привычку, так же как и рисование в саду, роспись мебели: столиков, скамеек, стульев. В то время со мной еще был Кико, как на первой странице «Коррьере делла Сера».
Шикарный подарок сделал мне кузнец. Он изготовил две калитки зеленого цвета из кованого железа, в точности такого оттенка «зеленый прованс», как мы с Валерией обожаем, совершенно в романтическом стиле. Они были даже красивее, чем те, что я слала Валерии среди ночи, лазая по «Пинтересту». Джованни восстановил торец дома и стеллажи для книг. В апреле мы вновь были готовы к открытию. Но мы находились в изоляции. Нужно было ждать.
Тем временем мы с Пьерпаоло строили планы. Деньги, пожертвованные Тессой, позволяли нам замахнуться на большее. Наши мысли крутились вокруг дома – три этажа плюс погреб, – окна которого выходили прямо на книжный магазин и окружающий его сад. Этот дом пустовал уже давным-давно, и из всех его обитателей я помню только Ромео, внушительного здоровяка, сидевшего у порога в повязанном на талии фартуке, с корытом между ног. Он шкурил гипсовые фигурки, те самые, что какие-нибудь Валентино в новой одежке[31] или какие-нибудь Паникали, продавали на улицах Манхэттена.
Ромео был отцом Мери и мужем Терезины, портнихи, у которой моя мать училась портняжному ремеслу. Я воображала, будто Ромео – какой-то языческий бог, привратник деревни. Дом стоит на стратегически важном месте: на пересечении сбегающей вниз улицы делла Кьеза и переулка Сопра ла Пенна, идущего вверх до самого Кастелло.
Короче говоря, думали мы, думали и наконец купили его. В нашем воображении рисуется книжный магазин и при нем кафе, небольшая квартирка для нас и еще одна – чтобы была возможность приглашать с ночлегом писателей, переводчиков и самых разных друзей нашего книжного магазина.
Сегодняшние заказы: «Наши души по ночам» Кента Харуфа, «Кроха» Эдварда Кэри, «Лонгборн» Джо Бейкер, «Научи нас сидеть спокойно» Тима Паркса, «Кактус. Размышления, шутки, сатира» Альфонсо Берардинелли.
Идет дождь. Обещают похолодание и снег. Сейчас половина восьмого утра, и я пишу в комнатке на верхнем этаже. Раньше здесь был чердак, набитый всевозможным хламом – результатом той самой культуры, когда «мало ли что, пока оставим на всякий случай».
Ремонт дома, где я живу, провели быстро и неожиданно. Моя мать находилась во Флоренции и не знала о начале работ. Тех работ, что должны были полностью поменять устройство дома, унаследованного нами от тети Польды и тети Фени. Когда с помощью моей племянницы, Вани, мы разбирали чердак, то нашли пакеты с сотнями пуговиц, мотков веревок, застежек-молний и бутылочных пробок. Это трогало душу: за этим стоял целый уходящий мир. Моей матери сегодня сто один год и десять месяцев, и она упорно продолжает стирать хлопчатобумажные салфетки, полотенца, подгузники. Они расползаются, но она почти ослепла и не замечает этого.
И вот в том месте, где раньше было столетнее упорное выживание, теперь есть я со своим маком и есть замечательная терраса, откуда я могу видеть Прато-Фьорито.
Ночь – это мое царство. Я часто думаю об Альберто Мангеле в его амбаре, приспособленном под библиотеку в доме на юге долины Луары, о ночах, которые он проводит, бродя между своими тридцатью пятью тысячами книг, о самом амбаре, отбросившем свое очевидное земное предназначение, чтобы стать таинственным светящимся объектом, странствующим в нашей читательской ночи. Этот образ появляется у меня непосредственно из его книги «Библиотека ночью».
Альберто – мой маяк в ночи. Он открыл для меня Эдвидж Дантика, Энни Пру, Хелен Гарнер, Роуз Тремейн. Альберто был чтецом Борхеса в том смысле, что в возрасте девятнадцати лет ему довелось читать этой живой легенде, Борхесу, уже ослепшему, те книги, которые тот хотел прочитать. Все это он рассказывает в своей небольшой книжке «С Борхесом», которую непременно надо заказать для нашего книжного магазина.
Вскоре появляется Алессандра. Теперь по утрам она помогает мне ухаживать за матерью. Без нее я бы не справилась. Конфликты с матерью, ее неспособность ощутить мою любовь и моя неспособность – ее, уходят корнями в далекое прошлое. Это необъяснимо, но и неисправимо.
У Алессандры было трудное детство, она тоже была несчастлива по-своему. Но потом в один прекрасный день она вышла замуж за Клаудио, самого завидного жениха во всей деревне, и всем утерла нос. Они прекрасно подходят друг другу. Она со своими ругательствами, матерком направо и налево, смешными низкопробными картинками эротического содержания, которые она шлет в «Ватсапе» в группу «Красавицы» нашей деревни, и он – высокий, светловолосый, воспитанный настолько, что от него никогда не услышишь даже какого-нибудь «черт возьми». Они спасли наш книжный магазин от пожара тем прошлогодним утром 30 января. А этим летом на острове Джильо она прочитала книгу – возможно, первую в своей жизни. Клаудио был потрясен и, чтобы удостовериться, что его не обманывают глаза, сделал фотографию и отправил ее нам.