– Интересное решение, ничего не скажешь, – поддакнул Дреер. – Все равно что телевизор разбить, чтобы изменить прогноз погоды.
Александр кивнул:
– Только не поверишь – работает. Мир пока еще не перевернулся, и Сумрак все еще на месте.
– Тигр – это креатура?
– И да и нет. Изучить его, понятное дело, никак нельзя, но мы тщательно опросили свидетелей. Тигр – это одна из ипостасей Сумрака. Его аватар. Но и это не все. Дальше началось еще интереснее. В прошлом году в Москву явились уже двое. Точнее, одна сущность, которая воплотилась сразу в двух Иных, Темном и Светлом. Кодовое имя – Двуединый. Ты работал в своей школе, учил разной Иной литературе, а мир висел на волоске. Впрочем, ты даже не представляешь, как часто он это делает, наш мир. Для него волосок – как вот для этого пацана веревочная лестница.
Александр махнул рукой в сторону Маугли. Тот, разумеется, не удостоил его ни каплей внимания.
– За кем охотился этот Двуединый?
– Много за кем. Основным объектом была Надежда Городецкая. Ты в курсе, кто это.
– В курсе, – согласился Дреер. Посмотрел на Анну. Та ничего не знала. – Самая Великая Иная на Земле. К счастью, Светлая. Вроде бы еще школу не окончила.
– Потенциально она могла бы уничтожить Сумрак. Если бы захотела, конечно. А он этого, сам понимаешь, не любит. Но и тут, можно сказать, легко отделались. Все осталось как есть. Теперь же у нас, получается, третий акт пьесы. Сначала был один, потом двое, сейчас четверо. Каждый раз число удваивается. Кстати, в той истории с Двуединым тоже фигурировал Тигр. Вышло так, что Сумрак временно встал против Иных. А Тигр выбрал их сторону. Они схватились, и Двуединый победил. Останки Тигра мы получили, они в пражском схроне. Впрочем, ничего там интересного не нашли. Анатомически и физиологически это обычный мужчина. Разве что нереально здоровый, тело буквально «с иголочки». От мозга, увы, почти ничего не осталось. Труп Двуединого нам не отдали. Дозоры воспользовались своим правом, он образовался из тел их сотрудников.
– Труп? Как его удалось убить? – оживился Дреер.
– Никак. Сам умер. Сумрак получил свое и отбросил тело, как опустошенную бутылку. Ритуал был соблюден, спектакль окончен. Мавр сделал свое дело…
– Подожди, – остановил Дмитрий. – Я, кажется, начинаю понимать…
– Что понимать?
– Все. Кто такой Маугли. Какого рожна нужно этим Рыцарям.
– Вот так посидел на скамеечке, послушал и понял?! – В голосе Александра прорезался сарказм. – Наши аналитики по триста-четыреста лет на службе, между прочим. Да и я не первую сотню…
– Великого царя долго вводили в заблуждение, – скромно заметил Дмитрий. – Кроме того, Великий не учился на провинциальном филфаке.
– Что там такого?
– В захолустных вузах всегда найдутся подвижники. Или энтузиасты – карьеры не сделаешь, Нобелевку не получишь, но делом своим занимаешься просто из любви к искусству. Светлые, только не Иные. Такой из студентов душу вытрясет, если не помнят, кто чего написал да по какому поводу. Мне вот попался энтузиаст мифологии. Не знаю, жив ли еще. Но кое-что он мне крепко вбил.
Дмитрий говорил это, но думал о другом. Он представлял себе похожую скамейку в похожем сентябре десять лет назад. Рядом сидел Стригаль, но его сознанием в тот момент овладел Кармадон – Совиная Голова. С несвойственной ему мимикой, практически не мигая, чужим голосом псевдо-Стригаль раскрывал наставнику Дрееру тайны Сумрака. Наставник Дреер должен был убедить Анну и ее незадачливых друзей отказаться от своего плана сделать всех Иных обычными людьми.
«Если исчезнут Иные, между людьми из Сумраком не останется никого», – сказал тогда Кармадон.
Как всегда, это была далеко не вся правда.
– Выкладывай, – приказал Александр.
– Сумрак может быть разумен, – начал Дреер и взглянул на Анну.
Девушка тоже помнила, что рассказал им Дмитрий Леонидович в ту сентябрьскую ночь на террасе Елизаветинского парка в Царском Селе.
– Именно может быть. Дети-«маугли» тоже бывали разумны лишь в общем и целом. Они развивались только до определенных пределов. И Каспар Хаузер не все пробелы в развитии заполнил. Вообще развитие – это лишь возможность. А ее воплощение от многого зависит. Какая среда, семья, учителя.
– У Сумрака – ничего… – проговорила Анна.
Александр глянул на нее исподлобья. Наверняка и он собирался изречь нечто подобное.
– Сумрак – это лишь свойство самоорганизации материи. Тоже – возможность. Потенциал. На Земле он начал реализовываться. Сначала он как-то отображал просто живую природу. А до нее, может, и не живую, как реликтовый звездный свет. Только в нашем случае это была тень, отброшенная миром неизвестно от чего. А потом появились мы, то есть люди, я имею в виду, не Иные. Сумрак, он как ребенок-«маугли», только наоборот, а мы – его стая. Но это ребенок с колоссальной задержкой развития. В тысячи и тысячи лет. Просто у человека не бывает столько времени, а у Сумрака оно есть. Он обучаем и воспитуем, просто медленно.
– До сих пор играет в солдатики, – сказал Александр, – и в рыцарей.
– Когда он впервые вышел на контакт с людьми?
– Примерно в эпоху овладения огнем. Уже были кроманьонцы. Кстати, по уточненным данным, первые Иные – это вампиры.
Анна удивленно посмотрела на Инквизитора, хотела что-то сказать, но сдержалась.
– А я думал, что первые – оборотни, – поделился Дреер.
– Считай это научно подтвержденным. – Александр хмыкнул. – Мы все в каком-то смысле их потомки. Играть с чистой Силой научились много позже.
– Не Сумрак подарил людям магию, – произнес Дреер. – Это люди его научили.
– Шутишь?
– Ты сам мне только что сказал. Первые – вампиры. Иных в процентном отношении было наверняка меньше, чем теперь. Оборотни, надо полагать, были вторыми. Тотемизм, единение с природой. Все логично! Потом, скорее всего, шаманы и ведьмы. Травы, корешки, кости и прочая требуха, чтобы выходить в Сумрак. Непосредственно – позже. В каждом племени был свой шаман, но каждый ли был Иным?
– Конечно, нет!
– Вот именно. А магию практиковали все. Просто у Иных она стала получаться. Благодаря новому ресурсу. Но существовала она до!.. Как простые суеверия. Первобытные люди кидали палками в изображения мамонтов, чтобы получить удачу на охоте. Это и называется магическое мышление. Связать одно с другим напрямую. Формальная-то логика в каком веке появилась? Не Сумрак научил людей магии, все наоборот! Понимаете? – Дмитрий не выдержал и даже вскочил, встал перед скамейкой.
Маугли посмотрел на него с лестницы и снова отвернулся.
– Он впитывал эмоции, переживания, образы. А другого мышления, кроме магического, тогда не было! – вещал Дреер. – Если бы тогда у всех в голове был теоретический минимум Ландау – Сумрак стал бы совсем другим. Только вот загвоздка! Люди додумались до классической философии или там экспериментальной науки. А Сумрак остался на уровне первобытного магического мышления. В нем еще слишком много звериного.
– Ты сильно не расходись, ближе к делу! – осадил Александр. – Я же старый вояка, не забывай. Ты мне гордиев узел не плети, мне покажи, откуда рубить сподручнее.
– Сейчас все будет, не волнуйся. Что есть основа колдовства? Ритуал. Древнейшие мировые культуры построены на обрядовой магии. Урожай, охота и тому подобное. Потому и Сумрак не может без ритуалов. Смотрите, он есть везде или почти везде. По крайней мере там, где есть люди, так? Каждый Иной связан с Сумраком. То есть время от времени выходит туда, или общается через него, или другие действия совершает… Не перебивай, подожди! Что мешает Сумраку при желании просто взять и развоплотить любого? Для чего нужен Тигр? Чтобы охотиться за маленьким мальчиком?
– Действительно, – проговорил Александр.
– Это ритуальные игры! Он не может просто взять и сделать! Ему нужно разводить церемонии. То же самое с Двуединым. Ты сам сказал, мавр сделал свое дело. Ему нужен был спектакль! Хотя бы пляски у костра. Сумрак – дикарь, он по-другому не может. Он еще не научился бомбить без предупреждения.
– Благодаря этому мы еще и существуем, – уронил Инквизитор.
– Кошка ведь играет с мышью, прежде чем задушить, – не унимался Дреер. – Но хитрая мышь бывает, что и сбежит. Так же и здесь. Сумрак играет с Иными. Рыцари могли стереть нас в порошок одним ударом. Но им нужен ритуал. Потому они давали шансы, вступали в переговоры. Если бы Сумрак мыслил прагматически, он бы забрал мальчика сразу, а всех, кто мешал, утащил бы за компанию. Но это у него от людей – создавать себе препятствия, чтобы преодолевать. Вспомни кино или театр. Гамлет не мог просто пойти и заколоть убийцу короля. Драмы не будет! Игра – тень жизни. Основа ритуала. Все искусство с этой точки зрения развилось из первобытной магии!
– Не так уж сильно, выходит, Сумрак отстал в развитии…
– Оно неравномерно, – вдруг сказала Анна.
– Что? – хором спросили Александр и Дреер.
– Развитие. Особенно у детей. Мальчик может отставать по всем статьям, но прекрасно разбираться в компьютерах. Или очень хорошо считать. Что-то очень хорошо развивается, чтобы компенсировать другое.
– Да вы на человечество посмотрите! – замахал руками Дреер. – Кое-кто живет в Средневековье или даже в первобытном обществе, а воюет современными боеприпасами! Вот что такое Сумрак наяву.
– А пацан тут при чем? – откинулся на спинку скамьи Александр. – Рыцари устраивают игрища, турниры. Хорошо. Но зачем им дефективный ребенок? Он же не пророк!
– Аня, может, скажешь ему уже? – сказал девушке Дреер. – Если ты догадалась про неравномерное развитие, то и все остальное тоже поняла?
– Не-а, – покачала та головой.
– Хорошо. Все же попробуйте сами. – Дреер поймал себя на возвращении к подзабытому учительскому тону.
Он вообще любил давать на уроках задачи, а интернатовцы стонали: «Мало нам, что ли, физики с математикой и еще прикладной магии? Решать на литературе!» Словесник безжалостно парировал, что жизнь и в реальном, и в сумеречном мире состоит из задач. А не научитесь решать – будет состоять из одних проблем.