— Молодой человек… С чего вы взяли, что я, даже если могу отправлять кого-то в прошлое — СТАНУ это делать?
Этот вопрос, похоже, парню в голову не пришел. Он осекся и забормотал:
— Ну… Потому что… Вы все отправляете…
— Ну а вас — не отправлю, — тонкие губы изогнулись в улыбке и стало понятно, что старика ситуация откровенно забавляет, — Книги брать будете?
— Нет! Отправьте меня туда, куда скажу или…
— Или ЧТО?
Парень зажмурился и выкрикнул:
— Или я всем расскажу, кто вы такой!
— Можно подумать, вы это знаете.
— Знаю!
— Вообще-то нет.
— Мой друг знает!
— Его здесь нет.
— Если вы не отправите меня туда, куда я скажу, то я… То он… Он всем о вас расскажет!
— Молодой человек… Если вы знаете, КТО я, то не приходило ли вам в голову, что шантажировать меня может быть опасно для здоровья, жизни и даже более? Кроме того, — старик усмехнулся, — про меня и так все знают. Сами сказали.
— Вы… Вы… Вы ничего не сможете сделать вне магазина! Про вас даже рассказы писали и тем человеком ничего не случилось!
— Может, потому, что он был достаточно осторожен и не рассказывал о моей личности?
Аргументы парня кончились. Он как-то обмяк, сгорбился и зашагал к дверям.
Которых не было.
На том месте, где только что была дверь, зеленела штукатурка ровной стены.
— Из моего магазина просто так не уходят, — произнес в спину замершему покупателя спокойный голос.
— Вы…
— Да. Вы и ваш друг, — саркастически выделил последнее слово старик-продавец, — не ошиблись. Я — это я. А мой магазин — тот самый магазин.
— И вы отправите меня туда, куда я хочу?
— Вы же сказали, что знаете, кто я такой. Я хоть раз так делал? Я могу отправить вас куда угодно, но только по МОЕМУ желанию. Хотите к динозаврам? А в империю Тауантинсу'йу? Может, в племя Синего Медведя?
— Вы… Мой друг…
— Совершенно ничем не сможет вам помочь.
— Но…
— Ладно. Я сегодня добрый. Куда вы там хотели?
— Я… Это… Не знаю…
— Неожиданно. Может, все же к динозаврам?
— Нет. Просто… Я не знаю ключевую точку. Я историю хочу поменять.
Ногти продавца медленно, со скрипом, прошли по лакировке стола, оставляя четыре белые полосы.
— Историю поменять? Вам не нравится история? — спокойно произнес старик.
— Ну… да. Не совсем.
— И что бы вы хотели изменить?
— Тридцать седьмой год!
— На тридцать восьмой поменять? Или на семь тысяч четыреста сорок пятый?
— Нет, чтобы репрессий не было.
— Почему?
— Что почему?
— Почему вы хотите отменить именно их?
— Люди гибли…
— Люди гибли во все времена.
— Невинные…
— И невинные — тоже. Почему вам вдруг не понравились именно репрессии? У вас погибли родственники?
— Нет, кажется…
— Что значит «кажется»?
— Я не знаю…
— Не знаете даже судьбу своих собственных прадедов, но хотите менять историю? Однако… И вы уверены, что сможете это сделать?
Старик снял очки и его глаза вдруг полыхнули ослепительно-черным светом:
— Леженев Олег Игоревич, девяностого года рождения, образование высшее, к армии негоден, жены нет, детей нет, постоянной подруги нет, друзей нет, род занятий — сотрудник колл-центра, интересы — фантастическая литература, интернет… Все? И с таким внушительным багажом вы собираетесь менять историю?
Олег Леженев стеснительно развел руками.
— Ну что ж… Так и быть. Я отправлю вас в ключевую точку, где вы, с вашими возможностями и способностями, сможете изменить историю так, что не будет репрессий тридцать седьмого годаааААА!!!
— …ААА!!!
Олег задергался. Только что он стоял в загадочном книжном магазине, разговаривал с продавцом, голос которого внезапно поднялся до режущего уши грома — и вот он уже посреди весело кричащих людей, одетых по дореволюционной моде.
Он, стиснутый толпой, стоял почти в первых рядах толпы, занявшей тротуары. По улице идет какое-то шествие, с транспарантами… Нет, с флагами… Нет, не с флагами… что-то непонятное, на флаги похоже, но свисает длинным полотнищем с укрепленной на самом верху древка поперечной палки.
Неподалеку выскочил из толпы мальчишка лет восемнадцати и с размаху бросил под ноги коробку.
В этот момент свет для Олега Леженева погас.
Навсегда.
Хлопнул взрыв, за ним — второй, закричала толпа, бросились врассыпную люди. Высокий худощавый юноша в круглых очках растерянно провел рукой по лицу, стирая кровь. Не свою — перед ним заваливался на бок непонятно откуда возникший человек в несколько необычной одежде. Юноша повернулся и зашагал прочь, пытаясь стереть из памяти пробитую навылет голову этого человека.
Он вырастет, увлечется идеями революции, станет большевиком, пройдет Гражданскую, начнет службу в НКВД РСФСР, и в 1935 году, сменив некстати скончавшегося Ягоду, станет наркомом внутренних дел, Николаем Павловичем Малининым. И пробудет на этом посту до самого 1953-го года.
Многое было в СССР за эти годы, и хорошего, и плохого. Но репрессий 1937-го не было точно.
Малинин умрет в возрасте шестидесяти пяти лет, так никогда и не узнав, что на самом деле его смерть должна была прийти 12 мая 1906 года, от осколка чугунного корпуса эсеровской бомбы, который должен был, разбив переносицу очков, пробить носовую кость, пройти сквозь мозг, разрушив значительную его часть, удариться о теменную кость, отскочить и довершить повреждение мозга до летального.
Так случилось бы. Если бы на пути осколка не оказался другой человек. Которому совершенно неоткуда было взяться.
Кушайте пирожные
Первое, что бросалось в глаза во внешности вошедшего в магазин — это его нос. При виде его сразу вспоминался Древний Рим, прямо слышались мерный топот калиг, лязг гладиусов, холодные слова Цезаря «Alea jacta est».
И только потом, если вы смогли отвлечься от носа и догадались взглянуть этому человеку в глаза, то понимали, что нос и глаза работают в паре. Как наперсточник и его подручные. Нос отвлекал всяческое внимание от выражения глаз, которое точно описывалось словами одного шотландского поэта:
That there is Falsehold in his looks
I must and will deny
They say, their Master is a Knave
And sure they do not lie.
Если же вы не обратили внимание на глаза, то в целом вошедший производил очень даже приятное впечатление: около пятидесяти лет, редеющие волосы, открытое и простодушное лицо, с широкой, хотя и немного наивной улыбкой, из тех, что свойственны мошенникам на доверии.
— Добрый день.
Взгляд вошедшего мгновенно обежал магазин, ноздри чуть шевельнулись.
— Замечательный запах.
— Ароматические палочки, — вежливо пояснил продавец, невысокий, круглолицый старик, похожий на актера Евгения Леонова.
Гость не стал уточнять, что никаких палочек не увидел. Из вежливости или по какой другой причине.
— Хотите приобрести книгу?
Ладонь продавца широким жестом обвела помещение: низкое, до потолка можно достать не только рукой, но и головой, если слегка подпрыгнуть, шаткие стеллажи из сборных модулей, на них — книги. Множество книг в ярких обложках.
— Это… как его… альтернативная история? — растерянно произнес потенциальный покупатель.
— Она самая.
— Когда люди в прошлое попадают и там приключаются всячески?
— Не только, — неторопливо кивнул продавец.
Вошедший неожиданно дернулся, замер на мгновение, как будто прислушиваясь к чему-то.
— Тут к вам минут пятнадцать назад мой приятель заходил, Олежка Леженев…
— Совершенно верно, был такой.
— Ну и как?
— Он получил то, что хотел.
— И не вышел, — совершенно другим голосом произнес гость.
Голос, выражение лица, взгляд — все поменялось. Сразу становилось понятно, что этот человек — не глуп, не растерян, а напротив — собран и деловит.
— Он воспользовался другим выходом, — продавец достал из пухлого потертого портфеля, который лежал на столе, новенькую книжку. На цветастой обложке хмурый человек в очках, немного похожий на Дзержинского, одетого в форму НКВД, скрестив руки на груди, смотрел куда-то вдаль. «Нужное место».
— А так как другого выхода здесь нет, — хладнокровно продолжил гость, — то, значит, он оказался прав насчет того, что это за магазинчик и кто вы такой.
— Да? И кто же я такой? — старик, не глядя на склонившегося над столом покупателя, прошел к стеллажам и поставил на один из них очередной роман.
— Да мне честно говоря, плевать.
Продавец оглянулся:
— Неожиданно…
— Нет, я могу, конечно поверить в те глупости, что нес Олежка, — гость тем временем пододвинул стул и уселся, закинув ногу на ногу, — но, повторяю, мне по барабану, кто вы. Важно другое — что вы можете.
— И что же я могу? — старик вернулся на свое место за столом и заинтересованно сцепил пальцы рук.
— Я, уважаемый Алексей Федорович… Меня, кстати, Аркадий зовут…
Продавец задумчиво посмотрел на бейджик со своим именем, лежащий на стеллаже в паре шагов от стола, но ничего не сказал.
— …всю жизнь, как бы это помягче выразиться…
— Ходите по обратной стороне жизни?
— Да, можно сказать и так. Это ж только Олежка думал, что его сосед — ветеран Афгана на пенсии… ну, не суть. Так вот, обратная сторона жизни — это вещь многогранная и ее обитатели знают много из того, что, казалось бы, не имеет прямого отношения к избранной ими сфере деятельности, но, в то же самое время то, что скрывается от обычных людей, неизбежно переходит на эту самую обратную сторону, где и попадает в поле зрения ее обитателей… Возьмем, скажем, ваш магазин. Обыватели, вроде моего соседа, про него слышали… да вообще, скорее всего, не слышали. Разве что читали про него в глупых книжках, считая его совершенной выдумкой. Но люди, которые близко связаны с изнанкой жизни…
Взгляд продавца неторопливо перешел к синевшей на одном из пальцев разглагольствующего гостя татуировке в виде бубнового туза, но и в этот раз он ничего не прокомментировал.