Бармен достал из-за стойки пульт и звонко щелкнул им. Неподалеку загорелся экран висевшего на стене огромного телевизора с названием «Мечта».
«Так, телевизор… Интересно…»
На экране что-то азартно рассказывал с трибуны незнакомый мужик в костюме:
— …дальнейшие улучшения… несомненные достижения… прогнозируемые результаты… незначительные недостатки…
Щелк. Другой канал.
Голая девушка, в которой Дмитрий неожиданно узнал молодую Наталью Андрейченко, истошно вопила, зажавшись в угол ванны. Визг напугал маячившую перед ней толстую змею, которая ломанулась наружу, выбив головой филенку двери.
Щелк.
Два царя Иоанна Грозного, оба в исполнении Яковлева, маячили, злобно косясь друг на друга.
— Увэдыты ых и расстрэлайтэ, — махнул рукой небритый энкаведешник. Началась незнакомая, но узнаваемая погоня.
Щелк.
— Мы в город Изумрудный, идем дорогой трудной…
Песенка та, а мультик не тот. Этот «Волшебник Изумрудного города» был рисованным, в стиле мультфильмов пятидесятых.
На этом канале бармен остановился, видимо, мультик ему нравился.
Под песенку Дмитрий развернул газету.
Несмотря на название, газета больше походила на бульварную: огромные кричащие заголовки:
«В московской канализации живут гигантские крысы!»
«Раскрыта тайна смерти Высоцкого!»
«Кто убил Боровика?».
Не обращая на них внимания и даже не пытаясь анализировать, Павлов лихорадочно листал страницы, пытаясь найти хоть что-то о политике.
Нашел. Колонку, которая так и называлась: «Новости политики».
В дверь ресторана вошла девушка, что-то сказала бармену и устроилась за столиком неподалеку от Дмитрия. Тот читал.
«Союз солдатских матерей протестует против отправки их детей на Дальний Восток, требуя разрешить территориальный конфликт, уступив спорные территории».
«Войска Южного Вьетнама теснят коммунистических фанатиков Севера, приближаясь к Сайгону».
«Продолжается поиск палачей Катыни, скрывающихся от правосудия».
«КГБ России отрицает как свою связь с „эскадронами смерти“, так и сам факт их существования».
«Миллионер Александр Шелепин вернулся из Лондона в Москву».
«Президент Соединенных Штатов Америки Джеймс М. Картер встретился в Кенигсберге с президентами следующих стран: Россия — М. А. Яснов, Украина — П. Е. Шелест, Грузия — В. П. Мджаванадзе, Эстония — Й. Г. Кэбин., Латвия — А. Я. Пельше, Литва — П. П. Гришкявичус, Молдавия — И. И. Бодюл, а также с генсеками БССР Машеровым и КазССР Кунаевым…».
«Освобождены в связи с амнистией следующие лица, виновные в покушении на президента СССР Н. В. Подгорного, попытке государственного переворота и организации самозванного ГКО: Л. И. Брежнев, Ю. В. Андропов, А. Н. Косыгин, А. А. Гречко, Т. Д. Лысенко, Н. А. Щелоков. Г. К. Жуков скончался под следствием, С. М. Буденный от амнистии отказался и требует суда над собой…»
Дмитрий тупо смотрел в газету, пытаясь понять то, что в ней было написано. Получалось не очень.
Он встряхнул головой. Кажется, какое-то понимание вырисовывается…
Под окном, приоткрытым из-за жары взревел двигатель. Мысли тут же разбежались обратно.
Павлов выглянул из-за шторы.
У кинотеатра остановился «Мерседес». Новенький, черный, блестящий, точно такой же, как у героев сериала «Бригада». Из раскрытых окон машины звенел магнитофонный голос Высоцкого:
— … он скопировал тебя с груди у Леши,
И на грудь мою твой профиль наколол…
Официантка принесла заказ, глянула в окно и исчезла.
Песня утихла и двери «Мерседеса» резко распахнулись.
— Ой, Вань, гляди, какие клоуны… — снова ударил по струнам Владимир Семенович.
Да, клоуны были редкостные. Черные, распахнутые пиджаки с огромными лацканами и накладными плечами, белые нейлоновые рубашки с расстегнутыми воротами, галстуки распущены и болтаются. На головах обоих — низко надвинутые шляпы-борсалино. В зубах зажаты окурки сигар, пальцы унизаны золотыми перстнями.
В целом, приехавшие смотрелись как пародия на ганстеров времен сухого закона, хотя наша родная шпана проглядывала из-за образа: сигары висели в точности как беломорины, а шляпы надвинуты на глаза, как кепочки-малокозырочки.
Один из клоунов взмахнул рукой, из-под распахнувшейся полы мелькнула торчащая из-за пояса рукоять пистолета.
Дмитрий напрягся.
Вооруженный клоун — в первую очередь «вооруженный» и в последнюю «клоун».
Двое в шляпах тем временем вошли в ресторан.
— Слышь, халдей, — громко сказал один из них, — Организуй нам быстренько… Ну ты знаешь.
Они говорили и смеялись громко. Не так, как ведут себя школьники, когда хотят, чтобы все обратили внимание на то, какие они взрослые. Эти двое вели себя так, как будто вокруг вообще никого не было.
Они прошли и уселись за один из столиков.
— Привет.
Дмитрий дернулся. Это всего лишь девушка, сидевшая мышкой неподалеку, наконец-то подошла к нему… Девушка?
Несмотря на экстремально короткую синюю юбчонку и килограмм косметики, можно было понять, что ей от силы семнадцать.
— Развлечься не желаете? — томно улыбнулась она.
Развлечься?
— А не рано развлекаться?
— А я вечером боюсь.
— Как тебя зовут?
— Лолита, — малолетка провела кончиком языка по губам, слизав половину помады.
— Сколько тебе лет, «Лолита»?
— Пятнадцать. А что, предпочитаешь помоложе?
Павлова передернуло. Она ведь не шутит, мол, куда еще помоложе, она всерьез спрашивает. То есть, здесь есть проститутки и ПОМОЛОЖЕ?
В ресторан вошел еще один посетитель. Лет шестидесяти, смахивающий на профессора Верховцева из мультфильма: черные мягкие штаны, короткое пальто, судя по цвету, перешитое из шинели, черная шляпа с мягкими полями. Ссутулившись, он зашагал вперед.
— Ну, — дернула Дмитрия за рукав проститутка, — Что решил?
— Погоди…
Что-то ему не понравилось в вошедшем. Что-то…
— Эй, Мурый, — негромко обратился вошедший к двум блатным.
Из-под полей шляпы блеснули глаза.
Глаза!
Давным-давно, когда Дмитрий еще не был Александровичем, а был просто Димкой Павловым и работал барменом в кафе «Золотая цепь», где любили погулять братки, он увидел, как к ним вошел человек с похожими глазами. Глубокими, черными, казалось, стоит приглядеться и увидишь нарезы.
— Га?! — откликнулся один из «гангстеров».
«Профессор» распахнул пальто.
Дмитрий нырнул под стол.
Загрохотали автоматные выстрелы.
Взвизгнула и тут же умолкла малолетняя проститутка. На Павлова со звоном посыпались осколки стекол.
С глухим стуком упала рядом «Лолита», уставившись на Дмитрия мертвыми глазами. Изо рта медленно сочилась струйка крови, неотличимая по цвету от помады.
В голове Павлова весело захохотал молодой Димка, не видевший в произошедшем ничего удивительно или невозможного.
«Это были девяностые, чувак. Мы выживали, как могли».
Камень скатился вниз
Мобильный телефон разбило пулей. Впрочем, жаловаться было грешно: если бы пуля угодила в другое место, то сейчас простреленное тело Аркадия Концевого уже остывало бы в переулке рядом с мертвыми телохранителями и изрешеченной машиной.
Кто сказал, что девяностые давно кончились? Плюньте тому в его наглую рожу. Аркадий (для подчиненных — Аркадий Иванович, для партнеров — господин Концевой) мог не сходя с места назвать случаи, которые произошли буквально пару лет назад, уже после того, как закончились не только лихие девяностые, но и мирные нулевые. Отчего в его городе сгорел супермаркет «Семерочка»? Самовозгорание, неисправная проводка? Ага, а еще семь «семерочек» по области тоже сгорели нечаянно. Ну а то, что на их местах уже торчат магазины торговой сети «Гильдия» — не более чем случайное совпадение.
Кто-то может верить в совпадения, кто-то — предполагать злой умысел. Аркадий не был ни тем ни другим. Он точно знал, отчего горели магазины и в чем конкретно не договорились владельцы торговых сетей, культурные люди в дорогих костюмах с галстуками. В конце концов, это бы ЕГО город.
Его — в буквальном смысле словам.
Нет, Аркадий не был ни мэром, ни главой администрации небольшого городка Белолипецка, населением тысяч в двадцать. Всего лишь скромный директор ООО «Влада», заправки и гостиницы, катанка и бензопилы. Но без его одобрения в городе ни одна собака не чихнет.
По крайней мере он так думал раньше.
Как оказалось, деньги, влияние и знакомства вплоть до Госдумы и правительства — еще не все. И даже телохранители не спасут от всех неприятностей.
Сегодня вечером одна собака с автоматом чихнула пару рожков — и его ребята рухнули сломанными роботами, осыпались стекла автомобиля, а самого хозяина города отбросило на пару шагов. Если бы не Толич, охранник, прошедший еще Афган, что-то не почуял и не заставил его надеть бронежилет…
Впрочем, бронежилет не особо-то и помог: не из пистолета стреляли.
Аркадий скрипнул зубами и провел рукой по левому боку. Рука чернела в темноте. Кровь. Две или три пули пробили бронежилет и глубоко впились в тело. Левая рука висит плетью, судя по всему, еще и легкое прострелено. Вся левая сторона тела залита кровью, которая продолжает вытекать. За еле идущим Аркадием стелется невидимый, но от этого не менее широкий кровавый след.
Концевой оперся рукой о стену. Штукатурка. Наверняка завтра здесь будут видны окровавленные отпечатки ладоней… И будет хорошо, если под ними не будет лежать он. Остывший.
Черти понесли его именно этим переулком. Здесь нет жилых домов, только административные здания, магазинчики и длинные заборы производственных мастерских. Но зато эта дорога позволяла сэкономить пару минут на пути к Лене…
Лена-Леночка-Ленюся… Милая девочка, умненькая и серьезная… Последняя отрада старого волка…
Голова закружилась еще сильнее, Аркадий привалился к стене плечом, чувствуя, что сейчас сползет вниз. Другой человек, с более слабой волей, не прошедший суровой школы бизнеса девяностых годов, возможно, уж упал бы и закрыл глаза. Концевой упорно шел вперед, переставляя ноги и чувствуя, что до конца переулка не дойдет.