– Ты даже не знаешь, который именно?
– Здоровенные сильные руки. Широкая грудь. Густые волнистые волосы.
– Ты говоришь так, словно назначила свидание какому-нибудь дереву! А что не так с Фэтом Тамом?
– Ну, меня предупредили на его счет, – неопределенно ответила Суриндер. – Нет, это другой милый парень с той вечеринки. Я ни слова не поняла из того, что он сказал, включая и его имя, так что в принципе это не имеет значения.
– И куда вы намерены отправиться?
– В ресторан со звездой Мишлен, после представления в Вест-Энде, – сообщила Суриндер. – Шучу! В паб, конечно. Куда еще здесь пойдешь?
Суриндер собралась уходить, и Нина слегка ей позавидовала. Сама она могла бы заняться приведением в порядок книг, но Эйнсли уже это сделала за нее, да и книжный запас теперь заметно уменьшился. Так что вместо того она решила разогреть для себя суп и перечитать что-нибудь – что угодно – из молодежных книг, которые всегда поднимали ей настроение.
– Нина, я серьезно. Не думай даже повидать Марека. Не натвори чего-нибудь! – повторила Суриндер, закончив сборы.
– И ты, кстати, не натвори чего-нибудь с парнем, даже имени которого ты не знаешь.
– Я и не предполагала. В смысле, я же не всерьез… И не думай, что если ты большой специалист по потере службы, то и все такие же.
– Не буду думать.
Тут на гравийной подъездной дороге вспыхнули фары, подъехал большой автомобиль.
– О! – выразительно произнесла Суриндер. – Это экспресс в Хогвартс!
Она расцеловала Нину в обе щеки и выпорхнула за дверь как раз в тот момент, когда из внедорожника вышла высокая фигура, чтобы открыть перед ней дверцу. Они уехали в туманный вечер, совершенно еще светлый в восемь часов.
Нина попыталась читать, но впервые не могла сосредоточиться. Слова расплывались перед ее глазами, Нину отвлекало блеяние овец на лугу, и она гадала, нет ли среди них той самой овцы с персональными ягнятами Нины. Потом она задумалась о своих книжных запасах, но в Шотландии она просто не могла раздобыть то, что нужно. Нина стала шарить в Интернете, едва не провалившись в кроличью нору, набитую прекрасными первыми изданиями и древними манускриптами, что продавались в Эдинбурге.
Нет, она, конечно, знала, где находится источник почти бесплатных книг, которые будут рады встрече с ней и по-настоящему поддержат ее бизнес. И знала, как до них добраться. Все, что ей следовало сделать, это…
Нина решила испечь немного песочного печенья, чтобы отвлечься. Просто масло, сахар и мука, смешанные вместе, – вкусно и легко приготовить. И она испекла его уж слишком много. Потом Нина смотрела на гору печенья… и решила уложить часть его в красивый пакет, который у нее случайно нашелся, а еще в подарочную коробку, которую ей купила Суриндер. Было всего четверть десятого вечера и все еще светло. Могла же Нина прогуляться немножко? Она не собирается встречать поезд, да и время еще неподходящее. Она просто погуляет.
Нина надела сапожки и пошла вдоль луга, глядя на ветряки, медленно вращавшиеся вдали, и ягнят, резвившихся у изгороди.
Нина сорвала пучок сладкой луговой травы и протянула ее овечке с ленивым взглядом, та подошла и стала безмятежно жевать траву, а малыши тут же нырнули под нее и принялись сосать молоко. Картина была такой мирной, что Нина улыбнулась. А потом она пошла дальше. Ей необходимо было размяться после того, как она целый день провела в фургоне.
Становилось прохладно, и Нина поплотнее закуталась в куртку.
Нина была даже изумлена собственным горячим желанием продолжать дело. Ей хотелось, чтобы ее магазин и дальше работал так же эффективно, и Нина уже знала, что есть люди – есть везде! – которые любят книги так же, как любит их она сама. Так где же ей, черт побери, пополнять запасы?!
Нина увидела что-то висевшее на дереве задолго до того, как подошла близко. Висело оно высоко, и если не искать специально и не знать, где искать, то можно было ничего и не заметить, даже если ноги сами собой принесли вас прямо к переезду.
Это была старая серая сумка, простая, с квадратным дном, аккуратно заброшенная на ветку с помощью длинной веревки, – поезду даже не пришлось сбавлять при этом ход…
Нина осторожно влезла на дерево, помня то, что говорил о нем Леннокс, и сразу заглянула в сумку. Она была до краев полна диких цветов: желтый утесник, пролеска и колокольчики, нарциссы, а еще ландыши и перекати-поле…
Это было прекрасно!
Нина, не позволяя себе думать о том, что делает, привязала пакет с печеньем и книгой к концу ветки. Если они приостановят поезд, им легко будет его достать…
Нина соскользнула с дерева. Теперь уже определенно темнело. Она сунула лицо в сумку с цветами и глубоко вдохнула их аромат. Внизу лежало много лаванды, а еще чувствовался богатый запах вереска вместе с более легким и нежным ароматом пролески. Райское наслаждение…
Всю обратную дорогу Нина размахивала сумкой.
На скамье перед большим домом сидел в уже почти угасшем свете Леннокс. Нина сначала не поняла, чем он занят, и просто кивнула ему. Леннокс что-то проворчал в ответ. Нина присмотрелась. Он вроде бы…
Нина невольно улыбнулась.
– Он очень похож на тебя, – сказала она.
Леннокс снова поднял голову, на мгновение оторвавшись от дела: он кормил из детской бутылочки крохотного ягненка.
– Думаешь, мертвая овца – это смешно? – огрызнулся он.
Нина вытаращила глаза.
– Не ты ли сам мне говорил, что нужно трезво смотреть на фермерское дело? – спросила она. – А что с ним такое, кстати?
Леннокс опустил взгляд с неожиданным для него нежным видом.
– Мать от него отказалась. Такое иногда случается.
– А почему? У нее есть другой ягненок?
– Нет, только этот. Но иногда они не хотят кормить. Далеко не всем матерям нужны их чада.
– Так ты его усыновил?
– Нет, – пожал плечами Леннокс, – просто держу ночную смену, пока парни не вернулись.
На Нину это произвело глубокое впечатление.
– У фермера работа никогда не кончается…
– Ага, – кивнул Леннокс. – Никогда. Ты с кем-то встречалась? А теперь спать?
Нина всего одно мгновение позволила себе подумать о длинных ресницах Марека и его высоких скулах…
– Нет. Но спать еще рано.
Леннокс опустил ягненка на землю, и тот побрел к собачьей конуре, где, похоже, ночевал вместе с Парсли.
– А для меня не рано, – коротко сообщил Леннокс. – Спокойной ночи.
Нина отправилась домой и сразу легла спать, она не проснулась, даже когда – чрезвычайно поздно – возвратилась Суриндер, явно нетрезвая, и, громко хихикая, велела кому-то не шуметь.
Глава 19
– Ты витаешь где-то в облаках, – сказала Суриндер.
Нина сердито покосилась на нее:
– Ну, поскольку в твоей постели валяется какой-то лодырь, мне приходится отводить взгляд.
Как-то так получилось, что небольшой отпуск Суриндер превратился в весьма продолжительный. Погода установилась на диво прекрасная, что было совершенно необычно для Шотландии: над ней сияли чистые голубые небеса, по которым изредка пробегали белые, похожие на овечек облачка.
Нина, верная своему слову, ничего не делала: она не связывалась с Мареком и не просила его об услуге.
Однако книги все равно прибыли.
Гриффин с помощью Марека сам все устроил, забрав книги из очередной закрывшейся библиотеки. Он приложил к ним маленький счет за доставку и довольно ядовитую записку, сообщив в ней, что если Нине нужны какие-нибудь служащие, то пусть она свяжется с ним, потому что те детки-переростки, с которыми ему приходится работать, доводят его до безумия. И он решительно предпочел бы снова работать с книгами вместо того, чтобы не давать хулиганам возможности обмануть охранную систему библиотеки ради того, чтобы добыть в компьютерах побольше порнографии, – чем он и занимается теперь почти все свое рабочее время.
А Марек просто оставил книги у железнодорожного полотна, – Джим предупредил об этом Нину по электронной почте, и она утром все забрала.
– Ты стала настоящим книжным контрабандистом, – заметила Суриндер. – Это совершенно неправильно. А если полиция его поймает… Или диспетчеры заметят, что он постоянно останавливается у этого переезда? Он же потеряет работу. Тебе и тогда это будет казаться веселой игрой?
Каждая коробка книг сопровождалась чем-то от Марека: шуткой, стишком, даже милым рисунком какой-нибудь собаки. Почти ежедневно она насыщала книжные аппетиты в Ланхис-Дауне или Фелбрайт-Уотере, в Люхнессе или Карденби, в Брефуте или Тьюксе, в Донибрисле или Бэлвери – везде, где только могла остановиться со своим фургоном, чтобы продать нежные романы, мрачные детективы или новейшие кровопролитные японские серии – как всегда, их покупали люди с мягкими, сдержанными манерами. Нина уже по опыту знала, что здесь, видимо, сказывался некий закон космического равновесия: чем благоразумнее человек одет, тем сильнее он жаждал чего-то острого. И каждый день она распаковывала новые коробки от Марека и находила что-то еще.
Еще Нина продала множество экземпляров «Кулинарной книги отшельницы», написанной какой-то женщиной, перебравшейся на крохотный островок на Гебридах и не употреблявшей в пищу ничего, кроме местных растений. Большинство из них нужно было варить. Но зато они помогали быстро похудеть. Суриндер могла ворчать сколько ей вздумается, но она все же не могла отрицать того, что Нина понемногу добивается настоящего успеха.
Эйнсли с обычным для нее застенчивым видом вскрыла последнюю коробку и восторженно вздохнула.
– Что там? – наклоняясь, спросила Нина.
– Здесь полная коробка «По крышам»! – сообщила Эйнсли. – Полная коробка! Да это же клад!
– Но не первое же издание?
– Я не знаю… в моей старой школе была одна такая книга, но мне даже дотронуться до нее не разрешали.
– О боже… – выдохнула Нина. – Они и сами не знали, что у них есть! Иначе могли бы их продать.
– Но вы их как раз и купили, – напомнила Эйнсли.