Но в эту минуту Зои показалось, что с ее плеч сняли огромный груз. Не сегодня. Только не этой ночью. Во мраке Вселенной образовалась трещинка, и в нее просочился крошечный лучик света, осветивший долгие месяцы тьмы, – именно сейчас, в канун Дня всех святых, когда Самайн праздновал недолгий хаос, когда на землю возвращались умершие…
Если, конечно, не упоминать о том, что Зои сама себе казалась похожей на покойницу.
Музыка набирала темп, становясь еще и еще громче, и Зои подошла ближе к центру событий, к помосту у костра, рядом с оркестром.
Там продолжали кружиться пугающие красные танцоры с горящими факелами, но что-то изменилось, толпа начала расступаться, образовывая проход. Потом появились десять женщин в длинных белых платьях, они кружились, пробираясь вперед, разбрасывая во все стороны пригоршни листьев, а на их лицах были нарисованы черепа. Потом вслед за ними прошла группа, которая несла нечто вроде платформы, возглавляли ее высокие мужчины в килтах, издававшие свирепые крики. На платформе, что они держали на плечах, стоял трон – большой, разукрашенный, непохожий на те, что Зои приходилось видеть прежде. Он походил на часть дерева, с ветками и веточками, связанными так, что они напоминали руки и ноги. Конечно, его соорудили нарочно, но выглядел он так, будто вырос сам собой.
А на троне, в нескольких метрах над землей, закрывая собой звездное небо, сидел некто в просторном плаще с капюшоном, скрывавшим лицо.
– Дорогу! – взревел один из бородатых мужчин. Его голос прозвучал мрачно и скрипуче. – Дорогу Повелителю смерти, повелителю Самайна!
Где-то зазвенели колокольчики, громко, умоляюще, процессия продвигалась вперед, скрипки теперь играли скорбную мелодию, низкую, протяжную, и Зои протиснулась вперед, ужасаясь при виде странной фигуры. К ней подошла Кирсти, встала рядом.
– Я понимаю, это выглядит зловеще, – прошептала она, – я сама каждый год пугаюсь, а ведь это всего лишь Леннокс в монашеской сутане!
Но это не был Леннокс, тот стоял неподалеку, снимая все на телефон, чтобы переслать Нине.
Шествие дошло до помоста, мужчины опустили свою ношу. С трона поднялась высокая фигура, повернулась лицом к толпе, и люди одобрительно взревели, а Повелитель смерти поднял вверх длинный костлявый палец, призывая к тишине. Все умолкли. Он шагнул вперед, Зои всмотрелась в него и наконец сообразила, кто этот слишком высокий человек. Повелитель смерти выпрямился, капюшон продолжал затенять его лицо, а он взял с трона огромную книгу в толстом кожаном переплете, с густо позолоченными буквами на корешке, и начал напевно читать, отчетливо и громко, так, что его голос доносился до самого дальнего края толпы.
Наслаждения расцветают, как мак,
Но вы срываете цветок – и он увядает.
Или они как снег, что падает в реку,
Одно мгновение он бел – и тут же исчезает навсегда.
Или как арктические жители,
Убегающие прежде, чем вы успеваете их заметить.
Или как чудесное коромысло радуги,
Мелькнувшее в гуще бури, —
Нет человека, способного обуздать время или прилив,
Близится час, когда появится Тэммаун.
Зои не понимала большинства слов, но вполне улавливала их общий смысл по мере того, как чтение продолжалось.
И вот, смотрите! Тэм видит нечто странное,
Здесь пляшут чародеи и колдуньи.
Не какой-нибудь французский котильон,
Нет, здесь звучат волынки, здесь кружатся шотландцы,
Воодушевленно и энергично.
При этих словах оркестр снова заиграл, медленно начав вальс. Оглянувшись, Зои увидела, что толпа тут же выстроилась в круг, и, прежде чем она успела что-то понять, ее тоже подхватили за обе руки и по обе стороны от нее оказалось по парню.
И все сияет, изумляя и пробуждая,
Веселье и радость нарастают и разгораются,
Волынки все громче и громче играют,
Танцоры быстрее и быстрее кружатся.
Они кружатся, они меняются местами,
Пока даже каждая старая карга не вспотеет,
И все ее кости не заболят,
И к телу не прилипнет нижняя сорочка!
Хоровод прошел в одну сторону, потом в другую, потом танцоры разбились на пары. Зои оказалась среди танцующих, ее вертели в разные стороны, то к центру круга, то обратно, а хоровод разбивался, перестраиваясь, и снова восстанавливался, не замирая ни на мгновение, музыка подталкивала людей. Зои была уже измучена, но при этом хохотала и отплясывала так же безумно, как все остальные.
И вот стоит Тэм, как ведьмак,
Думая о своем урожае.
Даже Сатана веселится и радуется,
Видя множество, что достанется ему.
И все это тянется с давних времен,
И Тэм очень рад, что конца тому нет.
Громко кричит он: «Отлично, живые!»
Но в то же мгновение падает тьма:
И сразу, как только он это сказал,
Является адских созданий толпа.
При этих словах скрипки взвизгнули, большой колокольчик в руках одного из оркестрантов прозвонил полночь, и, к полному потрясению Зои, из леса выехала верхом женщина в белом саване с капюшоном и галопом помчалась вокруг собравшихся, у нее была большая корзина, из которой она разбрасывала золотые осенние листья.
Танцоры сразу прекратили пляску и погнались за ней, хватая на лету плывшие в воздухе листья, а она снова исчезла в темном лесу, и люди побежали следом за ней, чтобы невесть чем заняться среди деревьев.
Совершенно задохнувшись и ничего не соображая, Зои осталась на месте, пока десятки ног топали мимо нее, мчась следом за лошадью, смеясь и крича, убегая все дальше и дальше. Музыканты заиграли более спокойный вальс для тех немногих, что остались. Зои посмотрела на Рэмзи, который, посмеиваясь про себя над всем этим нелепым великолепием, упал на огромный трон и жадно опустошил большой резной кубок, поставленный там кем-то для него.
И тут, в свете костра, на помосте, с большим домом за спиной, на огромном сиденье, сооруженном из лесных деревьев, Рэмзи перестал походить на того немножко нелепого человека, который с виноватым видом бродил по комнатам, вынужденный наклоняться перед каждой дверью, с чересчур длинными ногами, рассеянного, посматривающего на часы, пропадающего в библиотеке, исчезающего из дома…
Здесь, в плаще с откинутым уже капюшоном, смеющийся, он выглядел так, словно на самом деле был частью этой ночи, был повелителем хаоса. Зои зачарованно шагнула вперед. Перед ней был совершенно другой человек – могучий, и властный, и… опасный? Но не в том смысле, как она могла бы подумать прежде. Скорее он выглядел… ну да, когда отблески огня играли на стенах большого дома из красного песчаника и тени пробегали по окнам, – выглядел как естественная часть и дома, и всего вокруг.
Что-то дрогнуло в Зои… что-то пробудилось в ней, такое, чего она давно не ощущала и даже думала, что никогда снова не ощутит. В жаре костра и треске огня в Зои внезапно, невесть откуда возникло желание.
Рэмзи не мог рассмотреть, кто именно стоит перед помостом, свет костра бил ему прямо в глаза. А платье Зои, как она только теперь заметила, полностью было изодрано ниже колен, и вся она была ужасно грязной – ноги перепачкала, когда носилась вокруг в поисках Хари, на лице осела сажа от костра, волосы перепутались на ветру… Зои раскраснелась и вдруг, сама того не осознавая, протянула вверх руки.
Рэмзи, поддавшись порыву, опьяненный духом этой ночи и не только им, не задумавшись ни на секунду, протянул вниз длинную руку, подхватил Зои и поставил на помост. Потом заставил ее немного покружиться возле него – при его росте он мог это сделать, даже не вставая, – и притянул к себе.
– Отлично, живая! – воскликнул он.
И Зои тут же поняла, что ей отчаянно хочется упасть в его объятия, самой обнять его. Он был таким большим, что она бы просто исчезла в его руках, словно превратившись в нечто совсем маленькое… Она слышала биение его сердца, его широкая грудь коснулась ее маленькой груди, и Зои уже склонила голову, чтобы прижаться к нему. От него пахло горящим деревом, виски, книгами, всем тем, чего Зои желала больше всего в мире.
Потом скрипки и волынки умолкли, и Рэмзи отодвинул от себя Зои и осознал – это Зои увидела, – осознал, к собственному ужасу, что девушка, выхваченная им из толпы, была… Ну да, это была она.
Лицо Рэмзи, мгновение назад сиявшее гордостью и силой, вдруг изменилось, он словно упал на землю с небес, словно костер уже догорел и он вспомнил, что вокруг все реально, и реальная жизнь вернулась к ним обоим. Рэмзи моргнул, наморщил лоб и уже совсем другим голосом, виновато и даже слегка запинаясь, пробормотал:
– А, Няня Семь… то есть я хотел сказать, Зои…
И Зои тут же перестала ощущать себя кружащимся дервишем в красном платье, с растрепанными волосами и воспламененным сердцем, а вспомнила, что она, вообще-то, довольно грязная лондонская няня в рваном платье, ее косметика давно размазалась и… она, пожалуй, выглядела крайне глупо…
– Простите, я…
– Я не собирался вот так вас хватать, – сказал он, отпуская руку Зои так, словно та вдруг стала горячей. – О, господи… мне так жаль… Я немножко забылся…
Рэмзи как будто испугался, что она обвинит его в чем-то.
– Все… все в порядке, – покачала головой Зои.
Мысли ее смешались от разочарования и смущения, она просто не могла больше ничего сказать. И внезапно заметила, как ей холодно в легком платье, и что гуляки уже понемногу возвращаются из леса, смеясь и держа охапки опавших листьев, и все начинают собираться вокруг того места, где зажарили огромную свинью… Зои почувствовала себя крайне глупо.
– Я… пойду-ка я проведать детей, – почти шепотом сказала она.
– А… ну да, конечно, конечно, – откликнулся Рэмзи и осторожно подал ей руку, чтобы помочь спуститься с помоста.
И Зои, хотя только что прижималась к нему, тут же подумала, что вела себя слишком глупо, едва не сделав себя и вовсе полной дурой…