двери висело то пальто, и хотя между ним и человеком, который погнался за мной, не прослеживалось никакой связи, уже само это обстоятельство вызывало тревогу.
Я забрела в гостиную, и меня тотчас ошеломил вид всех этих книжных полок, коробок с безделушками, висящих картин, которые потенциально могли бы скрывать за собой сейф. До пятницы оставалось всего два дня, а дом так завален вещами, что мне понадобилось бы лет двадцать, дабы разобрать его целиком.
Просто позвони в полицию. Теперь внутренний голос определенно принадлежал мне, потому что советы Юдоры редко касались правоохранительных органов.
Даже если я действительно позвоню в полицию, что мне им сказать? «Да, здравствуйте, офицер, я думаю, что Дейрдре Миллер и таинственный мужчина, который может оказаться кем угодно, собираются проникнуть в мой дом, чтобы что-то найти. Нет, я не знаю что. Нет, причин я тоже не знаю».
Меня бы с насмешками выдворили из города. Нет, спасибо.
Я подошла к одной из перегруженных книжных полок и принялась просматривать названия. У Юдоры сохранился невероятный выбор книг, что не должно было стать большим сюрпризом: все же она владела книжным магазином. Книги всегда составляли огромную часть ее жизни, и собранная ею разнообразная коллекция служила тому подтверждением.
Полки были забиты до отказа, книги стояли в два ряда и не имели никакой видимой классификации или порядка.
По крайней мере, в магазине тома разделены по жанрам, а затем внутри жанра расставлены в строгом алфавитном порядке по фамилии автора. Подержанные издания иногда становились просто катастрофой, особенно если речь шла о корзине со скидками, но на полках самой Юдоры хаос царил повсюду.
Книги о путешествиях соседствовали с романами Джейн Остин. Научно-популярные приключенческие рассказы стояли рядом с романами для подростков. Передо мной предстал настоящий беспорядок, и самое страшное – во всяком случае, как я помнила из детства, – что каждый раз при взгляде на тетушкины книги возникало желание немедленно все это прочитать. Даже сейчас, имея перед собой конкретную цель, я хотела лишь доставать книги с полок и собирать их в стопку для чтения.
Как и при выборе настольной книги, попытка понять, где искать секрет Юдоры, напоминала решение вопроса о том, в какой части стога сена может находиться заветная иголка.
Прикоснувшись к кулону, который оставила мне Юдора, и посмотрев на него, я понадеялась, что в нем есть какой-нибудь символ или подсказка, где она хранила свои сокровища. Хани сказала, что он помогает выявить способности, но, видимо, это не распространяется на поиск предметов. На мгновение я задумалась, не позвонить ли самой Хани, поскольку она упоминала, что одним из ее умений является поиск пропавших вещей, но, по сути, для того чтобы она смогла помочь, мне нужно знать, что именно я ищу. Я не верила, что это настоящее сокровище, потому что, будь у Юдоры что-то материально ценное, она бы обязательно завещала это мне. Так что любые предположения о золоте под половицами или сундуках с драгоценностями отпадали сами собой. Об этом тетя лично сообщила мне в своем последнем письме.
Однако здесь затаилось нечто уникальное для жителей города, раз они готовы купить весь дом, дабы заполучить это, и, значит, оно точно имеет какую-то ценность.
Возможно, это даже не вещь, а информация. Допустим, Юдора знала что-то о Дейрдре и ее таинственном партнере и, что бы это ни было, оно стоило риска взлома и проникновения. Или даже риска пойти на убийство.
На нижней полке, за аккуратно сложенными атласами и несколькими поэтическими сборниками, расположились книги в кожаных переплетах без названий. На корешках золотыми чернилами были выведены аккуратные цифры. Даты.
Я достала книгу с надписью «2000» – последнее лето из тех, что я провела здесь с Юдорой, прежде чем родители сорвались и переехали в Чикаго. Открыв ее, я вскоре поняла, что это фотоальбом. В нем нашлись фотографии, на которых Юдора пьет вино с друзьями за барбекю на заднем дворе, и снимки засыпанной по колено снегом Мейн-стрит, с рождественскими огнями, развешанными на витринах каждого магазина. Нашлось и фото крыльца ее дома, на котором бок о бок сидели мы с Лео и Ричем с тающим мороженым в руках и широкими улыбками, пока наши велосипеды валялись в стороне.
На снимке нам лет по тринадцать-четырнадцать, мы становились слишком взрослыми и слишком крутыми, чтобы проводить лето, гоняя на велосипедах и строя крепости в лесу, но мы еще долго поддерживали нашу дружбу и игры. Теперь, двадцать с лишним лет спустя, я едва узнала Лео и Рича и, что еще хуже, понятия не имела, какими людьми они выросли, могу ли я по-прежнему доверять им, как бы сильно мне этого ни хотелось.
Я пролистала книгу, но не обнаружила ничего, что дало бы хоть малейший намек на то, что скрывала Юдора. Не зная, как поступить, я обратилась к другим фотоальбомам и вытащила первый из них с надписью «1983» – год, когда она открыла «Кабинет графа», и самый последний – за прошлый год.
Просматривая альбом «1983», я улыбнулась, увидев фотографии Юдоры с моим отцом: оба с короткими вьющимися волосами и в нелепых солнцезащитных очках восьмидесятых годов, причем Юдора тогда была излишне румяной. Сам город на снимках выглядел практически так же, единственное отличие – некоторые вывески и несколько магазинов, которых сейчас нет. Старинная европейская атмосфера пользовалась здесь популярностью уже очень давно.
Я открыла страницу с фотографией гордо сияющей Юдоры, стоящей перед «Кабинетом графа» с ключом в руке, а рядом с ней – мой отец с усмешкой на устах. В окне за их спинами висела только табличка «Сдается в аренду», но я уже могла представить все полки и прилавки на своих местах. Так удивительно лицезреть историю того, что теперь принадлежит мне.
Я перевернула очередную страницу, и мне на колени упал толстый конверт, который смотрелся гораздо новее, чем дата на альбоме. В верхнем углу стояла печать «Эдвардса и Кларка», юристов Юдоры.
Недавно я общалась с ними по вопросу оформления наследства, поэтому имена были мне знакомы, но все равно поразительно обнаружить конверт, вложенный в фотоальбом. Я осторожно вскрыла его и достала плотную пачку бумаг, которые, опять же, выглядели чересчур новыми на фоне книги почти сорокалетней давности.
И действительно, первым, на что я обратила внимание, разбирая стопку бумаг, оказалась дата в верхнем углу – 2000 год, то самое последнее лето, которое я провела здесь. Странно, что конверт засунули в более старую книгу, словно хотели подтолкнуть кого-то к поискам.
Может, кого-то вроде меня?
Просматривая документы, я все сильнее чувствовала растерянность. Конечно, если то, что я читала, – правда, юристы должны были сообщить мне об этом, когда мы вместе оформляли наследство. Я взглянула на часы на стене, но время уползло уже далеко за восемь вечера – слишком поздно, чтобы звонить в их офис.
Придется позвонить утром или наведаться к ним, когда закончится моя смена.
Но в одном я была точно уверена: если эти бумаги подлинные, то я наконец нашла то, что все так стремились заполучить.
33
Разложив бумаги на полу, я все еще не могла осознать, что именно читаю. На лежавшем сверху письме стояли подписи Юдоры и некоего Джорджа Буллока – имя, которое, как мне казалось, должно было что-то значить, хотя я не представляла почему.
Согласно документам, которые прилагались к подписанной бумаге, Джордж являлся владельцем и арендодателем примерно двух кварталов магазинов на Мейн-стрит, включая «Кабинет графа», пекарню Эми – до того, как это стало ее пекарней, но я узнала адрес, – магазин растений, обувной магазин Оуэна и дюжину других заведений, а также все дополнительные помещения на втором этаже этих зданий, которые либо использовались в качестве склада, либо сдавались в аренду, увеличивая стоимость каждого магазина.
Судя по бумагам передо мной, Джордж продал право собственности на эти объекты недвижимости Юдоре за весьма скромную сумму, двести пятьдесят тысяч долларов. Даже в 2000 году эта сумма была слишком мала для дюжины магазинов, составлявших большую часть коммерческой недвижимости города.
В основном сопроводительном письме содержалась приписка, что Джордж продаст ей недвижимость по оговоренной цене, но только если Юдора пообещает вносить свой вклад в поддержание жизни и процветание Мейн-стрит и всего города.
Каким образом она должна это делать, в договоре не упоминалось.
Я сидела скрестив ноги перед бумагами. Кроме основного сопроводительного письма и нескольких юридических документов, описывающих передачу прав собственности, остальные листы содержали акты по каждому магазину.
Владение таким количеством недвижимости и контроль над значительной частью розничной экономики города вполне могли оказаться той целью, ради которой люди врываются в дом, отчаянно пытаясь найти документы.
Судя по всему, за это можно было даже убить.
Сглотнув застрявший в горле комок тревоги, я аккуратно сложила бумаги в стопку, засунула их обратно в конверт и прижала к груди. Мне хотелось запихнуть его обратно в фотоальбом и сделать вид, что я ничего не видела. Но у меня возникло столько вопросов, связанных с этими бумагами, что их просто нельзя было игнорировать.
Если теперь я являлась единственным владельцем большинства зданий на Мейн-стрит, то почему никто не сказал мне об этом раньше? Юристам полагалось знать об этих активах, поскольку именно они помогали заключить сделку между Юдорой и Джорджем.
Объем недвижимости слишком огромный, чтобы случайно забыть включить ее в состав имущества, с которым меня ознакомили всего несколько недель назад.
И если Юдора была арендодателем стольких помещений, то где же все деньги? По моим подсчетам, стопка документов содержала четырнадцать адресов, включая «Кабинет графа». Значит, должна быть арендная плата за четырнадцать магазинов, не считая квартир, которые многие владельцы занимали на втором этаже. Это огромная сумма ежемесячного дохода, которую я точно не встречала в фондах Юдоры.