Джоанн Харрис, «Шоколад»
Маршрут поезда «Глен Вейверли» из города
Санни: Ты верующая?
Фрэнки: Ничуточки. А ты?
Санни: Нет. Но Винни верующий.
Фрэнки: Откуда ты знаешь?
Санни: Просто знаю. Так что, думаю, нам следует его крестить. Согласна?
Фрэнки: Крестить черепашку? Опанциренно! Я согласна.
Санни: Шикарно. Заеду за вами с Пухом в 8.
Фрэнки: До встречи, чокнутый.
– Он еще безумнее, чем ты.
Кэт смотрела на фотографию Винни в фиолетовом вязаном комбинезоне. Теперь она стояла на обоях телефона Фрэнки.
– Я знаю, – вздохнула Фрэнки.
Она бездумно расклеивала ценники на новые поступления; ее мысли все время возвращались к Санни и тому поцелую. После двадцати минут отчаянной беготни по магазину в поисках Винни они нашли его на аквариуме; он смотрел на них так, словно хотел сказать: «И где вас столько времени носило?». Они разразились сумасшедшим хохотом, а потом вернулись к страстному, невероятному поцелую, после которого Фрэнки почувствовала в себе готовность снова встать лицом к лицу с миром.
– Но я никак не могу понять. Он просто подарил тебе черепаху? На втором свидании? Без повода?
– Ага. Он смешной, – сказала она с улыбкой, и ее лицо без макияжа залилось цветом розы.
Конечно, Санни непрактичный, спонтанный и чересчур дурашливый, долго они не продержатся – это Фрэнки прекрасно понимала. Но он был веселым и интересным, и с ним Фрэнки чувствовала себя тоже веселой и интересной. Кроме того, ни один мужчина в ее жизни так хорошо не целовался – даже французский барабанщик, с которым у нее был роман, когда она работала в «Шекспире и Ко». А это о многом говорило. Тот-то был французом.
– Фрэнки, Фрэнки, Фрэнки, Фрэнки, – настойчиво звала ее Кэт.
Вздрогнув, Фрэнки обернулась к раздраженной подруге.
– Я тебя уже полминуты зову. Хватит думать про Санни и его поцелуи. Ты должна помочь мне с ценниками. – Кэт дернула Фрэнки за хлопковую футболку цвета мяты.
– Ладно, ладно, ладно. Давай сменим тему. Как дела у Клода? – спросила Фрэнки, подходя к Кэт. Она наклеила скидочный ценник на последний роман Джоди Пиколт.
– Я не хочу говорить про Клода! Я хочу говорить про Санни. Но так, чтобы ты мне отвечала, а не закрывала глаза и испытывала оргазм от одного воспоминания о его губах, – огрызнулась Кэт.
– Кэт! Ладно, что ты хочешь знать? Спрашивай. – Фрэнки откинулась на спинку стула и вытащила из сумки пакет кешью в меду, готовясь к допросу третьей степени.
– Я ничего не хочу знать. Я хочу поделиться своим мнением.
– Каким же?
– Не думаю, что из этого что-то получится. – Кэт отобрала у нее орешки и закинула сразу три в рот, глядя на нее сверху вниз.
– И почему это? – засмеялась Фрэнки.
– Давай рассмотрим факты, – сказала Кэт с набитым ртом. – Он читает Джеймса Дэшнера. У тебя магистерская степень по английской литературе. Он купил тебе в подарок черепашку. Ты однажды утопила золотую рыбку. Он поразительно хорош собой. Ты…
– Кэт! – перебила ее Фрэнки. – Ты снова в дурацком настроении. Что за муха тебя укусила?
– Никакая.
– Рассказывай.
Кэт вытряхнула остатки орешков со дна пакетика в рот; крошки засыпались в закатанные рукава ее розового в цветочек топа.
– Просто чувствую себя виноватой, понимаешь… – сказала она, опустив голову; рыжие завитки волос рассыпались по лицу.
– Из-за Джина Су? – Фрэнки открыла пакетик миндаля в сахаре.
– Не произноси здесь его имени! – Кэт зажала ладонью ее рот и тревожно оглядела пустой магазин.
В тот же момент зазвенел колокольчик над входом. Фрэнки и Кэт вскочили с места и уставились на дверь.
– Кама-сутра и политическая сатира! – крикнула Кэт, увидев входящих Путу и Себа.
Фрэнки вынула из кошелька выигрыш Кэт и положила перед ней.
– Приветствую, дитя моих чресел, – Путу, облаченная в изумрудное платье и зеленые украшения в тон, перегнулась через стойку, чтобы отвести прядь волос с лица Фрэнки.
– Привет, мать моя. Что вы двое тут делаете?
– Ты же знаешь, что мы с Себастианом встречаемся раз в месяц пить чай. Я передаю ему знания о мире, а в обмен на это он рассказывает мне о моей единственной дочери, которая отказывается делиться со мной тем, что происходит в ее жизни. – Путу нежно улыбнулась.
– Я этого не знала. – Фрэнки повернулась к Себу. – Тебя не беспокоит то, что могут подумать люди? Женщина пятидесяти восьми лет от роду раз в месяц забирает семнадцатилетнего мальчишку из школы, чтобы пить чай и развращать его юный разум, – сказала Фрэнки.
– Умоляю тебя, Фрэнкстон, я и так развращен. Путу просто помогает мне осознать свою идентичность. – Себ подмигнул Путу. – К тому же сегодня у меня нет уроков. Завтра премьера спектакля «Оливер», если ты не забыла. Нам дали выходной, чтобы мы «морально подготовились». – Он посмотрел на Фрэнки в упор. – Ты же придешь?
– Конечно! Мы с Кэт будем вооружены колокольчиками.
– Не пропустите! В прошлом году вы «забыли» прийти смотреть, как я играю Брюса Богтроттера.
– Мы не забыли! Мы протестовали. Не может такой тощий парнишка играть Брюса Богтроттера. Это оскорбление Роальда Даля, – огрызнулась Кэт.
– Как я говорил, – продолжил Себ, игнорируя ее выпад, – в этом году я играю мистера Соверберри, – он повернулся к Путу, – владельца похоронного бюро в «Оливере». Это большая роль. В школьной газете уже написали, что она для меня судьбоносная. – Себ просиял, выпятив грудь.
– О, милый, я бы очень хотела прийти. Но ты же знаешь, что завтра вечером я веду занятия по изготовлению бусин. Однако я буду на следующем представлении. Обещаю! – Путу взъерошила огненно-рыжие волосы Себа.
– Так какими же секретами ты делишься с моей матерью, мой многословный друг? – спросила Фрэнки у Себа.
– О, да всеми, моя скрытная подруга, – ответил Себ, утаскивая миндаль из только что открытого пакетика и закидывая себе в рот.
– О да, включая дареную рептилию от некоего джентльмена! – пропела Путу.
– Да, поэтому я тебе тоже кое-что принес. – Себ неловко вынул из рюкзака ярко-розовый спутанный шнурок. – Это поводок для черепахи. Говорят, что они полезны, когда водишь черепаху гулять.
– Поводок? Где-то со вчерашнего вечера до сегодняшнего утра ты успел купить мне поводок? Это так мило. – Фрэнки ущипнула Себа за щеку и отвернулась, прежде чем увидела, как он вспыхивает румянцем.
– Да, я сходил прошлым вечером вместе со своей девушкой Селестой.
– С девушкой? – воскликнула Фрэнки.
– Да, именно так, милая, ты будешь рада узнать, что мое любовное зелье помогло Себу заполучить девушку его мечты, – гордо сообщила Путу.
– Девушка? Поверю, когда ее увижу, – пробормотала Кэт.
Фрэнки сбросила с себя комбинезон с ацтекским рисунком и кинула его на пол, где уже лежали восемь платьев, которые она примерила и отвергла. Она пристально разглядывала в зеркало свою пышную фигуру в черном бикини, на котором настоял Санни. «Что надо надевать на черепашье крещение? – подумала она, в семнадцатый раз оценивая содержимое шкафа в поисках идеального наряда. – Дерьмо. Санни появится через две минуты». Вздохнув, она подобрала с пола желтое платье и надела его снова. Добавила коричневые босоножки с ремешками и как раз накинула джинсовую куртку, когда зазвонил домофон.
– Иду! – крикнула она, хотя ее никто не услышал бы, схватила сумочку и выкопала клубничный блеск для губ. Наскоро намазав губы, она закинула в рот мятный леденец, аккуратно пересадила Винни в переноску и выбежала за дверь.
– Привет, – сказала она улыбающемуся Санни, который снова непринужденно опирался на автомобиль, как рок-звезда.
Он шагнул к ней навстречу и склонился для теплого поцелуя в щеку.
– Мы готовы к крещению! – воскликнула Фрэнки, протягивая переноску с Винни.
– Мы? Я обещал крещение только для Винни. Но посмотрим, что еще я смогу сделать. – Санни протянул руку в переноску и погладил маленькую голову черепашки, прежде чем открыть дверь машины для Фрэнки.
– Извини за сквозняк. У меня люк в крыше сломан. – Санни указал на полуоткрытую крышу, в которую врывались потоки ветра.
– Итак, куда мы едем? – спросила Фрэнки.
– Скоро узнаешь. – Санни завел машину.
– Ты всегда такой скрытный. Хм… должно быть место возле воды. Пляж? Бани в Сент-Кильде? – угадывала Фрэнки, крепко держа Винни и пользуясь руками как ремнем безопасности.
Санни помотал головой, на лице у него мелькнула улыбка.
– Публичный плавательный бассейн Ричмонда? Новомодные бани в городе? – спрашивала Фрэнки.
– Место, где при входе дают банановые смузи? Ни за что. Я ненавижу бананы. Всем сердцем, – серьезно сказал Санни.
– Ненавидишь? Как можно ненавидеть бананы? Чушь какая. Они же в основе любого хорошего смузи, торта и фруктового салата.
– Они отвратительны, – передернулся он.
Фрэнки посмотрела на белые костяшки его рук, сжимающих руль, и напряженную челюсть.
– О господи. Я про это читала. Бананофобы. Ты на самом деле боишься бананов. Если бы у меня сейчас был с собой банан, тебе было бы страшно?
– Заткнись, заткнись! – крикнул Санни.
– Потому что я, вообще-то, взяла с собой банан, чтобы перекусить, он у меня в сумочке, – Фрэнки порылась в сумке. – Ты подпрыгнул! Ты и вправду боишься бананов! Я на свидании с бананофобом! – воскликнула она, всей душой наслаждаясь этим моментом.
– Видимо, так и есть, Фрэнкстон. А я на свидании с очень красивой женщиной. – Санни взял ее руку в свою.
Фрэнки глубоко вздохнула и перестала говорить о бананах.
Фрэнки, Санни и Винни остановились перед маленькой красной дверью без вывески посреди расписанного граффити переулка.
– Что это за место?
– Давай узнаем, – улыбнулся Санни и медленно открыл дверь. Фрэнки осторожно последовала за ним вверх по пяти крутым ступеням. Там их поприветствовала красивая японка в длинном, текучем красно-желтом кимоно.