зал, что ей надо пожить полной жизнью. – Фрэнки вздрогнула. – Через полчаса она ошиблась, когда сворачивала направо, и выехала не на ту сторону дороги. – Санни сделал паузу, застыв от воспоминания. – Мы врезались в грузовик. Я отключился и пришел в себя в больнице с пробитым легким и сломанной рукой. Следующее, что я помню, – как мне говорят, что Хейзел умерла. – Он остановился, выдохнул и на глазах Фрэнки сломался.
«Хейзел. Его любовь. Мгновенно умерла. Даже не попрощались». Фрэнки пыталась осознать услышанное, не в силах представить, что он пережил.
– Санни, я сожалею. Так жаль. Не знаю, что сказать. Не могу даже вообразить твою боль. Твою потерю.
– Вот почему я так страстно хочу помочь «Трансплантологии Австралии», – тихо сказал Санни. – Может, я смогу что-то сделать, чтобы искупить вину.
– Искупить вину? – повторила Фрэнки, а потом неловко положила руку ему на плечо. – Ты не виноват. Ты не знал, что может случиться.
Он покачал головой.
– Мне не надо было заставлять ее вести машину. Она не хотела. Вина… с ней мне придется жить до конца жизни, – сказал он пугающе бесцветным голосом.
– Санни, ты не виноват. Пожалуйста, даже не думай так, – снова сказала Фрэнки, а потом, когда он не ответил, продолжила сбивчиво: – Мне так жаль, что ты потерял любовь всей своей жизни, Санни. Не могу даже представить, какая это трагедия и как ты ее пережил. До сих пор не можешь забыть. – Она опустила взгляд и увидела, как неловко похлопывает его по плечу, словно он – это дядя, которого она видит раз в год, а не человек, с которым она встречается.
– Спасибо, Фрэнки. И, чтобы ты знала, – он взял ее руку и обвил вокруг себя, наклоняясь ближе, – я действительно считаю, что в жизни может быть не одна любовь.
Фрэнки напряглась, ее давняя неуверенность в себе стремительно вернулась.
– У меня есть дистанция, – призналась она вдруг.
– Что?
– Дистанция. То есть так мы с Кэт это называем. Все мои чувства собираются здесь. – Она указала себе на грудь. – А когда я пытаюсь их выразить, например, перед тобой, – она указала тем же пальцем на грудь Санни, – то они не могут преодолеть дистанцию. – Она показала на воздух между ними. – Думаю, дело в том, что я не могу избавиться от этого постоянного страха. Страха разочарования, боли, непонимания. – Она остановилась, заламывая пальцы. – М-м-м, я думала, что должна рассказать тебе что-нибудь такое, знаешь, личное, потому что ты только что передо мной открылся, – добавила она.
– Это не личное, Фрэнки, – засмеялся Санни. – У нас всех есть дистанция. Некоторые просто умеют ее преодолевать лучше, чем другие.
Фрэнки отодвинулась немного, задетая тем, как быстро Санни отмахнулся от ее признания.
– Ну что ж, тогда ты можешь спросить меня о чем угодно, – пробормотала она. – Я заставила тебя рассказать мне то, что ты еще не был готов рассказывать. Можешь спрашивать меня обо всем.
Он минуту смотрел на нее, а потом сказал:
– Обо всем?
– Обо всем.
– Почему ты больше не пишешь?
– Ты видел отзывы на мои книги? – со смешком ответила Фрэнки. – Вот почему я больше не пишу. По крайней мере, ничего настоящего.
– Я в это не верю, – ровным тоном сказала Санни. – Думаю, ты боишься. Так же как боишься открываться мне, позволить себе доверять. Писать – это твоя суть. Это в каждой части тебя. Все равно что я сказал бы Китнисс Эвердин, что она не умеет сражаться. Ей было бы все равно. Она продолжала бы стрелять из лука от всей души.
– Ну, мне повезло, это не вопрос жизни и смерти, – сказала Фрэнки.
– Фрэнк, я читал твои книги. Они потрясающие.
– Общественность иного мнения, – вздохнула она. – Наверное, я боюсь. Боюсь боли. Боюсь всего этого.
Санни поднялся. «Вот и все», – мысленно выругала себя Фрэнки.
– Куда ты идешь? – окликнула она. Санни взял со стола в гостиной блокнот и ручку.
– Вот, – сказал он.
– Это зачем?
– Напиши что-нибудь. Что угодно. Я тебе покажу, что это не страшно.
– Я не могу просто так что-то писать! – засмеялась Фрэнки.
– Почему нет?
– Потому что это не так работает.
– Ну же, Фрэнкстон. Просто напиши что-нибудь. Обещаю, что не буду тебя судить. – Санни помахал руками в воздухе.
– Ладно, – вздохнула она. – Но не смотри.
Санни повернулся к ней спиной. Фрэнки разглядывала блокнот в своих руках. Она осторожно подняла обложку, заламывая корешок. Чистый лист бумаги. Фрэнки посмотрела на Санни. Его спина выглядела такой крепкой, край лопаток слегка выступал под футболкой. Она щелкнула кнопкой ручки и быстро, чтобы не успеть передумать, начала писать.
– Ладно, готово, – сказала она, захлопывая блокнот и вручая ему.
– Что там написано? – спросил он.
– Открой.
Мне кажется, я преодолеваю дистанцию до тебя… но боюсь, что на том конце тебя не будет.
Часть вторая
Глава 28
От: Мигель Оливейра
Кому: Скарлетт О’
Тема: Алхимик меня нашел
Ола, очаровательная Скарлетт.
Для меня стало приятным удивлением найти твою книгу, «Алхимик», в трамвае номер три. Пауло Коэльо – один из моих давних любимых писателей и очень близок мне эмоционально, ведь мы оба родом из одного города (Рио-де-Жанейро).
Я собирался оставить книгу на сиденье трамвая, чтобы какой-нибудь другой пассажир мог ее найти и прочитать, но поддался своему восторгу. К счастью, я забрал ее и перечитал, потому что нашел твою записку по соседству со своей любимой цитатой: «Помни, что там, где твое сердце, ты найдешь и свое сокровище».
Что за уникальная идея, Скарлетт, у тебя! Ты пытаешься найти любовь жизни с помощью книги. Очень романтичная затея, и она находит у меня отклик. Это похоже на что-то из фильма.
Я отведу тебя на свидание, если ты согласишься. Вот моя история. Меня зовут Мигель, я переехал в Австралию из Бразилии два месяца назад, чтобы пробоваться в Cirque De Soleil. Меня не приняли, поэтому теперь серьезно занимаюсь акробатикой, чтобы пробовать в следующем году. В свободное время я поэт и почитаю тебе свои стихи на нашем свидании. Что ты думаешь? Завтра вечером?
Глава 29
Паулина Саймонс, «Медный всадник»
Маршрут 246 в Клифтон-Хилл
Фрэнки проснулась и лениво разглядывала картину на стене, как она уже привыкла делать. Она позволила успокаивающим красным и лиловым тонам постепенно разбудить ее окончательно; ее голова чуть пульсировала, когда она мысленно возвращалась к событиям прошлого вечера. Мозг наполняли нечеткие воспоминания о пасте, сексе, большом количестве вина и абсурдно напряженной игре в «скраббл».
– Все еще страдаешь из-за проигрыша? – хрипловато спросил Санни, приоткрыв яркие синие глаза. Он уютно устроился рядом с ней, обхватив ее рукой за талию.
– Я вчера говорила и сегодня повторю: милфа – это не настоящее слово, – обиженно надула губы Фрэнки.
Санни рассмеялся и легонько поцеловал ее в лоб.
– Я люблю твой соревновательный дух.
У Фрэнки затрепетало сердце от его прикосновения, а еще больше – от этих первых двух слов. Они были вместе четыре месяца, и хотя теперь проводили вдвоем больше времени, чем поодиночке, ни один еще не говорил три коротких слова. «Я тебя люблю». Кэт говорила, что ей нужно взять себя в руки и сделать это. «Просто скажи!» – скулила она. И слова были у Фрэнки на кончике языка, на грани того, чтобы вырваться без предупреждения, и в последнее время все чаще. Но она боялась. Разве она действительно готова для таких обязательств?
– Милфа – это слово недопустимо в «скраббле», – сказала она снова.
Позднее Фрэнки открывала шкафчики на кухне и рылась на полках.
– У тебя закончились мюсли?
Она танцевала босиком по кухне Санни, одетая только в его просторную серую футболку. Ей нравилось ощущение босых ног на прохладной плитке, совсем непохожей на теплый деревянный паркет у нее дома.
Санни одной рукой обхватил ее за талию, а другой указал на скамью:
– Они вон там, как всегда.
Фрэнки прислонилась к нему, и он поцеловал ее в шею сзади. Потом она взяла коробку с мюсли, засунула внутрь руку, взяла горсть и сгрызла.
– Уверена, что не хочешь залить их молоком? – спросил Санни.
– Я же говорила: предпочитаю их всухую.
– Ты такая странненькая. – Санни снова ее поцеловал. – Так что, попробуешь сегодня вечером отыграться в «скраббл»?
– Конечно. После кей-попа, – улыбнулась Фрэнки.
– Кей-поп? Кэт до сих пор им занимается? – спросил Санни, наливая себе стакан апельсинового сока. Он все еще обнимал Фрэнки второй рукой.
– Да, тридцать шесть недель, и все в порядке. Хотя теперь она по большей части сидит в углу и смотрит, как я делаю вот это. – Фрэнки покрутила попой, прижимаясь к нему.
– Ты умеешь крутиться, девочка, – засмеялся он. – Так скажи мне: ты намерена сегодня попытаться что-нибудь написать? – поинтересовался он побуждающе.
Фрэнки поморщилась. «Блог». Она не могла ему рассказать. Не сейчас.
– Когда ты встречаешься с «Трансплантологией Австралии»? Какие чувства? – Фрэнки зажевала еще одну горсть мюсли.
Санни нахмурился, открыл рот, а потом закрыл, решив не принуждать ее ответить на его вопрос.
– Ужасно нервничаю. Господи, я просто надеюсь, что мы получим окончательное разрешение. – Санни посмотрел на часы. – Встреча уже через час! Черт, мне надо в душ.
– Не возражаешь, если я присоединюсь? – У Фрэнки заблестели глаза.
– Пожалуй, не против. – Санни ловко подхватил ее, закинул себе на плечо, и Фрэнки зашлась смехом.
– Перестань, – рявкнула Кэт. Она сидела, вытянув опухшие ноги на другой стул, а на очевидно беременном животе покоился томик Дженни Маккарти. Рядом с ней Фрэнки и Себ готовили стеллаж для «Недели детской книги», но Фрэнки каждую минуту отвлекалась на то, чтобы погладить живот Кэт.