– Я тоже тебя люблю, ты же знаешь, – ответила Фрэнки, сделав глубокий вдох. – Ты добавляешь света моим дням, честно. Но я на одиннадцать лет старше тебя. Ты для меня как брат, которого у меня не было. И… ты знаешь, что я люблю Санни.
– Ох… – Себ отшатнулся как от удара.
– Извини, Себ. – Фрэнки посмотрела в пол.
– Эй. – Себ помолчал. – Ты просила о романтическом жесте. Я хотя бы попытался. – Он пожал плечами, но Фрэнки услышала дрожь в его голосе. – Похоже, что моя судьба – выдуманные девушки.
– Ты выдумал Селесту? – ахнула Фрэнки, с каждой минутой все больше краснея.
– Думал, ты сойдешь с ума от ревности! Ничто так не разжигает страсть, как любовный треугольник, да? – сказал Себ, изображая безразличие, помолчал и смущенно добавил: – Я, пожалуй, пойду, если не возражаешь. Ты приберешь этот бардак, Фрэнкстон? – Он указал на свечи и лепестки.
– Конечно, Себ. Для тебя – что угодно.
Себ закинул рюкзак через плечо и направился ко входной двери.
– Слушай, – сказал он, обернувшись, – когда мне будет двадцать девять, а тебе – сорок, позвони мне. – Он подмигнул и ушел, звякнув колокольчиком.
– Так вот почему он попросил у меня ключи, – рассмеялась Кэт. Джин Су (ребенок, не мужчина) был завернут в бледно-голубое одеяльце и крепко присосался к ее правой груди, жадно глотая молоко. Она сидела на кровати во флисовой пижамной рубашке, полностью расстегнутой и открывающей обе груди.
Фрэнки полулежала рядом, завороженно глядя на ребенка, впившегося в грудь подруги.
– Ой, Кэт. Это было ужасно. Бедный Себ. Я просто не понимаю, как он мог подумать…
– Что ты в нем хотя бы немного заинтересована? Ему семнадцать лет, и он обманывает себя. Как мы делали, помнишь? – Кэт погладила мягкие черные волосики Джина Су.
– Знаешь, я всегда думала, что он гей.
– Я тоже. Но кто знает, Фрэнки, может, ты заставила его сменить ориентацию, – засмеялась Кэт. Фрэнки легонько шлепнула ее.
– Так что ты теперь думаешь… ну, знаешь… обо всем? – неуверенно спросила Фрэнки.
– О, ты о том, когда я расскажу своему мужу про отца ребенка? Ничего хорошего я об этом не думаю, поразительно! – Фрэнки погладила Кэт по руке в знак поддержки. – Расскажи мне о себе. От Санни ничего не слышно? – Кэт осторожно переключила Джина Су на другую грудь.
– Нет, – вздохнула Фрэнки. – Я разложила уже, наверное, сотню книг. По всем его маршрутам. Но ни слова. Он не мог не заметить хотя бы одну.
Кэт свободной рукой погладила Фрэнки по спине.
– Дай ему время, Фрэнк. Прими свои шрамы и дай ему время и пространство. Шрамы обладают странной силой: напоминают нам, что наше прошлое реально.
– Это цитата из книги Кормака Мак-Карти, – сказала Фрэнки, закатив глаза.
– Знаю, думала, что так буду выглядеть умнее, – усмехнулась Кэт.
Фрэнки подскочила от хлопка входной двери.
– Клод дома, – сказала Кэт почти встревоженно.
– Ты ему еще не сказала, да? – пробормотала Фрэнки.
– Нет, но у меня чувство, что он наконец начал догадываться.
– Как мой малыш Джеймс? – Клод протанцевал в спальню с румяными щеками и погладил волосы Джина Су. Из его сумки торчала пара вязальных спиц.
– Его зовут Джин Су.
– Я не назову сына Джин Су, – огрызнулся Клод; напряжение в воздухе было как лед.
– Как ты, Фрэнки? – Клод повернулся к ней, как будто только что заметил. – Слышал, что тебя снова могут опубликовать. Здорово! – Он изобразил улыбку.
– Ну ладно, я все еще настроена скептически. В понедельник встречаюсь с издателем, там увидим, – пожала плечами Фрэнки.
– Правда? – спросила Кэт. – Это же замечательно, Фрэнк!
Фрэнки нервно кивнула.
– Малыш Джеймс, ты жадненький, да? – восхитился ребенком Клод.
– Если ты еще хоть раз назовешь его Джеймсом, клянусь богом… – вздохнула Кэт.
Фрэнки неловко подобрала свою сумку; вес книг сильно оттягивал руку.
– Я лучше пойду, – сказала она, отступая к двери.
Между Кэт и Клодом уже разгорелся спор, и теперь они кричали обо всем, от обрезания до государственных и частных школ. Они даже не заметили, как она ускользнула прочь.
«Думаю, можно как бы выскользнуть из своей жизни, и потом может быть трудно найти путь назад», – прочитала Фрэнки. Она стояла на знаке «Будьте внимательны» на платформе станции Мальверн и держала перед собой «Я подарю тебе солнце» Дженди Нельсон. Это была одна из подростковых книг, которые она взяла, чтобы оставить в поезде для Санни, но начала ее читать сама, от безысходности, потому что забыла дома «Железного дровосека». Она пробежала несколько страниц и мгновенно увлеклась. Захваченная безупречным языком и сквозными темами первой любви, семьи и потери, она не могла отрицать, что получала неимоверное удовольствие от этой подростковой книги. «Черт побери, Санни».
Поезд подтянулся к платформе, мотор замедлился и вошел в такт с биением ее сердца. Когда двери раскрылись, она шагнула вперед, все еще зарывшись в книгу. Ее нога неудачно попала в проем между платформой и вагоном, и она приготовилась упасть вперед. Но в этот момент сильные руки поймали ее сзади, подсаживая в вагон. Она развернулась, в животе затрепетали бабочки. «Санни?»
– Будьте внимательны, – сказал мужчина, и он точно не был Санни.
Он обладал утонченной красотой: зеленые глаза в обрамлении больших черных очков, волосы аккуратно зачесаны, а рост настолько большой, что ему пришлось почти согнуться, чтобы войти в вагон поезда. Он был из тех мужчин, перед которыми Фрэнки раньше таяла, до Санни.
Фрэнки выдохнула слова благодарности и прошла в вагон, чтобы сесть. Мужчина последовал за ней и сел напротив. Она вернулась к «Я подарю тебе солнце», впитывая слова как шоколад. «Возможно, некоторым людям просто суждено быть в одной истории», – читала она.
– Хорошая книга? – спросил мужчина, кивая на ее томик.
Она подняла взгляд и увидела, что он читает «Мою дорогую Кассандру». Фрэнки прикусила губу. «Конечно, он читает одну из моих любимых книг».
– Да, отличная. Подростковая, – сказала она.
– О, это славно. Я не смог освоить этот жанр, но слышал много хорошего. Вот эта книга мне очень нравится. – Он кивнул на «Мою дорогую Кассандру». Ему явно не терпелось ее обсудить.
– Никогда о ней не слышала, – пожала плечами Фрэнки, возвращаясь к своему роману.
– Билеты, пожалуйста! – услышала она пронзительный голос контролера, вошедшего в вагон. Она рассеянно потянулась в сумку за проездным. «Черт».
– Все в порядке? – спросил мужчина.
– Мой проездной, он в другой сумке. Вечно я так промахиваюсь! – растерянно сказала Фрэнки.
– Сочувствую, – сказал мужчина беспомощно.
Фрэнки встревоженно огляделась по сторонам, вспоминая, как в прошлый раз оказалась в поезде без проездного. «Если бы только здесь был Санни». Она покосилась на мужчину, который уткнулся в свою книгу. «Я могла бы сейчас это сделать. Просто поцеловать его. Почему бы и нет?» Она обдумала эту идею и отвергла.
– Билеты, пожалуйста, – сказала женщина-котролер, стоя перед ней и мужчиной. Ее темно-каштановые волосы с седыми прядями были завязаны в тугой пучок на макушке. Она нахмурилась, словно вопрошая, кто из них двоих рискнет ее подвести.
Мужчина неторопливо достал свой проездной из бумажника и вручил контролерше. Получив проездной обратно, он поблагодарил ее, а потом опустил взгляд, избегая смотреть Фрэнки в глаза. «Ну и не надо».
Контролерша повернулась к Фрэнки, протянув одну руку в ожидании, а другой упершись в бок. Фрэнки рылась в сумке, притворяясь, что ищет билет, хотя знала, что его там нет. Мужчина неодобрительно откашлялся и уставился в окно. «Лезет не в свое дело».
– Э, знаете… мне очень жаль. Наверное, я оставила его дома… – начала Фрэнки.
– Погодите! – контролерша всплеснула рукой, и Фрэнки вздрогнула. – Я вас знаю, – оживленно сказала она. – Вы «девушка с месячными»! Моя дочь с подружками были одержимы вашим видео. Забудьте про билет. Можно сделать селфи?
Глава 46
Дата: четверг, 8 августа, 8.49
От: Бенджамин Норвуд
Кому: Скарлетт О’
Тема: Я рад, что у этой книги есть владелица
Дорогая Скарлетт,
во – первых, я должен сказать спасибо. Спасибо за то, что вы подарили мне изысканную историю. Моя сестра нашла вашу «Тень ветра» в утреннем поезде, и, после того как она отдала ее мне несколько недель назад, я не мог оторваться. Меня глубоко тронули слова Карлоса Руиса Сафона. Более того, я глотал эту книгу с маркером наготове, подчеркивая одну цитату за другой. Эта история – не только темная и пьянящая повесть о потере, убийстве и любви; она погружает в мир, в котором книги обретают собственное лицо, а любовь к литературе священна. Если убрать темы смерти и разрушения, думаю, мне захотелось бы жить в такой книжной утопии!
Надеюсь, вы не сочтете меня самонадеянным, если предположу, что вы тоже могли бы желать обитать в таком мире.
С тех пор как я нашел вашу записку в конце книги (на самом деле я наткнулся на нее, едва дочитав до середины, после того как уронил книгу с тумбочки и она – по воле судьбы, как сказали бы некоторые – при падении раскрылась на этой странице), я не мог перестать думать о том, что же за женщина стоит за этими строчками. Я пытался мысленно нарисовать ваш образ, пока читал, представляя личность той, которая так тщательно выбирала эту книгу для такого, на мой взгляд, смелого плана. Боюсь, я уже глубоко очарован вами.
Надеюсь, что вы окажете мне любезность и позволите сводить вас куда-нибудь. Потому что если Сафон был прав, когда написал: «Книги – это зеркала; вы видите в них только то, что уже есть у вас внутри», то у меня есть чувство, что нас объединяет не только хороший вкус к книгам.
В предвкушении,
Бен
Дата: четверг, 8 августа, 23.52
От: Скарлетт О’
Кому: Бенджамин Норвуд