Так вот, они с Надей уложилась всего за полтора часа! Глаза у комсомолки разбегались, все вызывало необыкновенный интерес, но действовала она четко, не позволяя себе отвлекаться на ерунду. Вооружившись списком и, спрашивая у Ильи советы (исключительно по делу, никаких вам "нравиться ли тебе эта блузка") она быстро и без проволочек приобрела все необходимое себе и парню и даже закупилась необходимыми по хозяйству мелочами. Илья был в полном восторге, Надин авторитет в его глазах вырос неимоверно. Не девушка, а мечта!
– Надя, ты просто золото! Кто же тебя так научил покупки делать? – не удержался от комплимента Илья, когда они уже шли с покупками к автобусной остановке.
– Папа, – фыркнула офицерская дочка. – У него не забалуешь.
– Спасибо папе за отличную дочку.
– Илья, а Илья? – Надя мечтательно оглянулась назад. – А можно я потом как-нибудь сама тут похожу, посмотрю на все как следует?
– Да не вопрос. А сейчас ты чего так спешила?
– Твой взгляд увидела. Прямо как у папы, когда мы куда-то опаздываем.
– Эх Надюха… я-то думал…
– Илюш? – вымыв последнюю тарелку и убрав в холодильник кастрюлю с супом, Надя присела на табуреточку и подперла голову рукой, задумчиво глядя на парня. Тот, едва успев расправиться с обедом, как обычно залипал в интернете. – Давай вечером куда-нибудь сходим.
– О, интересно, – Илья отложил смартфон. – Моей комсомолочке захотелось романтики? И куда мы пойдем? Ночной клуб, ресторан, дискотека? Или дама предпочитает музей, театр или картинную галерею?
– Ты мне как будто экзамен устраиваешь, – грустно улыбнулась Надя. – Оно тебе надо? – Не знаю я, что такое ночной клуб. Музеи и театры это хорошо… но не сейчас. Я просто хочу погулять по вечернему городу Илья. Я в столице не была никогда. Сталинград город большой, но Москва это Москва, тем более здесь. Тебе самому разве не интересно?
– В этом что-то есть, – согласился студент. – Давай так, сначала к Кремлю, а затем по Тверской вниз. Отметишься как порядочный провинциал на Красной площади, а далее по обстоятельствам.
– Как скажешь.
Получилось неплохо. Практически романтическое свидание, хотя они с Надей и стали сразу жить вместе. Девушка восторженно разглядывала собор Василия Блаженного, осторожно трогала рукой красный кирпич стены, удивленно смотрела на мавзолей.
– Ленин и Сталин там? – спросила она Илью.
– Нет, Сталина где-то отдельно похоронили, – пожал плечами парень. – А Ленин там лежит, наверное. Хотя я не проверял.
– Можно пойти и посмотреть?
– Понятия не имею. Мне Ильич глубоко пофиг.
– Ты специально это говоришь, да? Чтобы меня позлить?
– Нет, я не троллю. Просто информирую тебя о своем к нему отношении. И сейчас уже я прошу: Надя давай сменим тему. Не надо сегодня политики.
– Хорошо. Просто странные здесь люди – дело Ленина предали, но тело в мавзолее оставили. На монетах царские орлы, а на башнях Кремля звезды. Какая-то в этом есть… шизофреничность. Или вы как будто стесняетесь своего предательства.
– Надя, вопрос не ко мне.
– Ладно, ладно. Пошли дальше. И еще Илюш, купи мне, пожалуйста, мороженного.
Потом они долго гуляли по Тверской. Надю интересовало все – марки автомобилей, реклама, магазины, люди. У Ильи даже язык устал болтать, рассказывая обо всем подряд. Немного устав, они зашли в пиццерию на ужин, где студент позволил себе пару пива. Надя строго посмотрела на него, но в этот раз от комментариев воздержалась. Ее внимание больше занимала пицца и мороженное, до которого девушка оказалась большая охотница. А в завершение вечера Илья сводил комсомолку в кино, вручив ей предварительно купленный в фойе "пушкинского" стакан с попкорном. На взгляд Ильи боевичок был так себе, на разок глянуть, но Надю кино проняло до печенок. Еще бы – прямо из СССР да на голливудский блокбастер со спецэффектами. Эффект обеспечен. Надя вышла из кино удивленная и слегка ошарашенная.
– Красиво… по-своему. Очень здорово. У нас такого нет, – только и смогла сказать она на вопрос Ильи о ее впечатлениях. – Я смотрела в союзнете иностранные фильмы, но здесь все по-другому выглядит. Даже не знаю что сказать. Съемки отличные, но вот о чем был фильм, я, честно говоря, вообще не поняла.
– Ни о чем. Просто развлечься, – улыбнулся Илья. – Пора домой?
– Да, поехали, – задумавшись, сказала девушка. Потом как-то встряхнулась, тронула парня за рукав и, когда он повернулся к ней, коротко обняла и порывисто поцеловала в щеку, – Илья спасибо тебе. Знаешь, это был, наверное, самый интересный вечер в моей жизни. Столько всего сразу…
Дома парня ждал еще один сюрприз. Когда он уже лег под одеяло в своем узком ложе, Надя, выйдя из ванны в купленной сегодня утром длинной ночной рубашке, села к нему на краешек постели.
– Тебе не обязательно спать здесь, – покраснев, сказала она, опустив глаза вниз. На диване достаточно места для двоих.
– Вот как? – парень почувствовал, как его сердце забилось быстрее, а к лицу прилил жар волнения. – Это намек на…? Или что?
– Ты правильно понял, – очень серьезно сказала комсомолка. Страсти в ее голосе не было и на медный грош.
– Ты же была изначально против, – Илья понял, что сейчас он вступает на крайне тонкий лед и постарался максимально взять себя в руки. – Да и твое комсомольское воспитание и убеждения таких вещей до свадьбы не позволяют, – парень старался говорить очень мягко без тени иронии в голосе. – Давай объяснимся, Надя.
– Все так, – голос девушки был напряжен, чувствовалось, что она тоже волнуется. – Но есть и другое. Ты меня фактически спас, там на вокзале. Я не знаю, что бы со мной стало, если бы ты не появился тем утром, но думаю, что ничего хорошего. Кроме того, так уж случилось, что мы уже неделю живем вместе как муж и жена, у нас общее хозяйство. Ты свои обязанности мужа выполняешь полностью. А я свои обязанности жены – нет. Это нечестно и бессовестно с моей стороны. Я просто не имею права отказывать тебе в близости. Не в вакууме росла и знаю, что у мужчины есть потребности, которые нельзя просто так игнорировать, если живешь с ним вместе. Я, правда, никогда в жизни этим ни с кем не занималась, но…
– Илья вдруг понял, что ему напоминает эта сцена. Что-то из старой советской классики: партизанка-комсомолка на допросе в гестапо. Надя соответственно партизанка, а он, получается, эсэсовец. Именно таким трагически-торжественным голосом, которым сейчас Надя разговаривает с ним о сексе, героине фильма положено говорить в лицо врагу свою коронную фразу: "вы можете меня расстрелять, но я не скажу где партизанский лагерь". Проблема была в том, что эсэсовцем Илья себя никак не ощущал.
– Короче ты пытаешься отдать мне долг, – мягко сказал Илья. – Не надо, Надя, ты мне ничего не должна.
– Ты меня не понял.
– Все я понял. Надя, я оценил твою самоотверженность. Я не тот долг имел в виду, который появляется у девушки, если парень водит ее в рестораны за свой счет. Как бы тебе сказать: ты верна своему долгу союзника полностью. Если ты вписываешься за кого-то, то идешь с ним до конца без обмана, по принципу все в обмен на все. Такие девушки редкость, мне с тобой очень повезло. Но мешать постельные отношения и взаимные моральные обязательства я не хочу. Мы и так с тобой связаны так крепко, что дальше некуда.
– Я тебе не нравлюсь?
– Да нравишься ты мне. Не о том речь. Сексом надо по любви заниматься, а не из чувства долга. Я уже пробовал в прошлой жизни трахаться просто так, ничего хорошего из этого не вышло. – Илья сел на кровати, обнял комсомолку, и поцеловал ее прямо в золотую макушку приятно пахнущих мятным шампунем волос. – Это очень здорово, что ты мне открылась Надя. Но давай сегодня просто спать. Надо еще подумать, что нам дальше делать.
– Наверное, завтра начнем искать новую работу? – помолчав, робко сказала девушка и слегка улыбнулась.
– Нет, – твердо ответил Илья. – Не надо. Это путь тупиковый.
– Почему?
– Потому что мы не для этого здесь. Мы же даже не люди, понимаешь. Нади и Ильи больше нет. Одна утонула, другого зарезали. Мы здесь как инструменты для изменения этого мира, этакие кнут и пряник. Уйти от этого не получиться. Я пробовал, но и недели не продержался, – пришлось применить наш дар, чтобы выбивать зарплату. А, между прочим, все решалось бы гораздо легче и проще, если бы мы сразу вышли на контакт с кем-то из здешней элиты. Вот ты исцелила от рака одному генералу здешней полиции дочку. Так неужели он за это чудо не смог бы нам сделать хотя бы документы?
– Мы уже говорили о том, что не будем сотрудничать с властями, – строго сказала Надя.
– Кто сказал сотрудничать с властями? – покачал головой Илья. – Нееет. Я тут прикинул… мы с тобой владеем гораздо более ценным ресурсом, чем просто деньги. Возможность исцелить любого человека или заставить его сделать что-то с помощью боли, – это власть. Получается, что мы можем фантастически щедро награждать друзей и убирать из игры любых врагов. Так почему бы нам не повести с таким раскладом свою игру? А начать ее надо с формирования своей команды.
– Ты говоришь страшные вещи Илья, ты это знаешь? – голос Нади был сух.
– Я не собираюсь творить всякие ужасы и подрывать мировую гармонию, – сказал Илья. – Но отсидеться в сторонке мы не сможем. Или нас скоро найдут и заставят делать, что им нужно другие, или мы начнем игру сами. Есть у меня уже на ближайшее время кое-какие наметки… Ты главное верь мне Надя и все будет хорошо.
Глава 7
Проснулся Илья рано, на рассвете. Тихонько, чтобы не разбудить девушку, убрал обнимавшую его Надину руку, встал с дивана и, прихватив со стула одежду, на цыпочках побрел в коридор, совершать обязательные утренние процедуры. Затем заварил себе на кухне крепчайшего чаю, сделал немудрящий бутерброд с колбасой и сел за стол, бездумно уставясь в окно на безлюдную улицу.
Ничего у них с Надей вчера не было. Но спать одного девушка его все равно не отпустила. Сказала рядом – значит рядом, у комсомолочки не забалуешь. Диван был так себе – довольно узкий и порядком продавленный, спать вдвоем неудобно. Так что если ночевать вдвоем с Надей отныне его судьба, то стоило бы озаботиться ложем пошире. И не только им одним. Поэтому хватит Чапаю бездельничать, пора ему думу думать.