Спать Надя пришла к Илье в палату, велев перетащить туда вторую кровать. Это легко сделали Сергей с Максимом, ставшие теперь ближними телохранителями посланников официально. Хотя охраны на отведенном им третьем этаже больницы хватало. По словам комсомолки, сдвоенные посты вооруженных людей в камуфляже и без погон стояли даже у двери лифта и лестницы. Не забалуешь.
– Принесите, пожалуйста, мою одежду, – попросил Илья пожилую докторшу, когда та сразу после завтрака осмотрела Илью, померила температуру и поставила парню какой-то укрепляющий укол. – Мы с Надей хотим выйти на улицу, пройтись.
– Я не могу. Я даже не знаю, где она лежит, – чуть испуганно ответила женщина. – Сергей Никифорович сказал, что вам еще рано вставать.
– Хорошо. Позовите доктора или пойдемте к нему вместе.
– Сергей Никифорович в отъезде.
– Илья, успокойся, лучше отдохни, – сказала Надя. – Что ты опять задумал?
– Надя, пожалуйста, не вмешивайся. Вопрос принципиальный. Мы в тюрьме или где?
– Илья, не кипешуй опять, – неожиданно с улыбкой сказал стоявший у двери Сергей. Выглядел он теперь представительно: в дорогом костюме и при галстуке, только на боку пиджак чуть оттопыривала скрытая кобура. – Чего хочешь? Пива, водки, шаурмы опять? Или действительно одежду и прогуляться? Ты скажи, я организую. Нихт проблем. Не смотри на мир как валенок из помойки.
– Пива и шашлыка, – пробурчал парень. – Хочу нормальной еды. И ноутбук с Интернетом.
– Будет.
– Это же вопиющее нарушение больничного режима, – возмутилась врач. – У меня инструкции…
– Это меня не волнует, Матвеевна, – серьезно сказал спецназовец. – Я их слуга, – показал он взглядом на Илью и Надю. – Не твой, не Сергея Никифоровича, ни даже государев слуга. А только их двоих и больше ничей. Посланник отдал приказ: пиво и шашлыки. Мое дело не обсуждать, а исполнять его, как те артиллеристы у товарища Сталина. И не надо мне мешать, я выполню приказ любой ценой, – улыбнулся вологжанин. Илья, сейчас Максиму отзвонюсь, он все купит и привезет.
– Спасибо Серега, – удивленно сказал Илья, сидя на кровати в больничной пижаме.
– Не за что. И вот еще что имей в виду: вся охрана на этаже лично ваша. Мы с Максимом сами ребят отбирали. Все как один из исцеленных посланницей, уволившиеся из армии и госслужбы, готовы принести личную присягу посланникам в любой момент. Во дворе больницы и по периметру охрана ФСО-шная, но на этаже только лично твои с Надей так сказать нукеры.
– Откуда такая роскошь? – продолжал удивляться парень.
– А ты свой договор с государством читал?
– Нет, так подписал.
– А зря Илюх. Бумажка любопытная, почитай на досуге. Например, там сказано, что посланники имеют право на формирование собственного подразделения охраны числом до двухсот человек, оснащенных любым вооружением кроме бронетехники и артсистем и подчиняющегося исключительно им. Плюс две сотни человек гражданского обслуживающего персонала тоже с прямым подчинением лично вам с Надей. Я этим потихоньку занялся, пока успел десяток человек отобрать из числа самых надежных. Так что командуйте, господа посланники. Раньше как было: посланница пожелала, посланник подтвердил, желание сбылось, больные выздоровели. А теперь будет еще и иначе: посланники приказали, а присягнувшие им люди взяли под козырек и сделали. Привыкайте. Теперь все всерьез.
Передачу по центральному каналу смотрели вчетвером. Объевшийся вволю шашлыком Илья, молчаливая Надя, Сергей и приехавший навестить больного доктор, расположились перед телевизором.
– Я смотрю нарушение режима тебе только на пользу, – развел руками Сергей Никифорович, глядя на выступивший у Ильи румянец. – И пиво ты пить все же не стал.
– Что же я, совсем алкаш? – Обиделся Илья. – Мне в принципе нужно было знать, могу я получить все что хочу или нет. Да и поймите вы, все эти диеты мне просто не нужны. Нужна энергия, много калорий. Мясо, сладкий чай или газировка, жирное. Я же как паровоз, – чтобы был хороший пар, нужно в топку нормальный уголь кидать, а не солому.
– Может в этом и есть смысл, – согласился ученый.
– Кажется, начинается, – прервал диспут спецназовец, сделав звук погромче. – Я сейчас смотрел в сети – пишут, что аудитория на первом канале сейчас больше, чем при открытии олимпийских игр. Умеете вы заинтересовать народ.
С самого начала передачи умельцы из первого канала стали давить на эмоции. Показали изможденного Илью, лежащего в кровати, который, по выражению ведущего, страдает сейчас за всех исцеленных, приняв на себя их боль. Объяснили, что пока посланник не оклемается, новых исцелений не будет. Рядом с Ильей показали хрупкую Надю, кроткую как мать Тереза, верную помощницу и просто добрую девушку, которая желает всем исцеления, и страдает при наказании тех плохих людей, которых приходиться порою карать посланнику. Вопрос о том, кто же все-таки принимает решения кого исцелять, а кого карать, мягко обошли стороной. Тщательно отредактированный рассказ посланников о том, как они попали в этот мир, телевизионщики оставили, но ответы Ильи и Нади на вопросы ведущего либо вырезали вообще, либо обкорнали настолько, чтобы казалось, что перед зрителем два добрых молодых идиотика, не способных на самостоятельное мышление. Сплошная розовая ваниль, минут на пятнадцать эфирного времени от силы.
Во второй части передачи, где посланников уже не показывали, рассказали о мудром и справедливом отце нации и его спецслужбах, которые посланников нашли и пригрели во благо всего народа. О перспективах, открывающихся теперь перед страной, о том, что все теперь заживут по-новому. Предупредили внешних недоброжелателей, чтобы не связывались. В общем, у Ильи сложилось впечатление, что благодаря президенту и правительству случилось очередное чудо.
– Понятно, – сжав губы в ниточку, только и сказала Надя, когда передача закончилась.
– Тебе не понравилось? – спросил ее ученый.
– А вам? – Надя была немногословна.
– Да фигня феерическая, – прямо сказал Илья. – Сделали из нас дураков, чего уж там. Ладно, это ваши дела.
– То есть "это наши дела"? Илья это общее дело. Да, вот еще: вам в ближайшие дни надо встретиться с руководителем администрации, обговорить детали сотрудничества. Есть и вопросы, которые нужно обсудить с представителями общественной палаты и Госдумы, – сказал Сергей Никифорович.
– Нет, – улыбнулся парень. Мы в эти игры не играем и играть не будем. Правда, Надюха?
– Точно, – кивнула комсомолка. – Пусть без нас обходятся.
– Не понял, – нахмурился доктор. – Поясните позицию. Вы, в конце концов, договор подписывали.
– Так никто от сотрудничества не отказывается. Будем лечить, будем помогать. Если на Россию нападут, мы с Надей будем драться за нее, как умеем. Раненых русских солдат исцелим, а врагу такого нажелаем, что небо с овчинку покажется. Буду бить массовыми инфарктами прямо по натовским укрепрайонам, – сказал, улыбнувшись, Илья. – Но политикой мы заниматься не будем и точка.
– Причем здесь политика? Это просто встречи.
– На которых обсуждается что-то совместное, не так ли? Да и ведутся они под протокольную запись. Так вот, ничего совместного ни с руководителем администрации, ни с президентом, ни с каким-либо другим земным политиком у нас с Надей не будет. Мы никого не поддерживаем. Мы не за и не против. Мы параллельно. Никаких встреч с политиками не будет, никакого участия в общих мероприятиях не будет, никаких речей в поддержку президента или оппозиции не будет. Будут лишь договоренности равных сторон по совершенно конкретным вопросам на благо русского народа. Так яснее?
– Надя, а ты его и в этом поддерживаешь? – горько сказал Сергей Никифорович.
– Конечно. Я же сразу сказала, с буржуями работать не буду.
– В правительстве есть и коммунисты.
– Коммунисты в вашем правительстве те же буржуи. Разницы никакой.
– Надя, детский сад, честное слово, – вздохнул доктор. – А если вот это все, – обвел рукой вокруг стен палаты Сергей Никифорович, – у вас отберут, куда денетесь? Возьмете посохи и вдвоем с Надей пойдете по деревням с торбою побираться?
– Почему вдвоем? – вмешался в разговор Сергей. – Мы с Максимкой с ними пойдем. Да и еще ребята найдутся, будьте уверены, посланников одних не бросим. А хороших врачей народ прокормит. Дело говоришь посланница, – поддержал Надю спецназовец.
– И ты с ними… Да, разочаровали вы меня ребята, – не скрыл горечи в голосе доктор.
– Вы нас тоже разочаровали, Сергей Никифорович, – ответил Илья. – Столько вранья было, причем с самого начала… Что генерал-то не показывается?
– Занят сильно.
– Понятно… Ну ладно. Не срослось у нас, похоже. Жалко, я на вас с Валентином Геннадьевичем рассчитывал. В общем, вы нас поняли. Надо что-то – обращайтесь к нам с посланницей. Вот хотя бы через него, – кивнул Илья на Сергея. – Или лично приезжайте, чаю попьем. Но мы живем сами по себе, а вы со своими госорганами – сами. Свое содержание мы для России отработаем, не сомневайтесь. Передадите наш ответ куда следует?
– Передам Илья, – сказал доктор и пошел к двери. – Счастливо оставаться.
– Нет, Валентин Геннадьевич, – Надя откинулась на мягкую спинку белого кожаного кресла и с вызовом посмотрела генералу в глаза. – Я не буду подтверждать этого желания. Даже если Илья его и выскажет.
– Надя, но почему? – сидевший за столом напротив нее полицейский пытался сдержать эмоции, но получалось не очень. – Эти двое, Хородяев и Тамченко действительно украли из бюджета страны полтора миллиарда рублей. А сейчас они на эти деньги припеваючи живут в Лондоне. Тебе их жалко? Ты не хочешь страдать? Но если ты выдержала откат от кары тысяч покаянцев, что тебе стоит подтвердить наказание двух воров?
– Илья, – повернулась к сидящему рядом с ней за круглым столом посланнику девушка. – А не хочешь ли ты наказать всех, кто тем или иным способом присвоил себе денежку из бюджета?
– Не вопрос, – улыбнулся парень. – Только чтобы тебе не загнуться от отката и чтобы не мучать понапрасну врачей и учителей, не вполне законно добавивших себе пару тысяч рублей к зарплате или библиотекарей, закупивших на казенные пятьсот рублей чаю для читателей, установим ценз. Начинаем. Итак, каждый, кто за последние пять лет украл из бюджета страны свыше двадцати миллионов рублей, с завтрашнего дня будет…