– Стоп, стоп. – Замахал руками генерал. – Так нельзя, мы же говорили.
– Нельзя? – удивилась Надя. – Почему?
– Издеваешься? – Генерал откровенно злился.
– Короче воровали все, а покарать надо исключительно Хородяева и Тамченко, – развел руками Илья. – Отсюда вывод: покарать надо не потому, что они воровали из бюджета, а потому что с кем-то не поделились или кого-то обидели. То есть мы с Надей должны помочь кому-то с кем-то свести счеты. Идите нафиг с этими играми.
– Вам-то какая разница? – искренне удивился генерал. – Вы караете воров, а не невинных людей.
– Есть разница. В данном случае мы помогаем одним ворам против других. Справедливостью тут и не пахнет. Поэтому разбирайтесь сами.
– Хорошо, – генерал отложил один листок бумажки и взял другой. – У меня есть результаты расследования взрыва самолета с нашими гражданами…
– Опять фамилии?
– Да, но там иностранцы, – сказал генерал, испытующе глядя на Илью. – Это имеет значение?
– Не знаю. Но тут мы с Надей вам поможем. Только список спрячьте. Мы еще подумаем до вечера над точной формулировкой, но все причастные к этому преступлению придут сдаваться сами и в те места, которые вы им сообщите через свою агентуру. Или сведут с собой счеты, потому что мы с посланницей пожелаем им такого веселья, что каждый прожитый день покажется адом. К тем, кто поднял на русских руку, у меня жалости нет. Потом приносите список сдавшихся, Надя их исцелит для суда и справедливого наказания.
– Спасибо, – искренне сказал Валентин Геннадьевич. – Вот за это спасибо, если сработает, впредь неповадно будет с Россией связываться. Но Илья, почему не по списку? Почему опять с формулировкой "все те кто"? Вы настолько мне не верите?
– Да при чем здесь вы, – ответила Надя. – Вам лично мы верим… в некоторых моментах. Но даже вы можете заблуждаться. Мы не верим людям, которые составляют ваши списочки. Мы ни на грош не верим буржуазному государству и его чиновникам. Поэтому никакой кары по составленным кем-то общим спискам никогда не будет, в чем бы эти люди не обвинялись. Невиновные пострадать не должны. Только "те кто"… и далее четкое и конкретное определение их вины.
– Пусть небо занимается оперативно-розыскной деятельностью и доказательством виновности, раз уж оно вдруг дало нам право выносить приговор. Не государство, – добавил Илья.
– Не много ли на себя берете? – скривил рот полицейский.
– В рамках отпущенных свыше полномочий, – вздохнул Илья. – Исцелять кого попало по спискам я согласен, лечение дело всегда хорошее. А карать – нет. На сегодня все? А то мне еще больных детским церебральным параличом за три последних года сегодня вылечить осталось.
– Все так все. До встречи, – генерал захлопнул папку и поднялся из-за стола.
Когда дверь за ним захлопнулась, Надя встала со своего кресла, тихо подошла и обняла Илью, прижав его голову к своей груди почти материнским жестом.
– Ничего, Илюша, прорвемся, – тихо сказала девушка. – Я же вижу как тебе плохо.
– Куда Надя? Куда прорвемся? – Горько сказал Илья. – Кому все это надо?
– Больным, например.
– Надя, мы никогда не исцелим всех, как бы ни старались, даже если полностью надорвемся. Даже в одной России. И от всей нашей деятельности нет никакого толка, люди нам даже не благодарны. Более того, на нас злятся. Ты почитай Интернет. Раньше была хоть какая-то справедливость – люди болели, их пытались вылечить, и тут уж как получиться. Теперь когда кто-то помер, говорят: злые посланники не вылечили, хотя могли, наплевать им. Какого-то гада не наказали – опять мы виноваты. Мы не удовлетворяем народной потребности в чудесах. Формально мы богаты, но толку мне от этого богатства, когда я чуть не каждый день больной от постоянных исцелений? И такая перспектива на всю оставшуюся жизнь. На улицу без охраны не выйти, морды наши все знают. Да и с охраной не легче. Каждый день в сети новые демотиваторы и фотожабы. Частушки похабные про нас с тобой сочиняют. Зря мы с тобой тогда на суде выделывались, наказали нас по полной программе.
– Частушки говоришь? – Сергей вошел в кабинет на третьем этаже больницы так тихо, что посланники его не заметили. – Видел я Илья, как за эти частушки морду били. Прямо в маршрутке, они у одного дятла в наушниках орали на весь салон. Народ входил, выходил, слушали. Один тоже вошел, послушал. И не говоря худого слова, заехал меломану в дыню, так что только зубы полетели. Оказался мужик из исцеленных от онкологии, обидно ему стало за посланницу. Он так полиции и объяснил, когда наряд приехал. И так, понимаешь, звезды в тот день сошлись, что в наряде тоже исцеленный полицейский оказался. Ну и… короче, те зубы, что у парня остались-то, теперь совсем уж наперечет. Так что частушки-то сочиняют. Только слушать их иногда бывает чревато.
– Поди, врешь ты все, – улыбнулся парень.
– А вы пожелайте, чтобы у этого дятла новые зубы выросли. Не сразу, а через пару недель, когда проникнется. И нос поровнее. Если я все придумал, то желание не пройдет.
– Хорошо. Надя попробуй, – Илья привычно нырнул в зону подтверждения. – Надо же, получилось…
– Вот то-то же. Чтобы Серега да посланникам соврал – не было такого, – важно сказал спецназовец. – Не хандри, Илья. Через недельку переезжаем на озерную базу, там последние работы завершаются. Место уединенное, но со всеми условиями. Природа – обалдеть. Озеро и лес. Рыбалка, баня, грибы – гуляй на свежем воздухе, сколько хочешь. Охрана вся из присягнувших посланникам, персонал тоже. Заживем получше, чем в этой больничке.
– Ага, пока на нас в этом озерном бомбу не скинули. Чтобы уж сразу всех и с гарантией. Место же уединенное.
– Враги не скинут, генерал мне говорил, что для защиты озерного целый дивизион С-400 будет развернут, не считая всякой мелочи. Любую цель обнаружат на подлете, собьют, а вас успеют эвакуировать. Учитывая, что время вашей с посланницей ответной атаки измеряется несколькими секундами, вряд ли кто-то рискнет атаковать в лоб. А свои… хотели бы, так уже давно грохнули. Не проблема, поверь моему опыту Илья. И чем дальше, тем издержки от вашего убийства для властей все больше и больше. Народ не поймет, свалить на происки врагов будет трудно. Не бери в голову.
Илья летал на самолетах всего пару раз в жизни, но, как ни странно, аэрбас триста двадцатой модели был ему знаком. Летал он как-то чартером с семьей на море. От того полета остались воспоминания о набитом людьми под завязку тесном салоне, в котором для экономии места кресла были поставлены так плотно, что ноги еле влезали между сиденьем и спинкой следующего кресла и жуткой трясучке над побережьем. А здесь извольте видеть – исполнение вип. Черный мерседес подвез их с Надей прямо к трапу, по которому Илья сразу поднялся в салон. Внутри было красиво и даже как-то просторно на вид: белые мягкие диванчики, удобные широкие кресла, аккуратные столики. Мебель располагалась вдоль стен и совершенно не загромождала интерьер.
– А может, все-таки, лучше было бы поездом? – робко спросил Илья, пытаясь справиться с приступом аэрофобии. Народу в салоне было немного: они с Надей, стюардесса, да пятеро охранников включая Сергея и Максима.
– Ехать больше суток, – поморщился Сергей. – Небезопасно, весь маршрут не проконтролируешь. А так сегодня уже будем в озерном.
– Как будто лететь безопасно, – пробурчал себе под нос Илья. – Одна ракета и все. Ладно, молчу, молчу, не каркаю…, - Илья увидел на столике напротив пузатую бутылку темного стекла и потянулся к сосуду, пока Надя не видит. Аэрофобию лучше лечить традиционным способом.
Улыбающаяся стюардесса закрыла герметичную дверь и попросила всех занять свои места, после чего скрылась в своем отсеке около кабины пилотов. Самолет потихоньку вырулил на взлетную полосу, разогнался и взлетел, плавно набирая высоту.
Илья налил себе из бутылки в широкий бокал еще немного янтарного лекарства и, выпив, почти совершенно успокоился. Все нормально.
Прошло чуть больше часа полета. Погода была замечательная, вид из иллюминатора показывал белые сплошные облака внизу и ясную голубизну неба сверху. Надя, похоже, задремала в своем кресле, опустив от солнца шторку своего иллюминатора, Сергей и Максим о чем-то тихо переговаривались сидя на диванчике. Илья же все смотрел наружу через двойное стекло, ему было уже хорошо.
Истребитель возник откуда-то сбоку совершенно неожиданно и сразу же, как показалось Илье, приблизился чуть ли не вплотную к их самолету. Парень ясно видел трехцветную, в цветах российского флага, звезду на его сдвоенном хвосте. Пролетев несколько секунд параллельно их маршруту, боевой самолет слегка покачал крыльями для привлечения внимания, а затем медленно пошел вниз и в сторону, показывая свои плоскости пассажирам "арбуза". Изумленный посланник разглядел корявые, явно написанные впопыхах красной краской на крыльях слова "Тревога" и "Угон".
– Серега! – закричал Илья, чувствуя, как от адреналиновой волны с места в карьер начинает разгоняться сердце. – У нас проблемы.
– Да, – тут же подскочил к нему спецназовец.
– Вызови пилота. У нас истребитель справа по борту. И это не почетный эскорт, блин.
– ….мать, – грязно выругался Максим, рванувший в нос салона по первому крику Ильи и распахнувший дверь отсека стюардесс. Бортпроводница лежала на полу головой в луже собственной крови, которая ужа начала застывать. Василий, третий охранник, через секунду уже рвал на себя дверь в кабину пилотов. Бесполезно. Как и следовало ожидать, она была закрыта.
– Ты можешь ее открыть? – спросил бойца Илья, подойдя поближе.
– Нет. Она стальная, противоугонная. Открывается только изнутри членом экипажа. Можно позвонить, но… – Вася в который раз надавил кнопку вызова пилота.
– Можно попробовать расстрелять замок, – покачал головой Сергей. – Или взорвать. Оружие у нас в салоне. Только вот стрелять в самолете это верный каюк. Один хороший рикошет и разгерметизация.
– Пожелать пилотам боли я тоже не могу, – сделал свой вывод посланник. – Чем хуже пилоту, тем скорее он уронит машину вниз вместе с нами. Попали. Я же говорил, поезд лучше.