— Се князь Мал надругался над могилой и телом великого князя. Он поглумился над прахом убиенного, он свершил кощунственный обряд и бросил великого князя на сведение мерзким тварям!
С новой силой закипела в груди Ольги ненависть, и ярость, и еще невесть что, и она не могла уже пребывать близ пустой могилы, близ рощи, в которой Игорь был убит; она ударила коня и умчалась к городу.
Там она нашла воеводу Претича и, увлекши его к разрушенному мосту, сказала:
— Воевода Претич, возвысь голос, позови на стену князя Мала и передай ему от моего имени: князь Мал, выйди из града, встань перед княгиней и прими от нее смерть за убийство князя Игоря, за надругательство над его телом. Не выйдешь, понесут кару все древляне! Токмо пепелища останутся на Древлянской земле.
И воевода Претич мощно закричал, сложив руки рупором:
— Слушайте, древляне! Слушай, князь Мал!..
Ольга видела, как в щелях дубового частокола замелькали лица, как несколько воинов появились над стеной. И они внимательно выслушали Претича, а как закончил, скрылись и долго никто не появлялся.
— Повтори, — повелела Ольга Претичу.
И он уже готов был вновь возвысить голос, но над стеной появился сам князь Мал.
— Ты, великая княгиня, не жди меня, не выйду. А сможешь достать, достань! Потом и суди! — Да тут же пустил стрелу в княгиню Ольгу, коя совсем немного не долетела до нее. С тем и скрылся за частоколом князь Мал.
На другой день на рассвете княгиня Ольга собрала всех воевод в свой шатер, сказала им:
— Завтра я пойду по Древлянской земле и накажу сей народ. И он будет позорно служить Руси и ее князьям, пока стоит мир. Со мной пойдет воевода Претич и его три тысячи воинов. Тебе же, Свенельд, и вам, воеводы Посвист, Малк и Блуд, велю взять Искоростень и разрубить его. А князя Мала заковать в железа и привести в Киев.
Воеводы выслушали наказ княгини молча, потому как в ответ им нечего было сказать. И молча же, откланявшись, покинули княжеский шатер.
Как ушли воеводы, Ольге захотелось подойти к постели сына, посидеть возле спящего Святослава. Но у нее закружилась голова, она почувствовала слабость во всем теле и опустилась на походное ложе. Сказалось напряжение минувшего дня и бессонная ночь. Она уже не помнила, как легла, как провалилась не то во тьму, не то в сон. Потом Ольга вспомнит, что все‑таки это был сон. Сколько она проспала, неведомо, когда к ней на ложе присел князь Игорь. Ольга открыла глаза и не удивилась. Он погладил ее по лицу, рука была теплая, крепкая, до боли родная. Игорь же сказал ей: «Ты достойно отомстила за меня, люба. Теперь, однако, очисти грудь от ненависти и мести, иди к древлянам, как мать к своим детям. Живи с ними в мире. И сына расти в миролюбии». Князь еще раз погладил Ольгу по лицу, встал и покинул шатер.
Проснулась Ольга на закате солнца. Но у нее не было желания встать и что‑то делать. Она вспомнила все, что пришло ей во сне, и улыбнулась. Она ощутила на лице тепло руки Игоря и повторила сказанное им: «Живи в мире. Живи в мире».
И княгиня Ольга вняла совету князя Игоря, нисколько не сомневаясь, что он приходил к ней не во сне, а наяву. На другой день она покинула стан близ Искоростеня и ушла в глубь Древлянской земли с открытым и добрым сердцем. В каждом селении она собирала древлян и говорила им:
— Дети мои, забудем то зло, кое причинили друг другу. Мы много пострадали, теперь отдохнем и порадуемся жизни. Милость моя к вам мала, но поможет встать на ноги. Моим повелением ваша Древлянская земля на пять лет освобождается от дани. Пять лет не ступит на вашу землю нога сборщика. Живите во благо.
Ольга провела в походе по Древлянской земле почти два месяца. Вместе с сыном Святославом обошла все селения и малые города сего невеликого княжества и никого не наказала, никому не причинила урону и всем говорила, что освобождает от дани.
Дабы не быть обузой древлянам с трехтысячной дружиной, Ольга отправила две тысячи воинов во главе с Претичем в Киев, оставив при себе тысячу Путяты. И всюду, где бы Ольга ни останавливалась, наказывала воинам помогать селянам и горожанам на всяких работах, дабы обеспечить себе прокорм.
Под Искоростень Ольга возвращалась в начале августа. У нее не было никакого желания видеть сей город. Он торчал в ее груди наконечником стрелы. Гонцы ее часто уходили в стан большой дружины за вестями, но возвращались ни с чем. Дивилась Ольга, как это немногочисленная рать князя Мала так стойко держится против многотысячной великокняжеской дружины. Когда Ольга пришла под стены крепости, то увидела, что тут ничего не изменилось: древляне стойко оборонялись, киевляне безуспешно вели осаду.
Узнав о возвращении Ольги, воевода Свенельд занемог. И было неведомо, то ли и впрямь заболел, то и от стыда свалился с ног, потому как не сдержал слова, не выполнил клятву.
Княгиня Ольга не велела тревожить Свенельда. Подумала: пусть мается от стыда в своем шатре. Поняла она, что воевода просто не способен брать крепости. Сама решила испытать свое военное искусство. На другой же день по возвращении она велела воеводе Малку идти к крепостным воротам и вызвать на переговоры старейшин или тех, кого уполномочит князь Мал. Воевода Малк немало потратил сил, дабы докричаться до кого‑либо на стенах. Крепость словно вымерла, может быть, воины спали, сморенные ночным бдением. Наконец показался сын боярина Клима, сгоревшего в теремной бане в Киеве. Имея сильный голос, спросил Малка:
— Чего глотку дерешь?! Князь — батюшка не велел нам вступать в переговоры со злочинцами. Мало вам убитых и сожженных древлян, так по всей земле нашей прошлись с огнем и мечом.
— Сие неправда. Земля ваша здравствует, — ответил воевода Малк— Шлите послов и узнаете правду.
— Кто с послами будет разговаривать? — спросил Клим-младший.
— Сама великая княгиня.
— Тогда жди, а я пошел к батюшке князю.
Ждать пришлось долго. Только в полдень, когда Малк сидел за трапезой, на стене появился воевода Клим — младший и велел дозорным позвать воеводу Малка. Как появился Малк, Клим — младший крикнул:
— Князь Мал пришлет вам седмицу послов на переговоры. Да прежде вы пришлите две седмицы заложников. А по — другому переговорам не быть.
— Жди на стене, воевода Клим. Я спрошу великую княгиню, как она мыслит.
— Буду ждать, — послышался ответ со стены.
Малк поспешил в шатер княгини Ольги, зная, что она горит желанием скорее вступить в переговоры с древлянами. Когда же Ольга услышала требование князя Мала, у нее дрогнуло сердце.
— Нет и нет! Никаких заложников! — твердо сказала Ольга, — Пусть будет так: старейшины выйдут за городские ворота, я подойду ко рву, и мы поговорим.
Воевода Малк удивился, как можно ей, великой княгине, идти под вражеские стрелы. Он выразил свое опасение. Но княгиня Ольга оставалась непреклонной.
— Токмо так мне будет оказано доверие, — заявила она.
Воевода Малк вновь отправился к крепостным стенам, изложил условия великой княгини. Они были приняты без оговорок.
— Ждем великую княгиню до захода солнца. Наши старейшины выйдут скоро, — отозвался со стены Клим — младший.
Пока Малк вел переговоры с древлянским воеводой, княгиня Ольга немало поволновалась. И было от чего. В этот день она решала судьбу князя Мала, судьбу всех горожан Искоростеня и всех воинов, защищавших крепость. Исполнение задуманного ею не оставляло никаких надежд на спасение всем, кто находился в крепости. Ей было тяжело пойти на столь жестокую меру, она никак не могла забыть слова князя Игоря: «живи в мире». Но над нею довлела языческая суть, не ведающая милосердия. Князь Мал должен быть наказан, все, кто поощрял его злодеяние, кто исполнял в роще кровавую расправу, — тоже. И потому княгиня Ольга собиралась на встречу с послами без угрызений совести, с холодным сердцем и ясным разумом. Боярыня Павла помогла Ольге надеть кольчугу и шлем, сама вырядилась в боевое снаряжение, взяла византийский щит, и они покинули шатер. Их сопровождали семь телохранителей. Под прикрытием их щитов княгиня и боярыня подошли к самому рву, где был рухнувший мост, и увидели, что за воротами их ждут старейшины. И начались переговоры.
— Слушайте, послы, и передайте все своему князю, — начала Ольга, — До чего вы хотите досидеться? Чтобы умереть голодной смертью? Ведь все ваши города и селения уже сдались мне и готовы выплачивать дань, но я освободила их на пять лет. Они возделывают нивы и убирают хлеб. Последуйте их примеру, и вы будете жить вольно.
Древлянские послы слушали внимательно и ответили не мешкая:
— Мы бы рады платить дань, но ведь ты хочешь мстить за своего мужа и нашего князя лишить живота. А он нам люб, и мы не отдадим его. Теперь говори ты.
Ольга на сие ответила таю
— Я уже отомстила за обиду моего мужа. Вам сие ведомо. Больше не желаю мстить. И ежели отдадите князя Мала, завтра же покину вашу землю.
— Нет, не отдадим. Нам краше смерть вместе с ним в битве, чем жизнь без него. Больше нам нечего сказать, — И послы двинулись к воротам.
— Стойте! Стойте же! — крикнула Ольга. Послы остановились.
— Говори, что там еще! — довольно грубо отозвался высокий худощавый боярин.
— Ладно, я не прошу у вас князя. Хочу только с города Искоростеня взять небольшую дань. На том и разойдемся.
Древляне повеселели, заговорили разом меж собой. Поговорив, спросили Ольгу:
— Чего ты хочешь от нас? Мы готовы дать тебе мед и меха.
— Полно, древляне, зачем мне вас разорять. Да ведомо мне и то, что в городе нет меду, а меха худые. Потому прошу у вас немного: дайте мне от каждого двора по три голубя и по три воробья.
Удивились послы, тихо поговорили меж собой, и старший, высокий худощавый боярин, сказал:
— Нет у нас такой прорвы птицы: ни малой птахи, ни голубей.
— Съели? — спросила Ольга.
— Едим, — ответил старший, — Да как‑нибудь спроворим по голубю с дыма и по два воробья — воришки.
— На том и сговорились. Идите же в город и объявите урок, а ночью вынесите птицу в коробах вот сюда, где стою.