– Зря ломаешься. Тем более у нас с тобой все уже было.
– Тебе баб мало? – сверкнула она зелеными глазами. – «Волга» вон. Олимпийская медаль на горизонте. Небось проходу не дают.
– А я чужое люблю. У меня на льду каждый раз драка. Я же нападающий. Должен все время быть в тонусе. Мне надо отобрать, а когда девки сами на шею вешаются, неинтересно. Так что скажешь?
– Нет.
– А если подумать? – Он бесцеремонно полез ей под юбку.
– Останови машину!
– Хватит ломаться, дура.
Лада его оттолкнула, и «Волга» вильнула. Они едва не врезались в ехавшие слева красные «Жигули». По губам водителя видно было, что он отчаянно матерится. Сашка разозлился и свернул на обочину. Рывком распахнул дверь:
– Выходи!
– Сраный мажор! – Она выскочила на тротуар, торопливо одергивая юбку.
– Сама придешь. – Он захлопнул дверцу «Волги» и дал по газам.
«Вот сволочь! – подумала Лада, поднимая руку. Надо поймать машину, чтобы добраться до дома. – Чужое ему надо! Ну, было когда-то, пару раз переспали. Боли много, удовольствия мало, он что на льду, что в постели нападающий. Главное – прорвать оборону противника, вломиться к воротам и забить побыстрее. Генке пожаловаться? Лучше не надо. Дойдет до драки – Сашка его покалечит».
И она промолчала.
Шумов
«Мне стала интересна личность убийцы».
Кто бы мог подумать! Спортивный обозреватель решил заделаться психологом! И что ему до этой личности, когда все давно уже быльем поросло?
Шумов нервно щелкнул мышкой, закрывая переписку, и тут же увидел на почте другое письмо. Пришли результаты МРТ. Он долго читал, пытаясь разобраться в медицинских терминах. Потом решил себя не накручивать. Врач все разъяснит.
«Ну а что ты хотел? Сто лет прожить и здоровым остаться? Большой спорт – это травмы. Вот и аукнулось. Двадцать лет отдано хоккею, из них больше десяти – профессиональному. Армейцы всегда играли жестко, а мы, «Динамо» были их основными соперниками. Бились за призовые, за место в сборной. Сколько раз ты головой о лед прикладывался? И нос ломали. Это не считая синяков и шишек. Обойдется».
Он немного успокоился, и мысли опять вернулись к письму Олега Рокотова. И все-таки занятно: что блогер думает об убийце Воронцовой? Статейка наспех сляпана, а когда на это указали – зацепило.
Шумов прикрыл глаза, вспоминая, какой Лада была перед расставанием. Перед тем, как он потерял свою первую любовь из вида на долгие годы. Началась перестройка, потом грянул развал Советского Союза и наступили лихие девяностые. Когда главной задачей любого стало выжить и приспособиться к новой реальности.
В стране творилось такое, что не до спорта. Тренеры разъехались на заработки за границу. Звезды тоже туда потянулись. Те же хоккеисты. Первых называли предателями, их нещадно клеймила пресса, осуждали сограждане. А потом легионеры стали обыденностью, а НХЛ спасением для тех, кто жил хоккеем и понимал, что надо зарабатывать деньги, пока пик формы.
Тот же Сашка, с которым Шумов до сих пор поддерживал отношения, сокрушался:
– Эх, не вовремя я родился! Обидно, Аркаша. Если бы я начинал карьеру хотя бы в конце восьмидесятых, играл бы в НХЛ. Мечта, понимаешь. Десяток годков скинуть бы. Обидно.
– Ты же рубился с канадцами. Вот мне не довелось. А тебе, Бессонов, жаловаться грех. Ты олимпийский чемпион. Теперь вон с олигархами играешь.
– Да разве это игра? – Сашка сплюнул. – Тьфу! Покатушки. Заранее говорят, как забить, когда забить. А потом «котлету» суют. Бабки огромные, не спорю. На душе погано, Аркаша. Я себя ощущаю дорогой проституткой.
– Не играй, – пожал он плечами. – Или деньги не бери.
– Как не играть? – возмутился Бессонов. – Я только на льду себя человеком и чувствую, и годы не берут, а выйдешь из Ледового дворца – тут болит, там колет. Седьмой десяток разменял. А что до денег – как их не брать-то? Это же деньги! Я привык жить хорошо…
– Тогда не жалуйся.
– Мне уважение нужно, понимаешь? А у нас страна огромная, в ней заслуги растворяются, как сахар в воде. Чайная ложка на цистерну. Слишком уж много чемпионов, даже олимпийских. А мы, из «совка», все равно что мамонты. Ископаемые.
И тем не менее и Сашка, и Лада успели – заработали свои медали под опускающийся занавес. Перед тем как наступил антракт. И продолжительный антракт.
Мама Аркадия Шумова фигурное катание обожала и единственного сына сначала привела туда. Шумов рано встал на коньки, ему и пяти еще не было. Но тренер, промучившись с Аркашей три года, посоветовал отдать мальчика в хоккейную секцию.
– На коньках стоит уверенно, но ни гибкости, ни артистизма. Зажатый он какой-то. Не знает, куда руки девать. Дайте ему клюшку.
– Да он же худенький! И роста небольшого.
– Ну, Валерий Харламов тоже был небольшого роста, – улыбнулся бывший фигурист. – Что не помешало ему стать великим.
Увы! Далеко не все Харламовы! Но Шумов был на судьбу не в обиде. Карьеру свою он построил благодаря хоккею и сейчас не бедствовал.
Все выступления Лады Воронцовой он хранил сначала на кассете, потом на диске, а теперь на флешке. И время от времени пересматривал. Раньше вместе с мамой.
– Какая талантливая была девочка! – восхищалась она.
Талантливая. Только не в того влюбилась. Шумов был уверен, что это тренер сломал Ладу, из-за чего она бездарно провалила свою вторую Олимпиаду и закончила спортивную карьеру. Аполлонов выжимал из любовницы все, что мог, а человек не машина. Да еще и возраст. Двадцать пять для большого спорта – это, считай, уже почти старость. Усталость накопилась, травмы.
Шумов снова открыл переписку с блогером и вставил в USB-порт огромного телевизора флешку. Аркадий Валентинович любил смотреть выступления Лады по ящику, это создавало иллюзию, что все происходит в реальном времени.
… – На льду вице-чемпионка олимпийских игр, мирового первенства и трех чемпионатов Европы серебряная Лада Воронцова. Наша лучшая фигуристка. В этом сезоне у Лады новая произвольная программа, отличающаяся, как всегда, повышенной сложностью. Начала фигуристка с тройного сальхова. Это ее любимый прыжок. Блестяще! В середине программы у Воронцовой заявлен сложнейший каскад. Как-то она справится?
На этой записи Лада справлялась. И с нервами, и с тройными прыжками. И Шумов улыбался. Лучший сезон Воронцовой…
Но что делать с блогером?
Личность убийцы ему интересна… Да уж!
Шумов тяжело вздохнул. И все же решился. Написал:
«Чего вы конкретно хотите? Именно от меня».
«Мы могли бы встретиться?»
«Зачем?»
«Расскажите, что вы знаете. Вы ведь интересовались этим уголовным делом?»
Шумов чуть не рассмеялся. Нет, без встречи тут не обойтись. Потому что рассказывать долго. С самого начала придется.
«Хорошо, – отбил он. – Где мы встретимся?»
«Какое-нибудь тихое местечко, где можно поговорить. Ресторан или кафе. Вы где территориально находитесь?»
«Ближайшее к работе метро – “Автозаводская”. А живу в районе “Динамо”».
«И я в тех же краях. Может, тогда вечером встретимся? К примеру, завтра, после работы?»
«Давайте в семь часов вечера в “Метромаркете”. Мне так удобнее. Наверху есть японский ресторанчик, там тихо».
«Отлично! Как я вас узнаю?»
«Я буду один. И вы тоже. Не потеряемся».
Шумов невольно поморщился: пароля только не хватает. Газету «Советский спорт» на стол положить? Аркадию Валентиновичу все больше не нравилась история, в которую он с дуроты ума вляпался. И блогер был неприятен.
Когда Шумов его увидел, эта неприязнь только усилилась. Олег Рокотов оказался мужчиной высокого роста, плотного телосложения, лицо вроде бы правильное, мужественное, подбородок крутой, упрямо выдвинутый. А вот глаза… Такое ощущение, что лицо выросло, а они нет. Так и остались по-детски наивными, распахнутыми. Видать, жизнь еще не била.
Шумов прикинул: москвич, из хорошей семьи, возможно, единственный ребенок. Образование дали, квартиру «устроили». Профессия: свободный художник. Что-то в нем неправильно, в этом блогере. Дать бы ему в руки совковую лопату и отправить снег расчищать, куда-нибудь подальше от Москвы. Чтобы жизнь увидел и жирок согнал. И это довольное выражение со смазливой физиономии.
– Добрый вечер, – прервал его мысли Рокотов и широко улыбнулся, явно пытаясь расположить к себе собеседника. – Аркадий Шумов – это вы?
– Я. Присаживайтесь.
– А по отчеству? – спросил блогер, бросив любопытный взгляд на барную стойку.
– Валентинович, – выдавил Шумов, с возрастающей неприязнью подумав: «Любитель выпить?» – А вас?
– Меня можно без отчества. Просто Олег. Я здесь еще не бывал. Что посоветуете заказать?
В голосе блогера обозначился живейший интерес. Судя по фигуре, покушать Рокотов любил. И толк в еде знал.
– Я не любитесь ресторанов, – процедил Аркадий Валентинович. – Мне, в общем, все равно. Я суп заказал. Том ям. И жареную лапшу.
– Понимаю, с работы, – кивнул блогер. – А лапшу какую? Гречневую?
– Послушайте, Олег. Мне без разницы. – Шумов все больше раздражался. – Давайте сразу к делу приступим. Что вам от меня надо?
– Минутку. – Блогер подозвал официанта и с пристрастием допросил его насчет фирменного блюда. После чего сделал заказ. – А дело у меня к вам вот какое. Вы ведь читали комментарии к статье про Воронцову?
– Читал, – нехотя признался Шумов.
– Видели, что написал пользователь под ником Судья Уоргрейв?
– Это наверняка шутка. И не очень удачная.
– Да, но за мной с тех пор следят. Поверьте, это крайне неприятно. Я даже консультировался с адвокатом. Узнавал, можно ли привлечь этого Судью к уголовной ответственности.
Шумов чуть не поперхнулся супом.
– Вы это серьезно?!
– Абсолютно. И мне не по себе.
– Знаете поговорку? У страха глаза велики. А не почудилось вам это? – с сомнением спросил Шумов, задумчиво помешивая ложкой суп. Вон оно куда вывернулось!
– Время покажет. Адвокат, кстати, сказал, что не видит в деле зацепки. Своими, мол, силами надо проблему решать. Вот я и спрашиваю у вас, Аркадий Валентинович: кого хоть мне бояться?