– Да, и неплохо.
– Значит, мне повезло. Бриджертон охотно ест сухой корм, а вот я предпочитаю горячую пищу. Но готовить совсем не умею.
– Тандем, значит, – усмехнулся блогер, – двое в лодке, не считая кота: вы, я и Бриджертон.
– Ну, от него толку мало. – Шумов погладил кота. – Хотя животное нам поможет. Не это. Вы знаете, что у Лады была собака?
– Собака? Нет, я об этом нигде не читал.
– Вот это и странно. Собака не кошка. Когда хозяйку убивают, кидается на защиту. Тем более немецкая овчарка.
– Овчарка?!
– Да. Альфред. Или Фредди, как звала Лада. Ее все писаки называют опустившейся алкоголичкой. Немецкая овчарка собака крупная. Ест много, содержание недешево обходится. Может спившаяся женщина содержать такую собаку, как вы думаете?
– Да, странно.
– И это не единственная странность. Показания соседки, которые та дала по горячим следам. Накануне того дня, как ее убили, Лада попросила соседку отвезти собаку на дачу. За город. А ведь была зима. Потом эти показания загадочным образом из дела исчезли. А ведь факт говорит о многом. Ну-ка, Олег? Ваша логика как? Работает?
– Еще как! Встреча была крайне важна для Воронцовой. Квартира у нее однокомнатная. Запереть собаку в санузле? Не вариант. Гость наверняка туда пойдет. Воронцова планировала, что он задержится, и надолго. Кладовки, как я понимаю, не было.
– Была кладовка, – усмехнулся Шумов. – И балкон был.
– Так ведь зима!
– Так ведь немецкая овчарка. Проблема в том, что рот ей не заткнешь. Выть будет. Когтями дверь царапать. Отвлекать.
– Любовное свидание?
– Вариант. Но не единственный. Возможна и деловая встреча. Важно одно: гость в тот вечер был у Лады впервые. Раньше она от собаки избавиться не пыталась. К постоянному кругу общения своей хозяйки Фредди давно привык. А он был довольно узкий, этот круг. В последние годы Лада жила замкнуто. И вдруг собаку увозят. Чтобы не помешала.
– А может быть, это вы ошибаетесь, Аркадий Валентинович? И не было никакой собаки?
– А вы покопайтесь в интернете. Вам же предстоит составить психологический портрет преступника. Но сначала ответить на вопрос: почему Лада попросила соседку увезти собаку на дачу?
– Вы ведь на него уже ответили: чтобы не помешала важному разговору. Или свиданию с мужчиной. Я все-таки склоняюсь к версии, что это было свидание. Поход в магазин, уборка, ужин, от овчарки избавилась. Загадочный Мистер Икс. Вопрос: откуда он взялся?
– А вариант с наследством?
– С наследством? – удивился блогер. – Но ведь я читал, что Воронцова продала все свои медали и кубки. Ничего ценного у нее не было.
– А как же квартира? Московские квадратные метры всегда были в цене. В нулевых случился бум: все вкладывали деньги в недвижимость, цена которой стремительно росла. У Лады имелась однушка в хорошем районе. Кому-то же она досталась.
– У нее были родственники?
– Конечно. Мать тогда еще жива была, отчим. Я этот вопрос не выяснял, кому досталась квартира Лады, а вы попробуйте. Сейчас расследование можно вести, не выходя из дома.
– Не все данные есть в открытом доступе.
– А я и не говорю, что будет легко, – пожал плечами Шумов. – Так что? Остаетесь?
– В шпионов играть? Тайно вещи перевезти?
– Зачем такие сложности? Просто оставайтесь ночевать. Надеюсь, «хвоста» за вами не было?
– Я и говорю: шпионские игры. Нет, я так не могу, Аркадий Валентинович. Сегодня останусь, мне надо подумать, а там видно будет. Вы правы: все, что нужно, у меня с собой. Главное – гаджет. Сейчас схожу в ближайший магазин, куплю продукты, бритвенные станки одноразовые, зубную щетку…
– Все это у меня есть. Я выделю вам комнату, где вы сможете спокойно работать. Вам надо успокоиться. Вы взвинченный какой-то, Олег. Расхристанный.
– Просто неожиданно все это. Такое ощущение, что моя жизнь развалилась на куски, а я не могу понять, который из них важнее, и как-то определиться: что мне делать?
– Располагайтесь, осваивайтесь. Бриджертон, покажи Олегу квартиру.
Кот встрепенулся и посмотрел на Шумова с удивлением. Потом нехотя поднялся. Обнюхал носки блогера, боднул головой колено, мазнул по руке пушистым хвостом. И презрительно фыркнул.
– Ничего, признает, – сказал Шумов. – Хороший кот, умный.
…Когда блогер закрылся в своей комнате, Аркадий Валентинович оставил Бриджертона за хозяина в гостиной, а сам прошел в спальню. Включил телевизор, вставил в порт флешку. После развода с первым мужем Лада попыталась выстроить свою жизнь заново.
Один из бывших спортсменов, как и Геннадий Аполлонов, фигурист-одиночник, оказался деловым человеком и талантливым организатором. Сумел собрать звезд советского фигурного катания в труппу. Так появился балет на льду.
Лада Воронцова была бесспорной звездой и яркой красавицей. Ее имя на афишах могло привлечь публику. Поэтому работу в ледовом шоу Лада получила без проблем. Поставили шикарный спектакль по мотивам классики. Лада «иллюстрировала» Марину Цветаеву.
Раньше Шумов не мог смотреть этот номер, ком стоял в горле. Но сегодня он жадно ловил каждое движение Лады.
Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверстую вдали!
Когда-нибудь и я исчезну
С поверхности земли…
Как она была выразительна! Каждый жест, каждое вращение, каждый прыжок.
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос…[1]
Рыжее золото. Лада вновь порхала по льду, будто огонек, видно было, что катание доставляет ей истинное наслаждение. Она исполняла на бис свою трагическую судьбу, словно предчувствовала, что жизнь будет короткой, а смерть чудовищной. Шумов не мог оторвать взгляда от экрана.
Какой талант погиб, и так рано! Ведь Лада продержалась в шоу без малого два года. А могла бы кататься и дальше. Ее жизнь сломали роковые романы. С мужчинами, которые ее использовали. Заявляли право собственника и брались решать ее судьбу. А Лада не могла понять, чего ей на самом деле надо.
Так вот же: все очевидно. Артистка. Она родилась для фигурного катания. Для обожания публики и аплодисментов. А когда у нее это отняли, зачахла. Потом запила.
Шумов почувствовал бешенство. Ему досталась сломанная кукла. Когда уже поздно было что-то исправлять.
Лада
Она сразу поняла: это ее. Как только снова вышла на лед, под ослепляющий свет прожекторов. Жизнь, потерявшая с уходом Аполлонова смысл, снова стала яркой. Обрела запах, вкус, цвета. Жизнь богемы.
И снова были овации, восторг публики, волшебное чувство, когда тело послушно и можно вытворять такое, что в огромном зале наступает мертвая тишина. Пока не закончится музыка. А потом – взрыв эмоций. Крики, топот, свист.
Сдержанность ушла вместе со старой моралью, на смену пришла разнузданность. Но главное, что Лада каталась. Она была востребована. Публика жаждала зрелищ, и не таких, как раньше, во времена «совка», а откровенных, шокирующих. Слава богу, бывшим звездам большого спорта давали заработать, и Лада теперь не бедствовала. На нее в ледовый театр шли.
Одна беда: в стране и в Москве творилось невообразимое. В начале девяносто второго объявили дикий рынок. Теперь каждый мог торговать всем и везде, не имея на то разрешения. На Пушкинской, прямо у выхода из метро, стояли на парапете бутылки шампанского, бабушки трясли перед носом у прохожих вышитыми салфетками и носками ручной вязки, интеллигенты стыдливо предлагали редкие книги.
Женское тело тоже теперь продавалось, и это было не стыдно, а даже почетно: выпускницы школ мечтали стать проститутками. Лада тоже не избежала сальных взглядов, когда выходила на лед в коротенькой юбчонке. Костюм почти ничего не скрывал, Лада чувствовала себя голой под оценивающими мужскими взглядами: и почем? Потому что продавалось все.
После спектакля к ней в гримерку вваливались подвыпившие поклонники с огромными букетами.
– Выйдите, пожалуйста, я переодеваюсь, – умоляла она.
– Да ладно тебе ломаться, – хмыкал очередной браток с золотой голдой на бычьей шее. – В сауну прокатимся, бабок полно, не обижу, мля. И с карьерой помогу, если надо. Нагну, кого скажешь.
Расцветали бандитские девяностые с их ядовитыми плодами, народ мгновенно обнищал, как только отпустили цены. Зато у частников можно было купить абсолютно все за какие-то космические деньги. И у кого-то они были! У тех, кто нагло, по-хозяйски вваливался к Ладе в гримерку, уж точно!
Теперь не только на незаконную торговлю, но и на оружие смотрели сквозь пальцы, из горячих точек ввозили любое, и Лада понимала, что у каждого из этих «покровителей» в кармане пистолет. Аргумент весомый, с ним не поспоришь. Не хочешь по-хорошему, кляп в рот – и в машину. Ладу спасал пока только статус звезды.
Но как же ей было страшно! По ночам она особенно остро чувствовала свою беззащитность. Одна, без мужика, да в такое смутное время! Молодая, тридцати еще нет, ослепительно красивая. И выставляет себя напоказ, не стесняясь задранной во время танца юбки, открывающей обтянутую трусами промежность. Ну сколько еще будет продолжаться это везение!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли…
Тогда же у Лады возникло чувство, что жить ей недолго. Катаясь под эту песню на стихи Цветаевой, Лада чувствовала вдохновение напополам с тоской.
Застынет все, что пело и боролось,
Сияло и рвалось.
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос…
Все это скоро исчезнет. Кто-нибудь из бандитов, разозленный отказом, Ладу пристрелит.
Она смотрела в зеркало, и хотелось плакать. Кому все это? Одному из братков, которые становятся все наглее? Душа не лежала. Лада по-прежнему любила Генку, даже несмотря на то что он оказался сволочью. Предал, сбежал в Америку. Но он хотя бы был артистом, не