Дежурный остановился, глянул на задержанного, потом придвинул оружие к себе, потянул саблю из ножен. Тронул пальцем клинок — естественно, тут же порезался и недовольно пихнул его обратно:
— А хрен его знает, серебро это или алюминий обычный! Железо как железо. Может, ты его сам из рессоры выточил? Снимай побрякушки! И два кольца из желтого металла. Латунные или медные, ясно. И права тут мне не качай. Конфискат все равно в переплавку пойдет, пусть хоть из дерева ты его выточил. Фамилия! Адрес! Дата рождения! Ты хоть понимаешь, что тебе четыре года за ношение оружия светит, говнюк?
Из находившихся в комнате пяти сотрудников один поднялся, подступил к столу, взял в руки пояс, но обнажать клинки не стал, только осмотрел ножны и рукоять, осторожно опустил обратно, выразительно глянул на другого. Тот тоже поднялся, и они вместе вышли из помещения. Новику это почему-то не понравилось — появилось под желудком какое-то нехорошее чувство. Мент, который его задерживал, поморщился, пожал плечами и тоже удалился. Новик механически отвечал на вопросы, оглядывая просторную комнату. Стол с парой телефонов, фанерные скамьи вдоль стен, большой сейф в углу, чуть дальше — забранная решеткой дверь, за которой стояли в открытой стойке автоматы, лежали рожки и подсумки. Одна дверь — в ведущий на улицу коридор, вторая — в другой коридор, внутренний, расположенный вдоль дома.
— Ладно, — кивнул капитан. — Проверим, что ты тут натрепал, потом дальше поговорим. Стас, сунь его в обезьянник.
Дородный мент, ростом в полтора Зверева, поднялся, медленно работая нижней челюстью, молча прихватил новика за шкирятник и выволок в коридор. Там остановился перед одной из железных дверей, достал из кармана ключ, отпер замок, распахнул створку и швырнул задержанного в комнатушку. Послышался громкий щелчок замка, удаляющиеся шаги.
— Вот козел… — Андрей встал, отряхнулся, окинул взглядом камеру.
Половину помещения занимал топчан из покрытой лаком вагонки, тянущийся от стены до стены, в углу стояла эмалированная раковина и темнела дыра в полу с характерными ребристыми поверхностями для ног по сторонам. Кроме него, тут уже куковали пять человек. Трое, совершенно бродяжного вида, лежали ближе к одной стене, двое других — один в костюме, другой в клетчатом свитере и джинсах — играли на другом краю в фантики.
— Хмырь, у тебя курево есть? — не поворачивая головы, спросил тот, что в свитере.
— Нету. — Новик подошел к двери, прислушался к тому, что происходило снаружи.
— Ты на него глянь, Кеша, — хлопнул товарища по колену тот, что в костюме. — Цирк с доставкой на дом.
За дверью послышался выкрик, злобная ругань. Похоже, за заговоренный клинок схватился кто-то еще.
— Откуда ты такой блестящий? — повернул его за плечо к себе клетчатый.
— Отстань, — отмахнулся Зверев.
— Ты как с приличными людьми разговариваешь, малец? — На этот раз мужчина развернул его к себе более решительно. — Тебя же вежливо спросили: откуда ты взялся?
— Откуда, откуда… Посадили!
Новик попытался снять его руку с плеча, но клетчатый только сильнее прижал его к двери:
— Тебя не учили, как нужно разговаривать со взрослыми, мальчик? Нужно ответить: «Прости, дяденька, за беспокойство. Виноват, буду рад искупить вину любым способом, как прикажешь». Понял?
— Это ты, что ли, смерд вонючий, мне приказывать станешь? — искренне изумился новик.
— Мальчик румян и симпатичен, но явно невоспитан, — укоризненно покачал головой клетчатый.
— Руку убери, — столкнул Андрей лапу мужчины с плеча.
— Очень невоспитан, — усмехнулся клетчатый и снова вскинул руку. Но на этот раз между средним и указательным пальцем блеснуло лезвие. — А невоспитанных нужно учить. Ты жилеточку-то свою сыми. Нехорошо детям в мехах щеголять, когда рядом приличные люди мерзнут.
— Это что, бритва? — скосил глаз на лезвие Зверев.
— Она самая, мой мальчик.
— Так ты ее убери…
Новик осторожно, указательным пальцем левой руки уперся в его запястье, а правой снизу вверх хорошенько ударил в челюсть. Силы у него за последние месяцы прибавилось — клетчатый подлетел от удара почти на локоть и рухнул на каменный пол уже плашмя, раскинув руки. Андрей прыгнул левой ногой ему на пальцы руки, правую поставил на горло и перенес на нее свой вес. Мужчина захрипел, принялся стучать ему кулаком по колену, лупить ногами в пол.
— Что ты делаешь?! — Приятель клетчатого спрыгнул с топчана, кинулся на помощь.
Зверев отступил, выставил кулаки. Его противник поднырнул, провел стремительную серию быстрых ударов ему в солнечное сплетение, в живот, в область сердца. Удары были очень умелые, сильные — Андрей почувствовал их даже через поддоспешник. Он ударил ловкого врага слева чуть ниже уха. Тот отлетел к стене, врезался в нее головой, выпрямился, но от нового удара бухнулся в стену затылком и сполз на пол. Первый мужик тем временем, хрипло дыша, успел перевернуться на четвереньки. Или, точнее — на «третереньки»: на руку со сломанными пальцами клетчатый старался не опираться. Новик перевернул его ударом ноги и опять наступил на горло.
— Ты чего делаешь, парень? — хрипло поинтересовался один из бродяг. — Ты же его убьешь.
— А чего делать, — пожал плечами Зверев. — Я не убью — так он меня ночью зарежет.
— До ночи еще далеко. Или их выпустят, или тебя. Чего понапрасну грех на душу брать? Коли останетесь, так вечером, перед сном и задавишь.
— Ну не знаю… — Андрей почесал в затылке и отступил. — Ладно, до вечера подождем.
Новик снова прижался ухом к окошку на двери. Из милицейской комнаты доносилась ругань. То ли опять кто-то попытался с его оружием поиграть, то ли менты что-то поделить между собой не могли.
— Ты дурак, парень, и не лечишься… — начал приходить в себя тот, что в костюме. Клетчатый ничего говорить не мог, только хрипел. — Мы ведь пошутили просто… Сказал бы, что не дашь, и ладно.
— Так и я пошутил, — ухмыльнулся Андрей. — Вы разве не поняли? А теперь заткнись, ментов заглушаешь.
В отделении стало тихо. Либо стражам порядка надоело ссориться, либо они куда-то вышли. Новик глубоко вдохнул, крестообразно наложил руки на дверь, забормотал заклинание и резко развел ладони. Замок щелкнул, железная створка отошла на несколько сантиметров и замерла.
— Вот это да! — екнул мужик. — Кеш, ты глянь…
Зверев скользнул в коридор, защелкнул за собой дверь. Она тут же гулко содрогнулась:
— Эй, парень, ты чего? — громко зашептал мужик. — А мы?
— Вор должен сидеть в тюрьме, — напомнил ему Андрей. — Так что не чирикай.
— Ах ты… — Дверь опять дрогнула. — Ну погоди. Земля круглая. Еще встретимся.
— Ты совсем дурак? — постучал пальцем себе по лбу новик. — Если мы еще встретимся, я же тебя убью на месте. Нафиг мне такие друзья?
— Ну погоди… — Мужик отскочил от двери и вдруг завопил во всю глотку: — Помогите-е-е!!! Убива-ают! Побе-е-ег!!!
— Точно убью, — сделал себе пометку в памяти Зверев. — Зря до вечера отложил.
В коридор из дежурки выглянул монументальный Стас. Обнаружив праздно гуляющего арестанта, мент сдвинул брови и направился к нему. Андрей улыбнулся, вскинул правую руку, растопырив на ней пальцы. А потом резко махнул вперед. Грузик, под действием инерции выскользнув из рукава, описал короткую дугу и врезался тюремщику в горло. В висок новик бить не стал: череп ведь расколется — и труп. А на горле все мягкое — давится, срастается. За месяц заживет. Милиционер выпучил глаза, с хрипом повалился на спину.
Андрей прыгнул вперед, скакнул в дежурку. Краем глаза отметил дремлющего на скамье сержанта, но кинулся на капитана. Тот повернулся навстречу, вскочил, опустил руку к кобуре. Сержант открыл глаза и поднял голову — Андрей в этот миг уже посылал кистень дежурному в живот. Капитан сложился от боли — новик рванул из-под него кресло и опустил бедолаге на голову, выбивая сознание. Услышал щелчок передернутого затвора, присел, крутанулся в правую сторону, посылая кистень снизу вверх и грузик четко врезался в костяшки руки, что держала направленный ему в ребра «Макаров». Пистолет, естественно, улетел в стену, сержант взвыл, схватившись за руку, а грузик, описав полудугу, ударил его в горло.
— Извините, ребята… — Новик перевел дух, поднял руку и опустил кистень обратно в рукав. — Мне очень нужно уйти. А ты через недельку-другую поправишься.
Милиционер не ответил — потерял сознание. Андрей закрутился: его оружия не было ни на столе, ни на скамьях. Он хмыкнул, тихонько позвал:
— Са-абля?
И тут же услышал знакомый хрустальный звон со стороны оружейки. Именно там, на полу за решеткой, ее и бросили. Заговорить замок было ничуть не сложнее, чем открыть дверь в камеру. Вскоре новик опоясался, сразу почувствовав себя увереннее, поискал на полу остальное, но не нашел, захлопнул дверь и начал выдвигать ящики. В нижнем, поверх протокола, обнаружился и браслет.
За пластиковым стеклом послышались шаги. Андрей рванул саблю, встал возле двери и, когда она отворилась, тут же прижал клинок к горлу вошедшего стража порядка. Предупредил:
— Не дергайся, порежешься. Дверцу за собой прикрой. Молодец. Где мои кольца?
— У капитана, — сглотнул милиционер. — В кармане.
— Доставай.
Мужчина наклонился над дежурным, и новик тут же огрел его оголовьем рукояти по затылку. Жертва ткнулась лбом в пол. Андрей запустил руку в карман, к которому потянулся было мент, выгреб все его содержимое. Здесь были какие-то чеки, фантики, мелочь, ключи от машины и оба кольца. Свое добро новик вернул на место, ключи рассмотрел повнимательнее. Брелок сигнализации с одной кнопкой, два ключа с эмблемой в виде молнии. «Опель», что ли? Машина была бы кстати, пешим отсюда не уйти. Он выглянул в окно, на отдыхающие возле отделения машины, нажал кнопку сигнализации. Одна из машин, вишневая и с виду вполне новенькая, отозвалась коротким бибиканьем и подмигиванием фар.
Зверев еще немного постоял, раздумывая, потом снял пояс, ферязь, закатал оружие в одежду, свернув ее подкладкой наружу. В войлочном под