Первые две перспективные области нашел достаточно быстро. А третью забраковала Дайна, заявив, что, судя по особенностям рельефа, магофон в ней будет либо ниже, либо равным магофону в районе Каньона. Потом прочитала лекцию о зависимости плотности магофона от расстояния до конвергентных границ литосферных плит, объяснила, что «конвергентная граница» — это зона их «столкновений», рекомендовала не мелочиться и подсветила программным маркером область, в которой, по ее мнению, надо было вырезать следующую заимку.
Я невольно сглотнул, уставился в потолочную камеру и возмутился:
— Ты одурела? Это, как минимум, четырнадцатый круг!!!
— Либо шестнадцатый, либо семнадцатый… — спокойно уточнила она. После чего «выделила» конкретный участок горного хребта и помогла увидеть ее совет под другим углом: — Высота вот этой части массива — порядка четырех километров, и сейчас, то есть, зимой, на ней крайне некомфортно. И с добычей там не ахти, поэтому зверье наверняка откочевало значительно ниже. То есть, на начальном этапе создания заимки вам никто не помешает. А после того, как вы достаточно углубитесь в скалу и закроете метров пятьдесят коридора, в вашем распоряжении окажется второй Лицей. Или — если отталкиваться от мощи магофона — Университет. А шестнадцатый-семнадцатый круг — это не только новые ранги, но и возможность существенно ускорить развитие членов Ближнего Круга. Кстати, я считаю, что их надо поднять в шестой Кошмарный ранг и хотя бы на полгода-год отпустить в свободное плавание. Чтобы они сроднились со сродствами к «своим» стихиям, обрели полноценную уверенность в себе, обжились в первых кругах Кошмара и сняли с твоих плеч заботу о родовой дружине. То есть, начали подтягивать ее на свой уровень без участия Стаи. И еще одно: при наличии полета, прозрения и мгновенной телепортации риска в этой «авантюре» считай, что и нет.
После недолгих раздумий я согласно кивнул, добросовестно впечатал в память приметные ориентиры и полез в Сеть. Смотреть прогноз погоды на ближайшие пару недель. БИУС, отслеживавший мои манипуляции, развернул нужную страничку еще до того, как я закончил вбивать запрос в поисковик, обвел программным маркером часть изображения и продублировал действие голосом:
— Хорошая погода продержится еще двое суток. Но сегодня я вас туда не отпущу.
— Почему?
— Через двое суток мистера Вальдеса привезут на родину и поместят в лучший клинический госпиталь Вашингтона…
— То есть, на третьи к этому скоту начнется паломничество первых лиц министерств и ведомств? — прозрел я.
— Угу! — подтвердила Дайна и злобно добавила: — А нам нужно выяснить, кто приказал использовать твою родню для шантажа. Ибо война объявлена, а ты от своих слов не отказываешься…
…Всю вторую половину дня я фанатично шлифовал навыки управления виртуальным «Орланом». О предстоящем воздаянии амерам думал только в промежутках между тренировочными миссиями, генерируемыми тренажером. Увы, отсутствие возможности нормально сосредоточиться не позволило как следует проанализировать ситуацию и придумать сколь-либо реальный алгоритм поиска первого звена в цепочке передачи того самого приказа. Поэтому в момент принудительного завершения воздушного боя я пребывал не в духе. Вот и вслушался в голос верной помощницы, раздавшийся в правом ухе:
— Игнат, дуй ко мне в мастерскую — мне нужна ваша помощь!
«Дунул», переместившись к соответствующей «заготовке». А через пару мгновений прикипел взглядом к экрану, на котором появилась фотография незнакомого мужчины лет сорока с небольшим гаком, затянутого в неплохой деловой костюм,
и услышал продолжение начатого монолога:
— Знакомьтесь: это полковник Кемаль Пиринджи, лягушатник турецкого происхождения, являющийся заместителем командира одной из баз ракетно-артиллерийского вооружения Лиона. В данный момент отсыпается после забав с молодой любовницей в номере не самого дорогого отеля города Сент-Этьен. Камеры в помещении я уже хакнула и перевела сны горе-любовников из естественных в медикаментозные, но вживить «заготовку» прокола в тушку полковника не смогу…
— Предлагаешь нам телепортироваться к фотографии? — спросила Света, судя по рассеянному взгляду, продолжавшая находиться в рабочем режиме и думавшая об отложенных экспериментах.
— Было бы неплохо, но вы на такое пока не способны… — повредничал БИУС, посерьезнел и перешел к делу: — От транспортного хаба в предместьях Города Туманов до Сент-Этьена — чуть больше ста сорока километров. Отель, в котором отдыхает полковник, находится на его юго-западной окраине, и с вашей скоростью лететь до него всего ничего…
— Как я понимаю, там либо поздний вечер, либо ночь? — на всякий случай уточнил я.
— Два четырнадцать ночи, девятнадцать градусов тепла, ясное небо и попутный ветер… — деловито сообщила она, вывела на экран карту этой части Лиона, «раскрасила» лентами воздушных трасс и добавила к картинке линию рекомендованного маршрута. А через мгновение, заметив, что я поморщился, додумалась до причин появления этой эмоции и притворно обиделась: — Ты в меня не веришь. А зря: в этом мире я заиграла многое. Поэтому приобрела новые парашютные шлемы и воткнула в них модули МДР. Короче говоря, ни бумажные карты, ни кроки, ни наскальные рисунки вам точно не потребуются.
Мы посмеялись, переоделись в вингсьюты, натянули новые шлемы, за несколько минут разобрались в логике отображения информации на линзах, предупредили Олю с Полиной, что собираемся к лягушатникам, и перешли в знакомую промзону. С освещением в ней было не очень, но нас, владеющих сумеречным зрением, такие мелочи не беспокоили — мы взмыли в воздух, навелись по метке, появившейся в верхней части картинки на линзах, заняли высоту, рекомендованную другой меткой, и втопили на полной скорости. Благо, первая треть пути проходила вдали от воздушных трасс. А для того, чтобы девчата не волновались, стали описывать все, на что падал взгляд.
Да, без «обратной связи», ибо, по словам БИУС-а, моя старшая супруга и сестренка ужинали в большой компании, соответственно, не могли говорить, но ощущали их энергетические системы и чувствовали, что эта часть Стаи находится совсем «рядом».
Под первым трансконтинентальным жгутом воздушных трасс пролетели метрах на семидесяти. Ибо видели габаритные огни флаеров, двигавшихся вне потока, и оценили количество дурней, так по-хамски нарушавших ПВД. Чуть позже полюбовались кортежем, упавшим в коридор замедления, и оценили размеры поместья, к которому он вел. А после того, как приблизились к Сент-Этьену
и не обнаружили перед ним предместья с малоэтажной застройкой, потребовали у Дайны объяснений.
— Город сравнительно молодой. Вырос вокруг наземного пассажирского терминала орбитального лифта второго по величине гражданского космопорта планеты и на восемьдесят с лишним процентов состоит из увеселительных заведений, ресторанов, торговых центров, представительств банков, пунктов проката всего и вся, борделей, клиник и перехватывающих стоянок. Впрочем, есть два больших района компактного проживания рядовых сотрудников всего вышеперечисленного и четыре крупные военные части, упирающиеся во все еще функционирующий военный космодром. Но все это «великолепие» от вас достаточно далеко. А деревни и поселки городского типа в окрестностях этого города отсутствуют, как класс — земли давным-давно выкуплены и расчищены под будущую застройку все тех же увеселительных заведений и далее по уже озвученному списку.
— В общем, второй Ковров, верно? — презрительно фыркнул я, вспомнив этот сателлит Белозерска, с которым у меня было связано несколько не самых приятных воспоминаний.
— Ага, похож… — ответила Дайна. — Но девчата о нем даже не слышали…
…По-французски я не говорил, но название отеля перевел без особого труда. Ибо первое слово — «Orchidée» — в принципе не требовало перевода, а второе — «Blanche» — я регулярно слышал из уст «горячо любимой» тетушки, в принципе не признававшей никаких духов, кроме «Buredo blanche», на полном серьезе считавшей, что они — один из символов ее душевной чистоты, и при любой возможности объяснявшей это всем подряд. Но на мой пристрастный взгляд, с душевной чистотой у Александры Никифоровны были серьезные проблемы, так что это название стало ассоциироваться только с нею и въелось в душу.
В общем, при первом же взгляде на вывеску отеля я вспомнил эту тварь и попробовал придраться к названию. Но безуспешно: крыша здания на самом деле напоминала орхидею, а идеально ровные стены, красиво подсвеченные ночной иллюминацией, действительно оказались белоснежными. В результате к окну, которое в дополненной реальности «вдруг» обзавелось красным кантиком, я подлетел, злобствуя, подождал, пока оно распахнется, скользнул в помещение, пропахшее перегаром и страстью, кинул взгляд на волосатый торс господина Пиринджи, вольготно раскинувшегося на двуспальной кровати в чем мать родила, и жестом попросил младшенькую повисеть снаружи.
Пока вживлял в лобную кость полковника «заготовку» прокола, дышал через раз. Потом отправил супругу к Дайне, подождал, пока они просунут в этот мир очередную микрокамеру, и тоже свалил на Надежду. А там нарвался на ехидный вопрос невесть с чего развеселившейся младшенькой:
— Ну, и как тебе красотка-лягушатница?
— На любителя… — дипломатично ответил я, стараясь не вспоминать широченный зад, целлюлитные бедра и голени, поросшие густым черным волосом.
— Небось, будешь вспоминать долгими зи— … — продолжила, было, она, но наткнулась взглядом на картинку, выведенную Дайной на большой экран, и невольно сглотнула: — Это она?
— Ага… — ответила моя защитница. — Кадр из материала, отснятого через камеру в брови твоего мужа. Нравится?
— Этот ужас⁈ Нет!!!
— Вот и Игнату не понравилось. Но забыть эту красоту невозможно. Так что готовься вспоминать. Долгими зимними ночами…
…Поужинали все там же, в Бухте. Потом перебрались на диван, приняли предложение БИУС-а посмотреть комедию положений, позаимствованную в Сети Китежа, и два с лишним часа умирали со смеху. А после того, как экран погас, от всей души поблагодарили «Ангела-Хранителя» за подбор настолько смешного фильма, пообещали Оле и Полине, что посмотрим его и с ними, а затем услышали в гарнитурах на редкость довольный смешок и, конечно же, превратились в слух.