— Количество Кошмаров подтвердилось? — спросила она, по словам БИУС-а, продублировав вопрос проснувшегося мужа.
Я «угрюмо» вздохнул:
— На этот вопрос дознавателя Божена Игоревна смогла ответить неточно. Как мне кажется, убедив себя в том, что настоящими Кошмарами можно считать только двадцать семь «семерок». Соответственно, о том, что на заимке обретаются еще одиннадцать «шестерок» и четыре «пятерки», умолчала. И еще: за фразой «несколько прирученных леопардов» тоже скрывался крайне неприятный сюрприз: их оказалось аж двадцать шесть. И все до единого были Кошмарами седьмого ранга.
Как ни странно, Людмила Евгеньевна поверила в каждое слово. Так что на какое-то время выпала в осадок, а потом убито спросила, как мы выжили.
Ответ на этот вопрос был готов заранее, поэтому я вздохнул еще раз:
— За счет наработанного чувства локтя, привычки выкладываться до предела в каждом бою, сбалансированных арсеналов умений, поднятых до насыщения, и… оглушений с криками, пробивавших их защиты разума. Тем не менее, выкладываться до предела пришлось и в этот раз. В том числе и из-за того, что Соболевы успели активировать четверть защитных комплексов и ловушек, создававшихся и совершенствовавшихся почти полтора века…
— Как я понимаю, на месте возвышения появился приличный кратер? — нервно хохотнула государыня.
И не угадала:
— Нет, заимка практически не пострадала: лезть в ближний бой в узких каменных коридорах было бы форменным самоубийством, поэтому мы давили противников согласованными криками, а потом добивали тех, кого пробивало.
После этих слов в канале раздался голос Императора:
— О-о-о, значит, эта заимка теперь ваша?
Не угадал и он:
— Доброе утро, Владимир Александрович. Нет, накладывать на нее лапу я не стал. Сразу по трем причинам. Во-первых, там слишком много все еще настороженных ловушек, а я не готов рисковать жизнями своих артефакторов. Во-вторых, заимку в первом круге Кошмара давно переросли даже члены моей родовой дружины. И, в-третьих, возможности зверья из Авачинского Пятна меня не впечатлили. Вот я и не вижу смысла в него возвращаться.
Переварив мой ответ, Воронецкий поинтересовался, насколько сложно, на мой взгляд, будет вычистить заимку Соболевых от защитных комплексов и ловушек по десятибалльной шкале.
Я сказал чистую правду:
— Если по десятибалльной, то на пятьдесят, если не больше. Так что, будь я на вашем месте, технично слил бы информацию о ее существовании вместе с точными координатами самым опасным недругам и подождал, пока они сточат там свои родовые дружины.
— Неожиданно, но, пожалуй, перспективно… — после небольшой паузы заявил он, задал еще несколько уточняющих вопросов и сменил тему беседы: — Игнат Данилович, я понимаю, что вы безумно устали, но вынужден просить всю вашу команду сразу после приземления в Липках прибыть во дворец.
«Инсайды» Дайны подготовили меня и к этой настоятельной просьбе, поэтому я задал уточняющий вопрос:
— Форма одежды?
— В идеале — парадно-выходная. Но сойдет и рейдовая.
— Будем в парадно-выходной… — пообещал я и на всякий случай уточнил: — Вызовем на авиабазу «Орлан» со всем необходимым и переоденемся…
…Стараниями Дайны и моих благоверных в наших пространственных карманах не было разве что черта в ступе. Но переоделись мы только после того, как поднялись на борт квадрокоптера, дабы не вызывать у наблюдателей лишних вопросов. Потом вытащили из рюкзаков три нужных термоса, еще раз вдумались в самые важные ценные указания «Ангела-Хранителя», сочли, что готовы ко всему на свете, и поплелись в конец салона, ибо к этому времени борт успел добраться до центра города и пошел на снижение.
На крышу Южного крыла сошли, пребывая в режиме «усталый герой», ввалились в «стакан» лифтового холла, поздоровались с Дмитрием Львовичем, с его помощью прошли «рамку» аурного сканера и протащили через другой сканер свой «багаж», а затем загрузились в лифт и спустились на этаж ниже, чем привыкли. Пока ломились следом за генералом по пустым коридорам, «гадали», куда он нас ведет, ибо в эти места еще не забредали. А минут через семь-восемь подошли к двустворчатой двери, возле которой дежурила пара знакомых Конвойных, подождали, пока распахнутся обе створки, продолжили движение и оказались на возвышении огромного конференцзала. Людей в нем было видимо-невидимо, но больше всего «удивило» другое — то, что Ляпишев завел нас в помещение не до, не после, а во время речи Императора.
Внимание публики, «как вскоре выяснилось», состоявшей из глав самых влиятельных аристократических родов и пары десятков журналистов, тут же сфокусировалось на нас, и Владимир Первый, прервавшись на полуслове, обратился ко мне:
— Игнат Данилович, вы вовремя: я как раз закончил знакомить публику с историей рода Соболевых, с преступлениями, совершенными ими за полтора века, вашем боестолкновении с Боженой Игоревной и ее подручными, допросе этой… хм… особы, уничтожении вашей Стаей второй группы убийц и вашем буйстве в их родовом особняке. А что было дальше?
Начиная этот монолог, он повел рукой, предлагая нам усаживаться в свободные кресла, поэтому я, никуда не торопясь, поставил на пол оба термоса и поухаживал за дамами. В смысле, помог Ольге опуститься в кресло рядом с Людмилой Евгеньевной, Свету с Полей усадил возле своей старшей супруги, а сам устроился по соседству с Цесаревичем. Затем холодно оглядел публику, которой не понравилось настолько спокойное поведение, и равнодушно пожал плечами:
— А дальше мы ушли в Авачинское Пятно, добрались до места в первом круге Кошмара, в котором род Соболевых прятал тренировочную заимку, и положили оставшуюся часть их дружины вместе с прирученным Одаренным зверьем.
— Вы сказали, что заимка располагалась в первом круге Кошмара, верно? — уточнил государь, выслушал односложный утвердительный ответ и хмуро продолжил: — Получается, что Соболевы могли прорываться аж в пятый ранг?
— В пятый Кошмарный ранг прорывались бы городские Одаренные… — презрительно усмехнулся я. — А этот род был боевым. Более того, развивал Дар полторы сотни лет. Поэтому Кошмаров-«пятерок» на заимке оказалось всего четверо. Да и «шестерок» было сравнительно немного — одиннадцать человек. Зато «семерок» хватало — мы насчитали двадцать семь…
Мне, естественно, не поверили. И выказали недоверие гулом. А зря: я дотянулся до ближайшего термоса и вывалил на пол гору больших пальцев. После чего перевернул второй — с ядрами «кошек» — снова уставился в зал и добавил в голос закаленной стали:
— Повторю еще раз: на тренировочной заимке Соболевых, кроме самих Соболевых, обреталось еще и Одаренное зверье — двадцать шесть леопардов седьмого Кошмарного ранга. Мы положили и их. А после боя вырезали Искры. Они, как видите, достаточно большие, а в моей Стае всего четыре человека. Поэтому я забрал с собой не кисти рук членов родовой дружины Соболевых, а только сорок два больших пальца. Но они до сих пор фонят. И любой более-менее опытный Одаренный запросто определит, что их хозяева являлись оченьвысокоранговыми Кошмарами. По этой теме еще вопросы есть?
Тут поднял руку глава рода Митрохиных — очень неплохой артефактор в ранге Боярина — и попросил у Императора разрешения осмотреть и пальцы, и Искры.
Владимир Александрович повел рукой, предлагая подняться на сцену, и аристократ, встав с кресла, сначала поклонился, а затем двинулся к выходу со своего ряда. К нам поднялся почти через минуту, подошел к куче плоти, поддернул брюки, присел на корточки, вытянул ладонь над горкой из пальцев и… нервно сглотнул.
— Что, фонят? — язвительно полюбопытствовал я.
Мужчина, де-юре, считавшийся нейтралом, но, по утверждению Дайны, втихаря поддерживавший оппозицию, нехотя кивнул.
— А на какой ранг? — рыкнул Цесаревич, которому надоело изображать статиста.
— Ваше Императорское Высочество, я, увы, не сотрудничал с настолько высокоранговыми Одаренными, но, по моим ощущениям, как минимум две трети пальцев фонят намного сильнее «пятерки»!
— А что вы скажете об остаточном магофоне Искр леопардов? — спросила Людмила Евгеньевна.
Митрохин повернулся ко второй кучке, простер надо ней руку и признал, что фон от ядер ощущается еще плотнее. И тут «выступил» я — встал, снял пиджак, неспешно закатал оба рукава рубашки, стянул локтевые эффекторы артефакта сокрытия, потребовал оценить плотность моей ауры и запоздало сообразил, что артефактор меня не услышал. Ибо, ощутив ее давление, смертельно побледнел и неосознанно сделал шаг назад!
Пришлось повторять. Но в другом ключе:
— Мог я, по-вашему, справиться с Соболевыми и их питомцами?
— Д-да, В-ваше С-сиятельство, мо-огли… — проблеял он, допер, что ответ получился двусмысленным, и торопливо исправился: — В смысле, н-наверняка с-справились. Так как на-амного сильнее!!!
Император поблагодарил его за «качественное экспертное заключение», отправил на место, подождал, пока вспотевший «эксперт» доберется до своего кресла, оглядел подданных недобрым взглядом и криво усмехнулся:
— Артур Генрихович все еще под впечатлением. И это не удивляет. Ни меня, ни мою супругу, ни нашего сына — мы дружим с Игнатом Даниловичем, его Стаей и Ближним Кругом не первый год, точно знаем, на что способны Беркутовы-Туманные, и, не задумываясь, доверяем им спину. Хотя нет, не так: нам нет необходимости ее доверять, так как если рядом с нами есть хотя бы один представитель этого рода, значит, она прикрыта. Кстати, в понедельник Беркутовы-Туманные прикрыли спины и вам. Ибо по утверждению экспертов-криминалистов, умение площадного типа с говорящим названием ядовитое облако, которое уже начала формировать Божена Игоревна Соболева, должно было убить всех, кто в тот момент находился в Алмазном зале. Должна была натворить дел и родовая дружина рода Соболевых, уничтоженная Черным Беркутом и его Стаей. Поэтому я, как личность благодарная, с удовольствием воздаю добром за добро…