Тут Настя на миг расфокусировала взгляд и прозрела:
— То есть, его вы ударили по карману…
— … заставив заплатить сумасшедшую виру даже по меркам чрезвычайно состоятельных дворян… — уточнил я.
— … а журналиста лишили… хм… рабочего инструмента…
— … и, тем самым, заставил задуматься всех остальных писак Империи.
— … не злясь, а изображая гнев, верно?
— Верно.
— Я поняла… — без тени улыбки сообщила она: — Моя злость заставила сфокусироваться на одном человеке, а вы ударили по всем недоброжелателям сразу!
— Умница… — похвалил ее я и по совету Дайны закрепил правильную реакцию на этот тип раздражителей значительно жестче: — Но и это еще не все: ты — член семьи Князя, личный секретарь Черного Беркута — о чем сегодня утром узнала вся Империя — и, в скором будущем, высокоранговый Кошмар. А значит, обязана смотреть на «обычных» дворян, не являющихся друзьями нашего рода или моими деловыми партнерами, сверху вниз. И снисходить к ним даже для наказания.
— Первое место в моей табели о рангах всегда занимает семья, второе — род, третье — друзья рода, а на весь остальной мир наплевать? — на всякий случай процитировала она мое давнишнее утверждение и намеренно выделила интонацией последнее слово.
— Именно! — подтвердил я, почувствовал, что императив, что называется, «зашел», и задал еще один вопрос из категории нужных: — Кстати, с матушкой и братьями говорила?
— Да. Мама тоже злится. Так как мы потребовались вроде как родичам только после того, как вы подарили мне Дар и приняли в семью. А братья плавятся от гордости: вы, глава их рода, морально сломали главу дворянского рода одним-единственным предупреждением!
— Гордиться родом нужно… — буркнул я, вопросительно уставился на Иру, заглянувшую в кабинет, и все-таки закончил предложение: — Главное — не задирать нос…
Кукла согласно кивнула, сообщила, что Столяров приедет в поместье в течение пяти минут, и спросила, в котором часу я буду готов его принять.
Я поймал за хвост весьма своевременную мысль и изъявил свою волю:
— Поднимешь в приемную через четверть часа. А я пока объясню Насте, кто это такой, и дам возможность почувствовать себя личным секретарем…
Глава 34
7 февраля 2515 по ЕГК
…Судебная тяжба с «коллегой» из рода Скарятиных сказалась на Илье Столярове не лучшим образом: взгляд некогда спокойного и добродушного добытчика основательно потяжелел, лицо стало значительно жестче, а лишний вес куда-то исчез. Впрочем, выглядел мой гость заметно достойнее, чем во время нашей первой встречи. За счет того, что был одет не в рейдовую «кожу», а в неплохой и достаточно стильный осенний костюм, кстати, пошитый по фигуре, новую водолазку и добротную обувь.
Не проседал и в поведении — перешагнув через порог моего кабинета, поймал мой взгляд, с достоинством поклонился, ответил на мое приветствие, используя титулование, и вежливо поблагодарил за помощь в защите от облыжного обвинения. Тем не менее, чувствовал себя не в своей тарелке, поэтому я разрешил ему обращаться ко мне по имени-отчеству, представил личную помощницу, прошел к мягкому уголку и, тем самым, неявно задал формат общения.
Пока рассаживались вокруг журнального столика, Иришка изображала статую. Потом выяснила у всех троих, что мы будем пить, и исчезла. Вот я и взял быка за рога. И первым делом постарался развеять сомнения Столярова «чистосердечным признанием»:
— Илья Валентинович, я узнал о вашей проблеме совершенно случайно — из еженедельной сводки министерства внутренних дел, попавшейся на глаза. Причем изначально обратил внимание на фамилию вашего оппонента. А так как Скарятиных, мягко выражаясь, не уважаю, заинтересовался, прочитал, что «начинающий добытчик» из этого ни разу не славного рода был «ограблен» вами, и не поверил. Так как грабежи не в вашем характере. Вот и поручил Льву Абрамовичу докопаться до истины. А он — человек добросовестный. И служит мне не за страх, а за совесть. Поэтому добился вашего оправдания, посадил Марка Олеговича на два года и переслал мне досье, собранное на вас. Так как счел вас личностью, заслуживающей уважения, и знал, что мне такие нужны.
После этих слов я сделал небольшую паузу, сделал вид, что собираюсь с мыслями, кинул взгляд на Настю, анализировавшую эмоции гостя, дождался одного из жестов и перешел к конкретике:
— Скажу сразу: я — параноик. В хорошем смысле этого слова. Поэтому, ознакомившись с досье, собранным адвокатом, нашел возможность заглянуть еще в одно. С места вашей службы. Более того, выяснил, за что вас на самом деле отправили в запас, инициировал расследование деятельности полковника Кормухина и имею все основания утверждать, что он получит серьезный срок за хищение и последующую продажу частным военным компаниям своих родичей оружия, боеприпасов и спецсредств. Но это, на мой взгляд, мелочи. Куда важнее то, что после завершения расследования будет восстановлено ваше доброе имя. Соответственно, уже в конце февраля-в начале марта вы, при большом желании, сможете вернуться в родной полк. Само собой, если не примете мое предложение и не уйдете под мою руку…
Мой рассказ о расследовании заставил Столярова подобраться, хищно раздуть ноздри и предвкушающе оскалиться. Фраза о возможности вернуться в родной полк почему-то слегка напрягла. А последнее утверждение вынудило помрачнеть и рубануть правду-матку:
— Ваше Сиятельство, раз вы читали мои досье, значит, знаете, что мой арест… не лучшим образом сказался на здоровье моей матушки, так что мне сейчас не до службы… кому бы то ни было.
— С вашей матушкой все будет в порядке: ориентировочно в пятнадцать десять к вам домой приедет одна из моих целительниц, проведет диагностику и либо вылечит Марию Борисовну на месте, либо заберет в клинику моего родового поместья.
Он набычился, но задать напрашивавшийся вопрос не успел:
— Илья Валентинович, вы помогли мне и моей напарнице по велению души. Я делаю то же самое. И… помощь вашей матушке — не аргумент. То есть, ее исцеление и мое предложение лежат в разных плоскостях бытия.
— Я не сделал ничего особенного! — со вздохом напомнил он.
— Я тоже не вижу ничего особенного в том, что делаю для вас и вашей матери… — парировал я. — Тем не менее, ваше «ничего особенного» помогло мне и моей напарнице так, как требовалось в тот момент, а мое помогает вам так, как требуетсясейчас.
Добытчик хмыкнул, потер гладко выбритый подбородок и решительно кивнул:
— Я готов! Готов уйти под вашу руку и служить не за страх, а за совесть.
— И даже не выясните, что я вам предлагаю? — ухмыльнулся я.
Он пожал плечами:
— А зачем? Вы — человек чести. Следовательно, и служба как минимум не разочарует…
…После того, как Кукла увела новоявленного Слугу рода к Недотроге, я выслушал в разы более развернутое мнение личной помощницы, к слову, сопровождавшееся комментариями Дайны, заявил, что нынешний вариант информирования жестами никуда не годится, попросил Настю при первой же возможности придумать что-нибудь поэффективнее на пару с Ирой и отпустил девушку заниматься своими делами.
Не успела она выйти из кабинета, как меня торкнуло еще одной нужной мыслью, и я отправил Ульяне сообщение с просьбой явиться ко мне в кабинет. Боевая Горничная прискакала буквально минуты через полторы, выполнила безмолвный приказ усаживаться в кресло и превратилась в слух.
Я понимал, что время не терпит, поэтому обошелся без лирических отступлений:
— Поднимай по тревоге свое отделение, Нину, Софу и Таню, грузи в «Буран» и «Эскорт», рули в «Липки» и вылетай в Муром на «Антее». Ваша задача — максимально быстро добраться до родового поместья Искрицких и помочь Валентине Семеновне как с организацией похорон супруга и свекра, так и с подавлением любого инакомыслия.
— Инакомыслия? — переспросила она.
— Де-юре наследником погибших является Егор Витальевич Искрицкий, старший сын Валентины Семеновны. Но ему вот-вот исполнится шестнадцать, а в роду хватает личностей, считающих ответственность за род кормушкой. И еще: она, вроде как, подмяла этих уродов под себя, но является всего-навсего Боярыней, поэтому эксцессы вполне возможны. Так что держи руку на пульсе и веди себя так, как полагается Кошмарному союзнику временно исполняющей обязанности главы рода и будущего главы.
— Намек поняла! — злобно усмехнулась женщина, задала еще несколько весьма толковых вопросов, выслушала ответы, коротко попрощалась и ушла выполнять полученные приказы. А я дождался тихого щелчка дверного замка, уставился в объектив потолочной камеры и поинтересовался, чем занимаются мои супруги. Ибо видел «мельтешение» их «силуэтов» в «нестандартном» помещении, но не смог расшифровать телодвижения конечностей.
— Стараются не мешать тебе-любимому… — усмехнулся БИУС и слегка напряг: — Поэтому убивают время, разглядывая подарки, полученные твоей младшенькой.
— Так, стоп: подарк-и? — на всякий случай уточнил я, так как мы с Олей, Полей и Ирой подарили один-единственный.
В гарнитуре раздался веселый смешок:
— Игнат, ты чего⁈ Света — любимая супруга Самого Черного Беркута! Так что пятого февраля в поместье свозили цветы и подарки с раннего утра до позднего вечера!
Я невольно вздохнул и попробовал заявить, что надо составить список дарителей, дабы ответить им тем же, но был послан лесом:
— С этой вроде-как-проблемой я давным-давно справилась сама! Кстати, о проблемах: у нас забронирована ложа в театре на Всесвятской на восьмое число. Но идти на концерт за день до похорон Искрицких, мягко выражаясь, не вариант.
— Это мероприятие отменяем… — твердо сказал я, попросил уведомить об этом решении всех тех, кто собирался на премьеру новой программы группы «Счастливый Случай», и заставил себя поинтересоваться самыми последними новостями. Правда, предупредил, что о тех, которые так или иначе касаются пресс-конференции, лучше даже не заикаться.