было передано, и счесть отсутствие какой-либо реакции или положительного ответа как намеренную демонстрацию неуважения, как чуть завуалированное оскорбление, неблагодарность, невежество и так далее. В общем, достойный выход у нас один-единственный: не дожидаться такой просьбы, а пригласить Карамзину на обед или ужин. К примеру, в предстоящие выходные. И тогда она не сможет заявиться к нам сегодня, ибо потеряет лицо…
Я сдуру поинтересовался остальными нюансами и выслушал невероятно замороченную лекцию, основательно испортившую настроение. Впрочем, мои шансы изменить местный этикет равнялись нулю, поэтому я решил, что буду решать проблемы по мере их появления. А после того, как сообразил, что Надя вот-вот притащит Свете подарок, а мы до сих пор не одеты, скользнул к креслу со своим шмотьем.
Девчата, конечно же, последовали моему примеру и быстренько привели себя в порядок, так что уже минут через пять-семь мы нарисовались в своей гостиной, попадали на диван, несколько минут наблюдали за перемещениями «силуэта» Недотроги, а потом выслушали ее поздравления, подождали, пока младшенькая распакует коробку, украшенную здоровенным красным бантом, и выпали в осадок: Наталья Родионовна преподнесла Светлане рысью шубку. Как выяснилось немного позже, «фонящую» на полноценный третий ранг…
…Беседа с Карамзиной пошла не по плану сразу после «превентивного» приглашения: дослушав мой монолог, женщина… развеселилась. И изрядно удивила прямотой ответа:
— Игнат Данилович, ход, безусловно, толковый, то есть, загоняет меня в устраивающую вас колею. Но с моей стороны подвохов не будет: да, я задалась целью сблизиться с вами и вашим родом, но собираюсь заслужить ваше уважение в том числе и игрой в открытую. Далее, я подарила Светлане Валерьевне шубу из особой коллекции всего по двум причинам: во-первых, у вашей напарницы имеется чувство стиля, а значит, она гарантированно оценит красоту подарка, и, во-вторых — что лично для меня в несколько раз важнее — эту вещь будет носить не изнеженная городская фифа, видевшая Пятно только из-за забора родовой тренировочной заимки, а Одаренная, для которой рысь третьего ранга уже не противник.
— Вы хотите сказать, что вещи из особой коллекции будут продаваться только высокоранговым Одаренным? — недоверчиво уточнил я и потерял дар речи:
— Именно! Скажу больше: при продаже каждая вещь из этой коллекции будет «привязываться» к аурному оттиску, благодаря чему на девятой-десятой минуте ношения не хозяином или хозяйкой сгниет на глазах.
— Вас возненавидят ваши же клиенты… — вздохнул я, представив такой «сюрприз».
— С чего это вдруг? — искренне удивилась Кувалда. — Особая коллекция на то и особая, чтобы ее приобретали и носили только достойнейшие. А обиды тех, кто предпочитает казаться, а не быть, я как-нибудь переживу. Благо, не пуглива и… уже заработала на пару тысячелетий безбедной жизни!
С этими аргументами было сложно не согласиться, и я капитулировал. Вот Кувалда и вернулась к изначально обсуждаемой теме:
— В общем, будем считать, что этого вашего приглашения я не слышала. И жду иного — озвученного по велению души или требованиям проснувшегося любопытства. Кстати, а на один уточняющий вопросик ответите?
— По крайней мере, попробую… — пообещал я, продолжая раскладывать по полочкам памяти особо интересные нюансы разговора с этой особой.
— Почему в том, уже забытом, приглашении были использованы слова «ужин» и «среда» или «четверг»?
Я немного поколебался и сказал чистую правду:
— Информация не для распространения: мы не тренируемся только по вечерам. А в ночь с пятницы на субботу снова уйдем в Пятно.
— В вашем любимом стиле, то есть, дольше, чем на неделю?
— Да.
— Что ж, пожалуй, в сложившейся ситуации лучшего выхода однозначно не придумать…
После этих слов Карамзина пожелала нам удачи, попросила еще раз поздравить «Светлану Валерьевну» с днем рождения, попрощалась и сбросила вызов. А я обсудил этот разговор с девчатами, выслушал комментарии Дайны, добавившей информации к размышлению, и превратился в слух сам, так как в гостиную заявились Ксения Станиславовна, Валерий Константинович, Ульяна и Соня с Татьяной. Поздравлять младшенькую.
В этот момент меня сначала вернуло в не такое уж и далекое прошлое — в мой двенадцатый день рождения, запавший в память благодаря безобразной разборке между моей ублюдочной тетушкой и ее не менее ублюдочной дочкой — а потом вернуло в настоящее и накрыло невероятно приятным ощущением внутреннего комфорта. Увы, наслаждался я им совсем недолго — до третьего поздравления. А потом в гарнитуре раздался голос БИУС-а, и прекрасное настроение как ветром сдуло:
— Игнат, тут трое мальчишек лет шестнадцати ломятся к Полине и Лизе. Судя по взглядам, ни разу не с добрыми намерениями!
Я сделал вид, что вспомнил что-то важное, встал с дивана, пообещал вернуться через несколько минут и ушел в кабинет. А там рухнул в кресло и потребовал подробностей.
— Мелочь — умница: срисовала их приближение и, выполнив полученные инструкции, ткнула в тревожный сенсор телефона, так что Плут уже вылетел из «Эскорта» и несется к центральному входу. Кстати, не зря: заводила как-то уж очень нагло заявил, что расплачиваться телом за помощь в развитии Дара недостойно потомственной дворянки, один из его друзей «внезапно понял», за что Полину «выгнали» из рода Лаптевых, а второй напомнил, что проституция — одна из древнейших профессий, и ее до сих пор не искоренили…
— И? — с хрустом сжав кулаки, через силу выдохнул я.
— И… все! — хохотнула Дайна, сделала крошечную паузу и перестала издеваться: — Заводилу вынесло в окно третьего этажа чрезвычайно точно направленной оплеухой, а «свита» лишилась дохленьких марев, содрогается от попаданий воздушных лезвий и ледяных игл, тщетно пытается отползти от озверевшей мелочи и в два голоса воет от ужаса!
— То есть, дуэлей не будет, верно? — на всякий случай спросил я, и БИУС рассмеялся:
— Какие, к этой самой матери, дуэли? Судя по положению тела заводилы, он сломал себе позвоночник, правую ключицу, правое предплечье и несколько ребер, а его прихлебатели залили кровью половину коридора!
— А где сейчас Надежда?
— Подъезжала к дому, но среагировала на уведомление о возможном начале чрезвычайной ситуации, развернулась и понеслась обратно. Кстати, не вздумай ехать в школу САМ: тебе, князю, это уже невместно. Лучше спусти Недотрогу с поводка, отправь к ней на помощь еще пару ветеранов и озадачь Льва Абрамовича. Само собой, после того как тебе доложат о ЧП…
…Совет спустить Недотрогу с поводка оказался дельным: получив карт-бланш, она оторвалась по полной программе. Первым делом приказала Плуту получить копии записей всех камер, в поле зрения которых попал конфликт, и отправить Фридману. Как только это распоряжение было выполнено, набрала адвоката, выяснила границы имеющихся возможностей и, долетев до школы, провела «заводиле» медикаментозный допрос в присутствии директора, двух «независимых» преподавателей и под виртуальным наблюдением Фридмана. А после того, как выяснила, по чьей команде был начат этот конфликт, взяла с собой троих ветеранов и поехала в гости. В городское поместье Кокоревых. Ага, тех самых, Витязя которых я убил на дне рождения Алевтины Романовны Берестовой. Демонстрацией вежества не задурялась — вынесла сначала ворота, а затем парадные двери, прошлась по особняку, укладывая всех, кто пытался ее остановить, нашла Владислава Леонидовича, уже «игравшего» против нас, выволокла наружу и унижала до тех пор, пока не дождалась формального вызова на дуэль.
Вызов, конечно же, приняла.
С условием драться немедленно, без каких-либо подмен и до смерти одного из противников. Рынду, да еще и городского на всю голову, вынесла, что называется, в одну калитку. Причем показательнее некуда. Затем равнодушно повернулась спиной к страшно изуродованному трупу, сообщила ни разу не добровольным свидетелям, что мы, Беркутовы-Туманные, ПОКА удовлетворены, и поехала дальше. А за следующих два с лишним часа навестила столичные особняки «членов свиты», показала главам этих родов записи допроса «заводилы» и дуэли с инициатором провокации, выставила чрезвычайно жесткие ультиматумы и состыковала с Фридманом.
За буйством последнего я бы тоже проследил. Даже опосредованно, то есть, через Дайну. Увы, в пятнадцать двадцать пять в поместье «внезапно» прилетела Императрица. Поздравить Свету, поблагодарить меня за прорывы Виктора, Татьяны и Виктории, вручить новые документы Полины и обсудить нюансы выбранного мною «коридора возможностей».
«Официальную часть» этого визита закончила за полчаса, прошла ко мне в кабинет и перешла к вопросам посерьезнее. А уже в шестнадцать тридцать, прочитав полученное сообщение, попросила разрешения поприсутствовать при разборе чрезвычайного происшествия. Дайна, подсуетившись, уронила на мой телефон доклад о прибытии «Эскорта» Плута, так что я, «сообразив, о чем идет речь», дал понять, что не возражаю. И вызвал к себе Полину при помощи «Паутинки».
Девочка нарисовалась на пороге от силы минуты через три, ничуть не удивилась, обнаружив в моем кабинете второе лицо государства, попивающее свежевыжатый сок и уминающее шоколадку, учтиво поздоровалась, спокойно села в кресло, на которое я показал, и превратилась в слух. При этом не играла — по словам БИУС-а, отслеживавшего ее пульс, частоту дыхания, тонус мышц и что-то там еще, чувствовала себя увереннее некуда. Вот я и переиграл план беседы — вручил новые документы и поздравил со вступлением в род.
Тут-то мелочь и проняло — она засияла и рассыпалась в благодарностях. Что интересно, доперев, откуда взялись эти документы, и поэтому обращаясь к нам обоим. А буквально секунд через пятнадцать снова взяла себя в руки и посерьезнела. Что заставило Воронецкую прервать молчание:
— Держитесь так же достойно, как отстаиваете свою честь. Значит, Игнат Данилович в вас не ошибся. Кстати, об ошибках: совет примете?