Абсолютное большинство гостей приема ему не поверило, поэтому зал зароптал. А зря: это взбесило Императрицу, и она, потемнев взглядом,
рыкнула. Да так грозно, что в помещении мгновенно настала мертвая тишина:
— Что, не верится⁈ Так не судите других по себе и своим возможностям — это вы покидаете уютные поместья и особняки только для того, чтобы под надежной охраной перебраться в точно такие же, или раз в сто лет осторожно прокрадываетесь к родовым заимкам в сопровождении толпы телохранителей и видите Пятно только через высокий забор. А Беркутовы-Туманные ходят в него круглый год. И отнюдь не в «восьмерки» с «семерками». Кстати, в конце августа прошлого года я как раз прорывалась во второй ранг. В «шестерке». И Игнат Данилович, прекрасно понимавший, что его командой десять калек в Большой Мир не унести, двое суток доставлял этих несчастных к моей заимке. Кстати, термос с пальцами убитых Князей и Богатырей, архив этой ячейки и пачку фотографий ее клиентов Беркутовы-Туманные тоже передали не кому-нибудь, а мне. Так что я видела и спасенных, и обрубки, и архив, и фотографии. Кроме того, прекрасно помню, в каком состоянии были Беркутовы-Туманные после того боя и безостановочных мотаний между фермой и заимкой. Поэтому даю слово, что если какая-нибудь тварь посмеет усомниться в боевых заслугах этой команды, то я заставлю злопыхателя захлебнуться собственной желчью…
Глава 5
27 января 2514 по ЕГК.
…Домой заскочили чуть меньше, чем на час — убрали в сейф награды и новые документы, наскоро ополоснулись, переоделись, умяли по паре-тройке бутербродов, попрощались с целительницей, похватали рюкзаки, загрузились в «Орлан» и вылетели во дворец. Виктора, Татьяну и Викторию Леонидовну подобрали, что называется, бегом — стоило Ире притереть мультикоптер к посадочному квадрату на крыше Южного крыла, как эта троица вынеслась из «стакана», ворвалась в салон, побросала свои пожитки на пол и попадала в свободные кресла. А через мгновение после взлета Воронецкий, пребывавший в прекраснейшем настроении, обратился ко мне по новому титулу:
— Ваше Сиятельство, вы не будете так любе— ..
— Одно особо вредное Императорское Высочество вот-вот допрыгается до трепки… — предупредил я, но «Высочество» не унялось:
— Ваше Сиятельство, да будет вам известно, ни в этом, ни в прошлом столетии титул Князя никому не жаловался. Поэтому я плавлюсь от гордости за единственного друга, и вы, Ваше Сиятельство, не вправе мне это запретить!
— Его Сиятельство запрещать и не собиралось… — «поддержала» меня Света. — Оно предупредило о пробуждении желания использовать десницу в воспитательных целях, а это, как вы, наверное, догадываетесь, совсем другое!
— А десница у его Сиятельства тяжелая-претяжелая! — весело продолжила злобная мелочь, высунула носик из-за спинки кресла, посмотрела на меня и довольно хихикнула.
— Предательница! — притворно обиделся я и вызвал ожидаемую реакцию:
— Не-не-не: я за вас! Всегда-всегда!! Просто тоже лопаюсь от гордости!!!
Глумились весь перелет до авиабазы. А после приземления почему-то посерьезнели, попрощались с Ирой, возвращавшейся в городское поместье, перебрались в разъездной «Эскорт», который мои ветераны пригнали в ангар еще в первой половине дня, и превратились в слух. На мой взгляд, рановато — я поморгал фарами минивэну телохранителей Виктора, «обнаружившемуся» метрах в сорока, тронул машину с места и покатил к единственному «Антею», готовившемуся к вылету. После того, как въехал в десантный отсек и вырубил движки, выбрался из салона, поздоровался с экипажем самолета и разрешил взлетать по готовности.
А вот потом вернулся в автомобиль, захлопнул дверь, развернулся вполоборота и поймал взгляд Воронецкой, пребывавшей в легком шоке от темпа, в котором менялась ее жизнь:
— Виктория Леонидовна, происходящее с вами нормально: Император, Императрица и Цесаревич оказывают нам не только незримую поддержку…
— Я это уже поняла. Просто еще вчера, в пятнадцать ноль-ноль, я была сотрудницей спецотдела; в шестнадцать десять оказалась в структуре, которой еще не существует, причем не штабс-капитаном, а майором; в девятнадцать пятнадцать попала на прием не по чину, а в час ночи узнала, что лечу в Пятно, и сразу же получила полный комплект снаряжения экстра-класса!
— Вы забыли упомянуть еще одну важную веху… — хохотнул Виктор. — Прием «болтушки», употребленной по настоятельной рекомендации Игната Даниловича в его кабинете. А ведь именно это действие выправит все огрехи вашего арсенала умений… аккурат к моменту прибытия в точку высадки! Да, новые умения придется прокачивать, но этим вас, думаю, не испугать…
— А откуда вы зна— .. — начала, было, она, но сообразила, что у меня была возможность разобраться в ее возможностях, и прикусила губу. А я добавил «жару», перечислив Искры, которые ей споил.
Дочка Цесаревича прониклась и попробовала заявить, что они слишком дорогие, но была перебита на полуслове:
— Виктория Леонидовна, для нас Искры — всего лишь расходники. А вы, попав в команду Виктора Михайловича, обязаны в кратчайшее время стать Одаренным-универсалом!
— Стану! — пообещала она, а потом попросила обращаться к ней по имени и на «ты».
Я кивнул и переключился в новый режим:
— А теперь внимание: через три с половиной часа мы приземлимся на авиабазе «Нелидово», в семь тридцать уйдем в Пятно на катерах на воздушной подушке, а ориентировочно в шестнадцать ноль-ноль десантируемся в точке высадки и продолжим движение своим ходом. Марш-бросок будет пожестче того, осеннего, поэтому и в самолете, и в катерах мы будем спать. Далее, с этой минуты и до возвращения в столицу считай себя в рейде, которым командую я. То есть, готовься выполнять мои команды, не задумываясь…
По большому счету, эта накачка была не нужна — я был уверен, что дочка Цесаревича не задурит, ибо прекрасно помнит октябрьскую «пробежку». Но игнорировать уход этой особы под руку Вите было нельзя: де-юре Виктория не имела права выполнять мои приказы, не получив его санкции. Вот мне и пришлось В ЕГО ПРИСУТСТВИИ описать основные принципы взаимодействия в группе в мирном и экстремальных режимах, выделить отставной военнослужащей личный сектор ответственности, поставить ряд персональных задач и так далее. В результате закончил уже после того, как борт оторвался от ВПП и начал набирать высоту, посмотрел на часы и вовремя вспомнил еще один немаловажный нюанс:
— И последнее: мы уходим в Пятно ввосьмером, а телохранители Виктора вернутся на базу на катерах. Поэтому мы будем себя вести так, как привыкли, а ты либо вольешься в компанию и станешь в ней своей, либо не вольешься и не станешь…
…Долгожданный доклад Дайна озвучила в тот момент, когда я вырулил за КПП «Нелидово» и вдавил педаль акселератора в пол:
— Все, Игнат, можешь расслабиться: Недотрога, ее отделение и Валерий Константинович только что подошли к «Эскорту». Судя по довольным лицам и пластике движений, этот рейд обошелся без ЧП. Бехтеевы тоже в хорошем настроении, что только подтверждает мою догадку. Надя с ними прощается, значит, вот-вот доберется до телефона, получит твое сообщение и позвонит. Ответишь, или мне закосить под тебя?
Я еле заметно кивнул, и БИУС, блокировавший все «лишние» звонки на мою трубку, пропустил этот вызов. «Пришлось» вытаскивать ее из кармана и подносить к уху.
— Доброе утро, Игнат Данилович! — поздоровалась женщина, выслушала ответное приветствие и переключилась в любимый режим: — Мы в поместье Бехтеевых. Рейд прошел штатно. А задержались уже тут, в Стрежевом — на льду перед пристанью дурила молодежь. Один из горе-водителей не удержал машину в красивом заносе и на полной скорости воткнулся в ворота эллинга,
а все остальные испугались ответственности и быстренько разъехались. Вот нам и пришлось останавливаться, вытаскивать придурка из груды металла, лечить, ждать прибытия полиции, давать показания и так далее…
Мне мгновенно полегчало:
— Понял. Молодцы. А мы вот-вот уйдем в Пятно. Ориентировочно до четвертого февраля. «Антей» уже освободили: он стоит в «Нелидово» и готов вылететь к вам. Если есть какие-нибудь срочные просьбы или пожелания, то излагай прямо сейчас…
— Есть вопрос. Один-единственный…
— Слушаю.
— Узнав, что мы — Беркутовы-Туманные, полицейские заявили, что вчера вечером вам, мой господин, пожаловали титул князя. Это правда?
— Да… — вздохнул я и услышал в трубке радостный многоголосый вопль:
— По-здрав-ля-ем!!!
Улыбнулся. Поблагодарил. Выслушал пожелание удачи и поблагодарил Надю еще раз. Потом попрощался, отключился, вырубил телефон и краем глаза заметил ехидную улыбку Воронецкого, сидевшего рядом. Повернулся, вопросительно мотнул головой и нарвался на подначку:
— Поздравить — поздравили. Но без титулования! Непорядок, однако…
Я мученически закатил глаза к потолку, и парень посерьезнел:
— А если без шуток, то титулование необходимо. Хотя бы потому, что этот указ моего деда, поднявший тебя над абсолютным большинством дворян, уязвил слишком многих, и теперь они, вне всякого сомнения, превратятся в вернейших поборников традиций. То есть, будут искать и всячески раздувать любую ошибку в твоем поведении, дабы доказать, что решение пожаловать тебе, вчерашнему простолюдину, столь высокий титул было непростительной ошибкой. Да, особо говорливых можно заткнуть. Но каждая дуэль — это риск нарваться на бретера или Одаренного, прячущего настоящий ранг, а таких в стране, увы, хватает. Кроме того, победа в дуэли автоматически повышает не только репутацию, но и количество враждебных родов. А в данный момент оно тебе не надо: до тех пор, пока одна мысль о возможности вызвать твое неудовольствие не будет вызывать панический ужас, лучше держаться хоть в каких-нибудь рамках…
Я коротко кивнул в знак того, что принял его совет к сведению, и парня отпустило — он плавно съехал на менее острые темы и уже через несколько минут весело обсуждал с мелочью предстоящий рейд. А я послушал лекцию Дайны, решившей добавить «объема» тезисам Воронецкого, согласился с тем, что противопоставлять себя всему дворянству Империи нецелесообразно, и даже определился с оптимальной линией поведения на ближайшие пару лет.