1. Судьбы
В детстве у автора этой книги вызывали досаду исторические романы, посвященные жизни того или иного политика. Роман, как правило, заканчивался на самом интересном месте. Герой умирал, а очень хотелось знать, что произошло дальше с его соратниками и его страной. То же самое касается исторических биографий. Жанр другой, но приемы – те же самые. Автор выбирает любимого героя, рассказывает о его жизни, а потом бросает читателя на самом интересном месте. Герой умер, а как складывались судьбы его страны, никого не интересует. Точнее, интересует, но для этого нужно купить и прочесть другие книги, а если в них ответа нет – провести самостоятельное исследование.
Мы постараемся избавить читателя от лишних усилий. Давайте посмотрим, какие события произошли после смерти Довмонта в сопредельных странах и как сложились судьбы современников Довмонта – крупных политиков его эпохи.
Русь, как мы знаем, пережила период дезинтеграции, после чего обновилась. Но потомки Дмитрия Александровича к этому отношения не имели. Иван, сын Дмитрия, умер бездетным и завещал Переяславль-Залесский московскому князю Даниилу. Этот дар сделался началом Московской Руси. В первой половине XIV века московские князья еще соперничали с тверскими, но затем решительно вышли на первый план. Иван Калита (1325–1340) сосредоточил власть над Северо-Западной Русью в своих руках, а его наследники приумножили богатства и влияние.
Псковская земля стремилась отделиться от Новгорода, но в итоге приняла покровительство Москвы. Независимого Пскова не было в нашей истории вообще. «Псковская республика» – если не миф, то преувеличение историков. Перед нами – усилившаяся община, которая приглашала служилых князей для того, чтобы они возглавили армию и чинили суд. Всё это больше похоже на порядки древней Спарты с ее царями-полководцами, власть которых ограничивают эфоры. Но Спарту никто не называет республикой. Очевидно, следует определиться с терминами и понять, что социальные отношения в городах-государствах Руси устроены не так, как принято думать.
А что же Западная Русь? Ее история – самый поучительный и трагический пример для русских. Пример, который показывает: решение собственной судьбы нельзя доверять никому, даже тем, кто подходит под определение данников, союзников, соратников и друзей.
В 1301 году умирает Лев Галицкий. Ему наследует сын Юрий I (1301–1308 или 1316). Это наполовину венгр, западник, по отцовской линии внук Даниила, а по материнской – короля Угорщины Белы IV (1235–1270). Мать Юрия – венгерская принцесса Констанция – практически неизвестна по сообщениям хроник, но нет сомнений, что она привила сыну свои вкусы и принципы. Юрий был православным человеком с душой католика. Примерно в 1305 году он принял королевский титул. На печати этого государя присутствует надпись Rex Russiae – «царь Руси». «Галиция и Лодомерия», то есть Галицкое и Владимирское княжества, объединились под его скипетром, но радости это не вызывает. Королевство окажется гнилым и угаснет, как и род князей Даниловичей.
Юрию наследовали двое сыновей – Андрей и Лев II (? – 1323 (?). Киевщиной, по мнению Мачея Стрыйковского, правил тогда некий Станислав – вассал татар. Тот же Стрыйковский сообщает, что Галиция и Волынь стали жертвами нашествия великого князя Литовского Гедимина (1316–1341). Тут мы переходим к судьбам Литвы.
Предшественником Гедимина считается князь Витень, или Витенес (1295 (?) – 1316), сын Будивида. В дела Руси он не вмешивался: внимание Витеня было поглощено борьбой с Тевтонским орденом. Она заняла большую часть правления: орден стал мрачной силой, которая нависла над прибалтийскими народами, и сражаться с «псами-рыцарями» в эти годы было невероятно трудно.
Считается, что Витень погиб от удара молнии. По другой версии, его убил собственный конюший, который и получил известность в русских летописях как Гедимин. Впоследствии историки пытались узаконить притязания Гедимина, называя его то сыном, то братом Витеня.
К тому времени пала Полоцкая земля, как мы предполагаем, прежде зависимая от Довмонта. Ее история окончилась нелепо. Полоцком правил князь Константин, но после смерти Довмонта лишился покровителя и не смог защитить землю от немцев. Поэтому принял оригинальное решение: завещал княжество вместе со всеми его жителями архиепископу Рижскому. Для тогдашнего международного права это было что-то новое. В античные времена подобное случалось. Аттал III (138–133 до н. э.) завещал Риму Пергамское царство, Никомед IV (94–74 до н. э.) – Вифинию. Может быть, Константин начитался древних авторов? Или ему подсказали, как поступить, образованные люди из числа немцев и русичей?
Но решение было принято вопреки мнению полочан. Положиться им было не на кого. Великий князь Владимирский Андрей Александрович умер в 1304 году. За три года до смерти он успел отразить поползновения шведов. Шведский отряд обнаглел настолько, что высадился в устье Невы и построил там крепость Ландскрона. Андрей выступил на врага, взял крепость и до основания ее разрушил. Это был один из немногих дельных поступков великого князя. Н. М. Карамзин оценил его правление жестко и презрительно: «Никто из князей Мономахова рода не сделал больше зла Отечеству, чем сей недостойный сын Невского». Лучше не скажешь. Взятие Ландскроны – почти единственное исключение в серой биографии этого политика.
После смерти Андрея великим князем Владимирским сделался Михаил Ярославич (1305–1318) – тот самый, что раньше правил в Твери. Он был обеспокоен собственной карьерой и прежде всего борьбой за личную власть с московскими князьями. По этой причине Михаил уже не заглядывал далеко на запад. Полоцк на какое-то время оказался предоставлен сам себе.
Тогда за полоцких русичей-«кривов» заступись литовцы. В 1307 году князь Константин умер. Войска немцев вошли в город, чтобы вступить в права владения и выполнить завещание покойного. «Немцы вступили в Полоцк и принялись заводить там свои порядки, вводить католичество и обирать жителей, – пишет Любавский. – Полочане, возмущенные всем этим, обратились за помощью туда, откуда она и прежде в таких случаях приходила – в Литву. Великий князь Витень в 1307 г. явился в Полоцкую землю и перебил почти всех застигнутых там немцев, а католические церкви разрушил. Некоторое время он посылал в Полоцк своих наместников, предоставляя полочанам ведать свои дела самим и решать их по-старому на вече. Позже, около 1326 г., в Полоцке сел на княжение уже брат Витеня Воин. С этого времени Полоцк соединился уже прочными политическими связями с Литвою и никогда от нее не отделялся. Поэтому и 1307 г. можно считать годом окончательного присоединения Полоцка к Литовской земле». Полоцкое княжество навсегда утратило независимость.
Литва усиливалась, и западные русичи охотно подчинялись ее князьям. Некоторые высокопоставленные литовцы даже принимали православие. Тем самым они завоевывали популярность у новых подданных – русских, которым когда-то платили дань.
Династия Гедимина устремилась на юг. Возможно, эта перемена политики и стала одной из причин государственного переворота, стоившего жизни Витеню. Гедимин желал расширить страну за счет русских владений, а не проводить время изнурительной борьбе против немецких замков на побережье Балтики.
Предания гласят, что литовцы захватили Брест и Дрогичин, но в тыл им ударили тевтоны. Пользуясь этим, галицко-волынские правители Андрей и Лев отбили Дрогичин с Брестом и разорили берега Вилии – сердце Литвы. Первая попытка захвата Волыни и Галича завершилась, следовательно, для Литвы неудачей.
Великий князь Литовский Гедимин вновь напал на Волынь в 1319 году. К тому времени он уже владел Полоцком, Минском, Туровом, Пинском, Черной Русью, Аукшайтией и Нальшанской землей, то есть был опасным противником. На стороне волынских князей Льва и Андрея сражались татары, а Гедимин выступил под лозунгом освобождения русских из татарской неволи. Стрыйковский утверждает, что войско «Галиции и Лодомерии» было разбито литвой под стенами Владимира-Волынского, после чего город пал. Вслед за ним капитулировал Луцк. Андрей и Лев бежали на восток, к киевскому князю Станиславу.
В 1320 году Гедимин будто бы выступил на Киевщину, захватил Житомир, Овруч и вышел к Днепру. Станислав собрал войско и призвал своих хозяев-татар. Кроме того, к нему пришли Олег Переяславский и Роман Брянский. Они дали сражение на берегу реки Ирпень в 25 верстах от Киева. Битва закончилась полным разгромом русско-татарской рати. Олег, Лев и Андрей погибли в сражении, а Роман и Станислав бежали в Рязань.
Все историки начиная от Н. М. Карамзина и заканчивая М. С. Грушевским признают это сообщение Стрыйковского ложным. Однако отметим вот что: Андрей и Лев умерли в один год – 1323-й. Дата известна из письма польского князя Владислава Локетка римскому папе. В своем послании Локеток без всяких подробностей информирует о кончине князей и скорбит по этому поводу. Неясно, умерли князья собственной смертью или «нужной», то есть были убиты. Но смерть в один год очень подозрительна. Она заставляет предположить, что оба князя погибли в бою.
Датировки ни о чем не говорят. Мы видели, как вольно обращается с датами галицко-волынский летописец, хронист Быховца, Стрыйковский, Бальтазар Руссов или псковские средневековые историки. Почему бы не предположить, что война с Литвой произошла в 1322 и 1323 годах? Всё остальное может быть правдой. Волынские князья проиграли и погибли. Но закрепиться в захваченных областях Гедимину не удалось. Причина вполне банальна – татары собрали силы и прогнали врага, вернув Киевщину, Галицию и Волынь. Киевской землей стал править какой-то князь Федор – слуга монголов.
Примерно тогда же наступил черед Витебска присоединиться к Литве. «В Витебске в конце XIII в. княжил какой-то князь Ярослав Васильевич, быть может, из рода князей смоленских, утвердивших свое владычество… как раз в конце XIII в., – пишет Любавский. – В 1318 г. этот князь выдал свою единственную дочь за литовского князя Ольгерда Гедиминовича, а в 1320 г. скончался, не оставив после себя мужского потомства. В Витебске сел тогда зять его Ольгерд, крестившийся в русскую веру». Все полоцкие земли были, таким образом, покорены Литвой. Ольгерд (1341–1377) сделался великим князем Литовским после смерти отца и значительно расширил пределы страны: разбил татар у Синих Вод, после чего покорил часть подвластных им владений: Киев, Брянск и северную часть Смоленщины.
Борьба за другие земли в Западной Руси несколько затянулась. На Галич и Владимир-Волынский вдруг стали претендовать поляки. В итоге Польша погубила как Литву, так и Западную Русь.
В XIV столетии поляки окрепли, отразили претензии чехов на власть в королевсте и объединили значительную часть привислянской страны. Лишь Мазовия сохранил независимость, да Силезию пришлось уступить чехам. Вдруг возникла иллюзия, что поляки могут стать союзниками литвы в борьбе против обнаглевших немцев. К тому времени тевтоны вообще утратили представление о международной морали и захватывали всё, что плохо лежит. Взяли и часть польских земель, хотя поляки являлись католиками. Король Польши Казимир Великий (1333–1370) долго воевал с Литвой, захватил Галич и Владимир-Волынский. Остальная часть Волыни отошла к той же Литве.
В обновленной Польше собственная династия королей вымерла, продержавшись всего два поколения в лице Владислава Локетка и Казимира Великого. По решению панов страной стали управлять французы из Анжуйской семьи. Но и они стремительно выродились из-за многочисленных браков с близкими родственниками. Тогда Ядвигу, дочь короля-анжуйца, выдали за литовца Ягайло, который принял католичество и сделался польским королем (1386–1434). Ягайло был внуком Гедимина и сыном Ольгерда, то есть в его жилах текла не только литовская, но и русская кровь: мать Ольгерда звали Ольгой. Однако русским он себя не чувствовал и человеком был беспринципным.
Ягайло как наследник Ольгерда должен был править Литвой, но сие княжество отобрал у него двоюродный брат Витовт (1392–1430). Это был тоже правитель хитрый и не обремененный моральными принципами. Он принимал то католичество, то православие, маневрировал и озабочен был лишь одним: как сохранить личную власть. Это привело к самым неожиданным последствиям. Значительная часть литовской знати, увлеченная теми возможностями, которые дает католичество, приняла эту веру и интегрировалась в элиту Запада. Не сумев одолеть литву военной силой, поляки победили ее идейно и культурно.
Смена убеждений и торговля совестью оказались выгодным делом. Примеру литовцев последовали некоторые высокопоставленные русичи из числа тех, что жили в западной части страны и подчинялись Литве. Они принимали католицизм, становились видными магнатами, получали привилегии и чины и были счастливы. Мало кто помнит, что предками некоторых польских патриотов были русские православные люди. Например, известный масон, националист и русофоб Фаддей (Тадеуш) Костюшко происходил из белорусского шляхетского рода, который принял католичество и ополячился. Таким же ополяченным русским родом, изначально жившим на Черниговщине, были Чернявские (впоследствии часть из них приняла православие, вновь обрусела и верно служила Российской империи, а другая часть оказалась лютыми польскими националистами). К числу русских ренегатов относились Острожские, Вишневецкие, Олельковичи, Заславские, Збаражские, Корецкие, Чарторыйские, Сангушко… Лишь крестьяне да горожане Западной Руси хранили верность православию и очень долгое время сопротивлялись магнатам, иноземцам и их пособникам. Этот трагический разрыв между прозападной элитой и простолюдинами привел к страшным казацким войнам XVII века, когда население Западной Руси было вырезано на три четверти, Правобережная Украина превратилась в Руину, и только левобережная часть спаслась благодаря присоединению к Великороссии.
2. Меч Довмонта
Как обстояли дела в Псковской земле после смерти нашего героя? Храбрый Довмонт преподал немцам несколько таких уроков, после которых нападать на псковичей казалось небезопасно. Этого страха хватило на весь XIV век, а потом Тевтонский орден начал слабеть. Русь же, напротив, усилилась, и нападать на нее ливонцы в одиночку уже не могли, разве что в коалициях. Они боялись восточного соседа и ждали, что рано или поздно он попросит по праву сильного вернуть всё то, что немцы понахватали в Прибалтике в период своего подъема.
Пару лет после Довмонта во Пскове правил его сын Давыд – тот самый, что родился от брака с внучкой Александра Невского. Но история этого Давыда известна плохо. Кажется, он не ладил с великим князем Андреем Александровичем, а потому был вынужден оставить Псков и уехать в Литовскую землю. Довмонтовичи стали родоначальниками одного из шляхетских родов, но ничем выдающимся не прославились.
Псковичи еще несколько раз приглашали к себе князей из Литвы, ибо опыт с Довмонтом казался очень удачным. Служилые литовские князья выполняли свою работу, но затем от этой практики пришлось отказаться. Литовцы массами стали переходить в католичество, затем вступили в политическую унию с Польшей, и былой дружбе двух соседних народов пришел конец.
Псковичи постепенно обособились от Новгорода, но, так как без друзей и покровителей этот город уцелеть не мог, добились дружбы Москвы. Великие князья Московские считались верховными правителями Пскова вплоть до 1510 года, когда эфемерная самостоятельность города была ликвидирована. Еще раньше, в 1478 году, Москва ликвидировала вольности Новгорода, причем городская чернь выступила против своих же зажиточных бояр на стороне московского государя Ивана III (1462–1505), которого воспринимала как высшего арбитра и блюстителя общенародных интересов. На Руси складывалась особая система правления, не имевшая ничего общего с западным феодализмом, но очень похожая на византийскую.
После объединения восточной половины русских земель перед государями московскими и всея Руси возникли новые задачи: расправа с остатками Золотой Орды, возвращение западнорусских владений, захваченных католиками, и завоевание Прибалтики, которая когда-то была русским данником. Эти задачи определили русскую политику на ближайшие два-три столетия.
В 1581 году польские войска осаждали Псков. Собственно, польскими их можно было назвать условно. В армии служило много немцев и венгров, а вел их в бой опять-таки венгр: магнат Иштван Батори, выбранный польским королем после пресечения династии Ягеллонов и бегства из страны гомосексуального короля Генриха Валуа (1573–1574), выбранного на сейме. Новый король-венгр получил известность как Стефан Баторий (1576–1586).
Россия проиграла ему затяжную Ливонскую войну, в ходе которой пыталась захватить прибалтийские земли. Война была кровавой и бессмысленной. Вдобавок русичи столкнулись со шведами и крымскими татарами, то есть конфликт разгорелся на огромном пространстве по всему периметру русских границ. Татары сожгли Москву в 1571 году. Вдобавок против Руси восстали племена, населявшие Казанское царство… Русская держава не вынесла изнурительной борьбы на четырех фронтах – шведском, польском, крымском, казанском.
К тому же Стефан Баторий был блестящим полководцем. Он не пожелал сражаться в Ливонии, вытоптанной войной и изобиловавшей каменными крепостями, которые удобно оборонять. Польский король обошел Ливонию и нанес русским несколько чувствительных ударов. Баторий захватил Полоцк, который русичи взяли было в 1563 году, затем под ударами ляхов пали Великие Луки. После этого русские воеводы приняли несколько неправильных решений и оказались выбиты из Ливонии. В осаду попал Псков.
Обороной руководил князь Иван Петрович Шуйский. Действовал он умело, да и гарнизон сражался отчаянно. Впоследствии говорили, что во время этой осады мертвый Довмонт совершил несколько чудес, которые помогли спасти город. Через некоторое время после этого князь Тимофей-Довмонт был канонизирован Русской православной церковью. Он стал покровителем всех тех, кто защищает границы страны от врага. До сих пор во Пскове хранится тяжелый прямой меч князя Довмонта – меч, которым этот литовец, ставший русским, защитил наши рубежи в смутное время распада.
А потом, уже при Петре I, наступили времена побед, и Ливония была вновь захвачена Россией. Граница отодвинулась от Пскова далеко на запад, а на карте мира появилась новая империя – Российская. Империя, у истоков которой находились такие люди, как Довмонт, Александр Невский и еще тысячи жертвенных, самоотверженных русских героев – наших предков.