– Ты уж рассуди, княже… – Митрофан, могучий высоченный мужик с хорошо заметными следами ногтей на лице и расквашенным носом повалился на колени. – Мочи уже никакой нет.
– Так и до смертоубийства недалеко. – Иван, второй прелюбодей, такой же статный и крепкий, тоже бахнулся коленями об пол. – Молю, княже…
У этого помимо свежих царапин на морде под глазом светился шикарный фингал.
Их жены, весьма сварливого вида, но симпатичные дородные бабы, тоже с побитыми обличьями, падать на колени не стали, просто стояли и с презрением смотрели на мужей.
– Н-да… – Я почесал затылок и покосился на Сашку.
Та, пряча улыбку, мотнула головой: мол, сам решай как знаешь.
– Дети есть? – чтобы потянуть время, поинтересовался я.
– Нетути, но в запуске моя зараза, – жалобно ответствовал Митрофан. – Тока как пить дать не от меня.
– Не от тебя, не от тебя, козел повапленный, – спокойно подтвердила жена.
– Дык и моя на сносях! – взвыл Иван. – Небось от этого…
– Не от тебя же, убогий, – язвительно хмыкнула его супруга.
– Убью, стерьвь! – печально пообещал Иван. – Изведу, заразу, с белого свету…
– А ну тихо! – прикрикнул Яжук и с надеждой посмотрел на меня. Мол, решай княже, сам видишь, что творится.
Я слегка поразмыслил, собрался с духом и начал излагать вердикт:
– Значит, так… приговариваю сечь прелюбодеев изрядно: мужикам по два десятка плетей, бабам по десятку…
«Прелюбодеи» изрядно приуныли.
– А далее… – продолжил я, – своей властью освобождаю оных от сего брака да повелеваю пережениться заново, но наоборот: Митрофану – на Авдотье, а Ивану – на бабе, рекомой Анфисой. А я самолично буду ходатайствовать перед церковью о том да сяду посаженым отцом у тех и у других. На этом все. Сечь немедля, со свадьбами тоже не медлить.
– Княже! – дружно охнули мужики.
– Княже! – Бабы дружно упали на колени.
– Не понял… недовольны, что ли? – Я грозно прищурился.
– Милостивец! – хором счастливо взвыли фигуранты дела.
– То-то же. Тащите прелюбодеев на конюшню! – приказал я.
А потом тихо погордился собой. Нет, а ловко рассудил! Мудрец, ептыть! Понятно, что Зосима на дыбы встанет, потому что процедура церковного развода сейчас вещь очень сложная и почти неосуществимая, но ключик к нему уже подобран, так что покочевряжится и сделает то, что требуется. А пока хватит судилищ.
– Яжук, ежели ты мне на сегодня подсунешь еще что-то подобное, не обессудь… Побоку все, праздновать идем!
Что для праздника простому народу надо? Правильно: зрелищ, жратвы дармовой побольше да выпивки. Впрочем, это касается и благородного сословия, все мы одним миром мазаны.
На жратву я не поскупился, на вертелах шкварчали цельные туши оленей и баранов, булькали котлы с говядиной, очень редкой гостьей на столах местных. Хлеба выделил тоже вдоволь, что было несомненной роскошью, так как с зерном здесь великие проблемы.
Выпивку обеспечил Ян Верховен, держатель аустерии во «фряжской слободе». Оный мастер выставил десять бочек с крафтовым пивом своего личного производства, весьма скверным, справедливости ради, а я добавил столько же емкостей ставленого меда. Гораздо лучше качеством.
О развлечениях тоже позаботился: перетягивание каната, борьба, гонки с женами на загривках, вздымание тяжестей, гладко ошкуренные, намазанные салом столбы с наградами наверху – в общем, все в лучших традициях армейского спортивно-массового праздника. Только кросса по пересеченной местности не хватает. Да все конкурсы с солидными призами, дабы не филонили, активней участвовали.
Но главное зрелище обеспечили мои мурмане.
Для начала устроили скачки по закрепленным веслам подогнанного к берегу когга, потом удаль свою показывали, тягали валуны и бревна, даже поединки устроили, со щитами и настоящими мечами, правда, без смертоубийства и членовредительства, а далее гордо рассказывали про свои хозяйства да всячески сулили холить и лелеять потенциальных супружниц.
Полтора десятка русских вдовых баб, надо сказать, все поголовно весьма товарного вида, прижимая к себе детишек, явно чувствовали робость, но пялились на женихов с ярко выраженным интересом.
Наконец настал момент выбора. Народ ревел, напропалую давая рекомендации.
– Бери, Настена, того брюхатого, по брюху сразу видать, справный мужик…
– И уд по колено, видели, видели, мотылялся, буга-га…
– Фиска, чего пялишься, дурында, хватай рыжего…
– Василиса, тебе под стать ентот, с седой бородищей. Старый конь борозды не испортит…
– Только мелко пашет, бу-га-га-га…
Я уже думал, что ничего не сладится, как вдруг одна из баб, миловидная молодуха с мальцом на руках, решительно вышла вперед и взяла за руку самого старшего из мурман, Андреаса Расмуссена, кормчего на корабле Рагнара.
Тот радостно заревел, ухватил избранницу вместе с ребятенком и закружился с ними. А я воспользовался моментом и насыпал новообразованной ячейке общества монет на обзаведение да пообещал проследить, чтобы все ладно у них сложилось.
После чего процесс пошел живее. Нет, даже рванул галопом. Все бабы до единой нашли себе пару. Даже те, что ранее отказывались.
В общем, праздник удался на славу, гуляли едва не до утра. Все прошло гладко, хотя и без мордобития не обошлось, но это дело такое, житейское. Никого не прибили, да и ладно.
Спал один, все еще злой на своих дам, с рассветом отправил когги встречать еще один торговый караван, а к полудню в Холмогоры неожиданно примчался гонец из дальнего села.
На ходу ссыпался со взмыленной лошаденки и, пуча глаза, выдохнул:
– Княже, фрязи на берег у Петрова камня высадились да идуть пехом к нам!
Глава 8
– Точно фрязи?
– Ну дык! – Молодой парнишка активно закивал. – Фрязи, а кто еще, такие, как у тебя, княже… – Он закрутил головой по сторонам и ткнул рукой в одного из моих дружинников. – Точь-в-точь…
– И сколько их?
Гонец почесал лохмы на голове и принялся показывать мне пятерни с растопыренными пальцами.
После недолгого разбирательства стало ясно, что непрошеных гостей около шестисот человек. Все хорошо вооруженные пехотинцы, всадников среди них нет.
«Да откуда вы взялись, мать вашу!.. – выругался я про себя. И тут же сам ответил на свой вопрос: – Откуда-откуда, шесть сотен вооруженных людей спокойно помещаются на четыре больших когга». Ровно столько ганзейских транспортных посудин мы упустили во время недавней стычки. Торгаши поболтались в море, поразмыслили и собрались взять реванш.
И, прекрасно понимая, что водой к нам идти – чистое самоубийство, решились на пешую экспедицию.
Ну а что – если ганзейские вдобавок точно знают, сколько в Холмогорах защитников, то решение вполне оправданное, с большим шансом на успех. Мои корабли с пушками ничего на берегу с ними не сделают, а если повезет, то суда вообще можно взять на копье прямо у причалов.
Шесть сотен профессиональных бойцов с такой задачей справятся довольно легко, особенно если учесть эффект неожиданности.
Итак, что я могу противопоставить? Хорошо экипированных, условно строевых ратников у меня две сотни, больше набрать и обучить Хансенс просто не успел. Личных дружинников – пятьдесят клинков да местной дружины еще столько же. К счастью, они на месте, не успели уйти кордоны патрулировать да ясак собирать. Итого получается около трехсот человек. Можно еще вооружить полторы-две сотни местных нонкомбатантов, но их за полноценные боевые единицы ну никак считать нельзя. И как назло, остальные боевые когги с «Александрой» и торговыми судами ушли.
Дело осложняется еще тем, что часть наших сил будет отвлечена охраной пленных, потому что, если те вырвутся, станет вообще хреново.
А самое пакостное то, что единой линии обороны в Холмогорах нет. Отдельное укрепление – монастырь, второе – мой замок да башни на входе в основное русло, от которых толк только при защите от водного вторжения. Как отдельную укрепленную точку можно еще считать остров, на котором расположены порт, верфь и торговые сооружения. Его взять тоже будет довольно трудно, так как сначала придется добраться к нему через реку.
С артиллерией у меня гораздо лучше, боевого припаса к ней тоже изрядно, вот только обученных расчетов – раз, два и обчелся, к тому же чугунные пушки на крепостных лафетах по земле сильно не потягаешь, а бронзовых мало.
Ну и что делать? Отбиться-то сил хватит, только надо продумать правильную стратегию обороны.
Как вариант можно сесть в монастыре, замке и на острове, туда же согнать мирных людишек – и ничего ганзейцы нам без осадных орудий не сделают. Но тогда потеряем сам поселок и все производства – уничтожат как пить дать, за тем и идут сюда. А это год напряженной работы кобыле под хвост. Хотя какого черта! В задницу оборону, хрен с ним, численным меньшинством, помимо него у нас есть куча тактических козырей. Осталось только их разыграть.
– Так… – Я провел взглядом по соратникам. – Слушаем боевой приказ. Яжук – немедля объявляй мобилизацию…
– Прости, княже, моби… что? – Управляющий наморщил лоб.
– Ополчение собирай! – подсказал я, подпустив в голос строгости. – Собирай всех боеспособных жителей – и к арсеналу, вооружаться. Далее, пленных под замок, стражу из ратников сменить на ополченцев. И предупреди, чтобы в случае подхода ворога спалили амбары на хрен вместе с ганзейцами. И выдай им все, что для этого нужно.
– Ворвань подойдет, – сам себе сообщил вслух Яжук. – Ее много у нас.
Сначала я сильно удивлялся такой педантичной исполнительности своего средневекового окружения: сказал посадить на кол – посадят, сказал спалить – сожгут без малейшего зазрения совести. Но потом привык, поняв, что люди просто ощущают себя дланью господина, на которого в случае чего и падет грех.
– Ворвань так ворвань. По выполнении доложишь. И отправь гонца в монастырь, чтобы отец Зосима явился немедля. Старшина местной дружины пусть тоже своим сбор объявляет, а сам ко мне. Вперед, выполнять. Стоп… если набольшие туземцев еще здесь, их тоже сюда.