Следом за мной поклонилась Александра. Тоже на западный придворный манер. Да и оделась она по европейской моде, словно подчеркивая, что уже оторванный кусок, свободна от батюшкиного влияния.
– Ну будя, будя растопыриваться, зятек… – добродушно пробасил Иван и облапил меня. – Давай обнимемся по-нашему, по-русски. Во-от… А ты, дочь, чего стоишь? Экой знатной кралей стала. А ну, обойми отца… И ты, Феодора, не стой, приветствуй батяню… Иван, а ты что? Чай, не чужие…
После взаимных обнимашек Иван сразу же потребовал:
– А ну покажь внука! И немедля! Знаю, привез мальца! И своего смотри, расстаралась невестушка отроком…
Александра тут же вручила отцу Ванятку, а мне синхронно передали кокон из пеленок с Федором, уже моим внуком.
Н-да… вот уже и внук появился… Я неожиданно растрогался, смотря на толстощекого младенца с надутой сердитой мордочкой. Понятно, не кровный, но все-таки. Стареешь, Жан Жаныч, эх, стареешь…
– Окрестил небось отрока в латинскую веру? – строго поинтересовался Иван, пытаясь высвободить бороду из цепких пальчиков внука.
– Окрестил, государь, – спокойно подтвердил я. – Но оттого тебе, государь, только бо́льшая польза.
– Чего это вдруг? – недовольно буркнул князь.
– Скажи ты, дочь. – Я посмотрел на приемную дочь.
– Род наш, батюшка… – с поклоном ответила Феодора, – один из самых старых и влиятельных в Европе. Если не самый. И оттого, что на трон Арманьяков в свое время сядет правитель с кровью Рюриков, вам, батюшка, только сплошная польза. Сие сразу прибавит вашей политике влияния. А православному то недоступно, сами понимаете.
Я про себя погордился приемной дочерью. На лету все схватывает.
– Ох и изрядна умом баба! – Великий князь с любовью посмотрел на невестку. – Я и сам то ведал, да проверить решил. Пусть так. Латинянин – но внук! Ну, зятек, угощать гостей собираешься али как?.. И рассказывай, рассказывай. Слышал, ты ганзейцев опять нахлобучил…
Глава 12
– Падаль… – Иван пристукнул ладонью по столу. – Вишь, что удумали. Послов заслали, а сами с заднего двора… Небось рассчитывали, что мы с перепугу в ножки им поклонимся. Тати, как есть тати…
После застолья Феодора с дитем отправилась к Александре, ну а мы, потихоньку прихлебывая хмельное, перешли к делу.
– Так и есть, государь… – Я сам плеснул арманьяка в стопки великому князю и его сыну. – Но очень сильно просчитались. Я уже отписал государю Франциску, что Ганза по сути объявила ему войну, да послал пленников для подтверждения. Все их суда и все товары у нас и в союзных нам государствах будут немедля конфискованы, а буде ерепениться начнут – получат военный ответ. Думаю, на этом Ганзе пришел окончательный конец. За сие не грех и выпить.
– Верно, не грех… – Великий князь кивнул и взялся за чарку.
Иван Молодой тоже живо цапнул стопку, но при этом мимолетом оглянулся на пустое кресло, в котором раньше сидела Феодора. Я про себя довольно улыбнулся. Крепко Федька держит в своих лапках муженька, ой крепко. А вообще, парень мне нравится. Тихий, спокойный, лишнего слова не скажет, а если скажет, то только по делу. К отцу относится с искренним уважением, но без раболепства и лести. И как выяснилось, толковый вояка. Верней, полководец. Недавно со своей тверской дружиной ходил на Литовское княжество да выписал им по первое число: оттяпал пару городков да добрый кус земли. Причем малыми силами и без особых потерь. И самое главное, крепкий и здоровый, без малейших следов подагры, от которой в реальной истории помер. Якобы от нее; как было в действительности, уже никто не знает. Но это дело такое, при случае опять Августа ему подсуну для тщательного осмотра. Перестраховаться не мешает, у меня на княжича великие планы.
Великий князь выпил, крякнул и полез серебряной ложкой в блюдо с икрой. Иван Молодой подождал, пока он закусит, и спокойно сказал:
– Но сие не значит, что ганзейские так быстро угомонятся. Стоит ожидать еще пакостей.
– Стоит, еще как стоит, – одобрительно кивнул я. – Привез с собой полоняника важного. Много чего он рассказал о планах пакостных.
– И еще расскажет… – На лице Ивана появилось жесткое выражение. – Завтра заберут его у тебя люди Старицы для дознания. А опосля поговорим по душам с послами. И да… знаешь небось уже – пожаловали гости от королуса… как там его… Едигера Британейского вроде. Через седмицу в Москве будут. А брат мой, Франц, как с ним ладит? Что скажешь?
«Правильные вопросы задаешь, Ваня… – подумал я про себя. – Очень правильные…»
И невозмутимо ответил:
– Сильная и богатая страна. Остров большой в море. Государю Франциску они не враги, но и не друзья. Скорее соперники. С Эдуардом Британским европейские государи считаются, но особо не жалуют. Ценят как союзника против кого потребуется, но не более. У него в Европе только один городишко остался, Кале называется, но это ненадолго. Вернем и этот. Что скажу? Чем больше торговли, тем лучше для Руси. Послов надобно обласкать, разрешить торговать, но только через нашу с тобой кумпанию. Никаких факторий и представительств, пусть торгуют по общим для сторонних купчин правилам. Ибо от них, как от Ганзы, ничего хорошего ждать не стоит. Гладко стелют, да жестко спать придется. Тут главное понимать, что ты им больше нужен, чем они тебе. От того и отталкивайся, государь.
Ну а как? Дать бриттам от ворот поворот будет несусветной глупостью. Во-первых, они сразу поймут, кто стоит за отлупом, а во-вторых, русичи тоже не дураки, подозревать начнут, что мы конкуренции боимся. И вообще, полностью монополизировать рынок не получится. Как я уже говорил, чем больше торговли – тем Русь богаче. Выделить свой сегмент рынка островитянам да держать в ежовых рукавицах будет самым правильным. А ежели станут наглеть, никогда не поздно поставить на место.
– Понятно, – кивнул великий князь. – Ввел я тебя, зятек, в боярскую думу, на днях будем сей вопрос там обсуждать. А что насчет… – Иван замолчал и посмотрел на меня.
– Вопрос практически решен… – Я сразу понял, о чем тесть ведет речь. – Государь Франциск уже публично признал тебя равным себе, помазанником божьим. За кайзером великой Священной Римской империи, Максимилианом, тоже дело не станет, я имел личную беседу с ним. Есть нюансы, но не особо существенные, вполне решаемые. В подробностях доложу позже. С Эдуардом Британским как раз появился повод подружиться и поставить вопрос ребром. Вот это все основные игроки на европейской арене. Мнение остальных не столь важно. Но есть одна закавыка. Сей момент должны одобрить в Риме. И только их одобрение сделает признание полным и всеобъемлющим.
– И чего хотят? – Великий князь нахмурился.
– Представительство папского престола на Руси и евхаристического общения между католичеством и православием. То бишь признания друг друга на равной основе.
– Представительство? Общения хотят? Признания? – Великий князь тяжело на меня посмотрел. – Не бывать тому. Наши церковники на дыбы встанут, да еще народ подымут.
– Быстро обещается, но не скоро делается… – неожиданно высказался Иван Молодой.
Отец свирепо на него уставился.
– Ты сам понимаешь, о чем молвишь? С песьим престолом разговоры разговаривать?
Я поспешил вмешаться:
– Есть три способа решить эту проблему.
– Говори…
– Первый – попросту пропустить мимо ушей требования папского престола. Франциск и Максимилиан признают, для начала хватит. Они достаточно сильны, чтобы не обращать внимания на Рим. Да, естественно, папа публично выразит свое несогласие, но со временем мы найдем способ с ним договориться. Второй способ, как верно упомянул княжич Иван, – надолго затянуть дело, обменяться посольствами, наобещать с три короба, добиться уступок, самому чуть уступить, а потом, со временем, благополучно похерить обещания. И третий, самый быстрый…
Иван, не отрывая от меня глаз, нашарил на столе рюмку и влил ее в себя.
– Просто-напросто купить всех в Риме с потрохами… – закончил я. – Есть у нас там свои люди из кардиналов, которые возьмут мзду и продавят решение вопроса. Папа сейчас в деньгах нуждается, весь в долгах как в шелках. Так что никуда не денется.
– Мзду, мзду… – возмущенно буркнул великий князь. – За свое, законное, еще и мзду? Эти столько затребуют, что без штанов останемся. А ну как обманут, псы? Назад уже не истребуешь.
По Ивану было видно, что такое решение его очень заинтересовало, но природная прижимистость не давала сразу это признать.
– Ну и сколь стоить будет? – Великий князь наконец поборол в себе жадность. – Мехами тут не отделаешься, небось злато и серебро просить будут.
Я сделал паузу и заговорил только тогда, когда Иван начал свирепо кривить физиономию.
– Отчего же, меховая рухлядь тоже сгодится. Допустим, часть мзды оплатим пушниной, но без монеты тоже не обойдется. Думаю, уложимся в триста тысяч флоринов. Это примерно десять пудов серебра. Сколько в золоте – не скажу, считать надо.
– Чево? Десять пудов? – Иван замахал руками. – А не подавятся? Тьфу, христопродавцы окаянные…
– За такое дело – это немного, государь… – Я встал, взял лежавший на полу рядом с нами увесистый ящик, отодвинул в сторону посуду и поставил его на стол.
– Да откуда у меня столько? – продолжил по инерции кипятиться великий князь. – Нету – и точка.
– Есть… – Я открыл крышку, достал из ящика матово отблескивающий под светом масляных ламп слиток и положил его перед Иваном. Обычный слиток серебра, толщиной и шириной пять сантиметров, а длиной – пятнадцать. Я в своей прошлой жизни слитки драгоценного металла видел только в кино, вот по примерному подобию и приказал отлить. Весит около килограмма.
– Это что такое? – Князь быстро цапнул кусок металла и взвесил его на руке. – Никак серебро?
– И золото, государь… – Я положил перед ним второй слиток.
– И сколько его? – Иван привстал и заглянул в ящик. – А где еще?
– Едет с караваном, – спокойно ответил я. – Серебра пять пудов и злата полпуда. А эти я для показа взял. Все из твоей земельки добытое. Все, что пока успели достать. Мои рудознатцы глаголют, что серебра с этого месторождения возьмем около трехсот пудов, не меньше. С золотом гораздо хуже, его мыть по ручьям приходится. Но это только начало. Будут еще месторождения, и гораздо богаче.