И конечно ещё мне захочется спеть.
— Ох, — гостья приложила руку к груди.
— Не останавливайтесь, — раздался мой голос из тени, не прерывая мелодию — я понимаю что непривычно, но нужно потерпеть, и продолжать петь.
И вновь гостья и казачек продолжили петь:
И тогда я спою до слезы, до рассвета,
Будет время дрожать на звенящей струне,
А я буду вам петь и надеяться где-то,
Что не скажете худо никогда обо мне.
Я закрою глаза, я обиды забуду,
Я прощу всё, что можно, и всё, что нельзя.
Но другим никогда, видит Бог, я не буду,
Если что-то не так — вы простите меня.
Песня закончилась и наступила тишина.
— Петр, — заговорила подошедшая к нам матушка с обидой в голосе — эту песню, в нашем доме я должна петь, а ты ее даже не записал в тетрадь. Что с тобой? — заметила она мое необычное состояние. — У тебя опять глаза светятся, даже сквозь очки сильно видно и пот градом идет.
Да, с этим концертом переборщил я малость, сильного напряжения и отдачи сил он потребовал. Тут еще и энергии веры опять хватанул. Хорошо хоть успел в тени затемненные очки надеть, ну а пот заливающий глаза можно и платком утереть.
— Матушка, — начал я отвечать по порядку — вот смотрите, есть княгиня и княжич. А князя нет. — матушка вздохнула и покачала головой — Не правильно эта песня звучать будет. — и помолчав, протерев глаза платком, продолжил — А со мной все в порядке. Просто концерт сил душевных много потребовал. Не рассчитал я свои силы. Ничего завтра уже восстановлюсь.
— Тогда может тебе лучше остановиться? — спросила она.
— Нет! — угрюмо ответил ей — Гостье с казачком еще одну песню спеть надо. Да и я еще свою обещанную не спел.
Я действительно очень хотел святых отцов взбудоражить, и для этого приготовил одну песню. И даже образы соответствующие составил, надеюсь песня проберет всех.
— Что-то не так? — подошла к нам тетушка Лена — Не получается лечение?
— Не все получается как я хочу. — признался ей — Потому и надо еще одну песню им спеть. И они ее сейчас споют. И Дядька, бери казачка в оборот! Пусть наставником у казачат будет, а ты уж их всех вместе обучать будешь. Казачку это теперь понадобится.
Дядька с матушкой только головами покачали.
— Петр Алексеевич, мне уже лучше. — заговорила со мной подошедшая гостья — Я же вижу как вам тяжело, может остановиться?
Я тряхнул головой. И закрутил ветер вокруг нас постоянно добавляя энергию веры. Эта энергия стала обволакивать всех, а я управлял ей напрямую, чувствуя сильное напряжение вокруг. Шум ветра донес усиленный звук волн с реки. Создавая ощущение, что на реке начинается шторм и волны с яростью бьются о берег. Послышался шум камыша, а вокруг нас закружились образы прошлогодних листьев. Из ниоткуда появился запах степных трав.
— К черту! Вы будете здоровы и счастливы. — прозвучал гулом мой голос вокруг — пойте. И ты казак пой.
Пыль поднятая вокруг снова образовала крылья, только они были не развернуты, а лежали плащом за спиной. Матушка прижала испуганно руку к губам, поняв что я опять пошел в разнос. Да, я был в бешенстве.
— Пойте — снова повторил свое требование.
Гостья как то выпрямилась гордо и ее щеки налились румянцем. Казачек так же неуловимо изменился в лучшую сторону. Да он красавцем стал!
И снова полилась задорная мелодия. И снова гостья запела первая:
Вижу Донскую браваду
Дон да степной ковыль
Нашу веселую свадьбу
И на лиманах штиль
Вступил казачек:
Ночи порой до безумства
Я искушал до утра
Думал, что чувства взорвутся
Жизнь утекла, как вода
Гостья и казачек, образы прошлогодних листьев закружились во круг них:
Хочется вместе, как раньше
Осень к весне ревновать
К весне ревновать
В раненом сердце однажды
Трудно любовь удержать
Удержать
И снова казачек повел свою партию, а гостья закружилась в месте с листьями вокруг него:
Осень желтела, спела
Дон заливал луга
Ты мне сказала смело
Нам не нужны слова!
Ты прошептала первой
Я не смогу одна!
Осень желтела, спела
Нас согревала луна
И опять они поют в месте в хороводе листьев:
Хочется вместе, как раньше
Осень к весне ревновать
К весне ревновать
В раненом сердце однажды
Трудно любовь удержать
Удержать
Гостья и казачек затанцевали в паре под музыку в хороводе листьев. В какой-то момент они остановились и гостья прижавшись к казачку запела:
Время идет незаметно
Месяц лампадкой горит
Тени уходят бесследно
Дочка любимая спит
Гостья и казачек прижавшись друг к другу продолжили:
Наша любовь затерялась
На перекрестке дорог
Времени не осталось
Память — горький урок
Гостья и казачек закружились вокруг отпустив друг друга:
Хочется вместе, как раньше
Осень к весне ревновать
К весне ревновать
В раненом сердце однажды
Трудно любовь удержать
Удержать
Хочется вместе, как раньше
Осень к весне ревновать
К весне ревновать
В раненом сердце однажды
Трудно любовь удержать
Удержать
Песня закончилась. Я устало подошел к столу и присев на стул налил морсу.
— А ведь хорошая пара получается. — раздался мой голос в тишине. Гости отходили от захватившей их песни. Вот тут точно я всех этой песней за душу зацепил.
— Петр, ты что такое говоришь! — стала отчитывать меня тетушка Елена. А гостья смущенно отошла от казачка.
— Да знаю что говорю. — махнул рукой и нечаянно опрокинул стакан с морсом на землю — Я обещал, что будут они здоровые и счастливые. Здоровье вернул обоим, а счастье с любовью приходит. Коль полюбят друг друга, то почему бы им и не помочь. А то что все считают, что это мезальянс, так ведь и решается эта проблема легко. Вон святые отцы с отцом Иоанникием на прямой связи постоянно находятся. Каждый день ему в Санкт-Петербург по телеграфу стучат. Быстро настучат ему нужную просьбу. А нет, и не надо, с собой его заберу. Уж я то найду как его в дворянское достоинство ввести. Да и вообще я же говорил, что казачек станет завидным женихом. Так оно и есть. Вон как девки вокруг него крутятся, как бы нашей гостье еще и побороться не пришлось за него. Вот только застращал я его малость сегодня по утру, но ничего быстро отойдет от страхов. — и уже обращаясь к гостье — Ну что красавица будешь ждать такого суженного?
Наша гостья, засмущавшись, встала позади матушки и тетушки Лены.
— Будет, будет. — прилетел мне подзатыльник от мамки — Мал, еще девушек смущать. А ты красавица, не смущайся. Как такие красивые песни петь, так никакого смущения не было. И Петра не слушай, молод он еще о серьезных вещах говорить. Пойдем ка со мной, нам с доктором тебя осмотреть надо. И казачка своего с собой бери. Нам вас после выходок Петра осмотреть надо. Мало ли чего он учудит.
— Как учудит? И что он мог учудить? — испуганно спросила гостья.
— Вот крылья ангельские вырастут, так и поймете что может. — с улыбкой ответила мамка. И поманила гостью с казачком с собой. — Пойдемте. Я еще песни Петра хочу успеть послушать. Красивые ведь песни исполняет, даром что воин.
— Мамка, за что? — потер я затылок — Ни кого ведь не запугивал? И можете не спешить, у меня сил только на одну песню осталось. Вот только отдохну немного. Так что сейчас другие выступать будут.
— Ну вот и славно. — сказала мамка. Уходя вместе с доктором в дом, забрав с собой гостью и казачка.
Пока я отдыхал в ожидании мамки, гости успели и поспорить и песни разные спеть. Да и казаки показали свою удаль в области владения шашкой. Так что скучно не было. Но вот вернулись мамка и доктор с гостями. Пришло мое время. Я встал и пошел к центру двора, поднимая за собой ветер. В центре двора водяная взвесь собиралась в виде готического собора. Огни Святого Эльма собрались в виде луны над собором, освещая двор потусторонним светом. Пыль поднятая ветром почти скрыла меня от взоров зрителей. Периодически раздавались удары грома создавая ощущение грозы и штормового ветра. Но вот ударил особенно близкий раскат грома, и подувший ветер скрыл собор пылевой завесой. Оставив только колокольню. На колокольне у колокола стояла фигура горбуна.
Горбун упершись ладонями в парапет запел:
Свет озарил мою больную душу
Нет, твой покой я страстью не нарушу
Бред, полночный бред терзает сердце мне опять
О, Эсмеральда, я посмел тебя желать
Мой тяжкий крест — уродства вечная печать
Я состраданье за любовь готов принять
Нет, горбун отвержен и с проклятьем на челе
Я никогда не буду счастлив на земле
И после смерти мне не обрести покой
Я душу дьяволу продам за ночь с тобой
И вот снова раздались раскаты грома и подул ветер, закрывая колокольню и открывая вход в собор. Особенно сильные удар грома и порыв ветра открыли тяжелую створку входа в собор. И ветер ворвался внутрь собора открыв фигуру, преклоненную у распятья. Фигура молилась:
Рай, обещают рай твои объятья
Дай мне надежду, о, мое проклятье
Знай, греховных мыслей мне сладка слепая власть
Безумец прежде, я не знал, что значит страсть
Распутной девкой словно бесом одержим
Цыганка дерзкая мою сгубила жизнь
Жаль, судьбы насмешкою я в рясу облачен