[673]. В НIЛ этого известия нет: оно имеет не новгородское происхождение, а представляет собой, вероятно, часть древнего сказания о деяниях Ярослава, стоя в ряду политических событий 1036/37 года.
Примечательно, что поставление Луки Жидяты совпадает по времени с поездкой Ярослава в Новгород. Сама формула «князь имярек постави епископа» типична для русского летописания, в том числе применительно к Ярославу, однако неизбежно встает вопрос о технической стороне этого поставления: был ли Жидята поставлен уже в Киеве, взял ли Ярослав с собой в Новгород митрополита или отправил Жидяту к митрополиту в Киев, где легко было собрать собор из трех иерархов: митрополита Киевского и епископов Белгородского и Черниговского (см. раздел I, гл. 1)? На последнее косвенно указывает употребление мирского имени Жидята (в ПВЛ) или Жирята (в НСГ) для поставляемого епископа (Лука было его крестильным или монашеским именем).
Следует отметить, что в НСГ сразу за этим упомянуты два момента, важных в политической и церковной активности Ярослава. Во-первых, это дарование грамоты новгородцам, на которую те впоследствии будут постоянно ссылаться, – так поставление на кафедру Луки Жидяты вписывается в контекст реформ Ярослава в Новгороде (включавших в себя и замену управления городом через посадника на княжение сына киевского князя, причем старшего). Во-вторых, это краткий панегирик Ярославу, где, помимо иных качеств, прославляется его любовь к книгам, введение которых, как мы видели (раздел I, гл. 1) было важной частью его реформы Русской церкви[674].
Непонятно также, почему получение Ярославом единовластия на Руси и последовавшая за этим поездка в Новгород для утверждения там своего сына Владимира совпали с отсутствием в Новгороде епископа: овдовела ли здешняя кафедра прежде и была какое-то время не замещена?
Напомним, что в древнейших летописях новгородские иерархи до Луки не упоминаются. НСГ и зависящий от нее перечень новгородских владык относят кончину первого епископа, Иоакима, к 6538 (1030/31) году, т. е. за 6 лет до Луки[675]. Впрочем, НСГ, в т. ч. важная первая выборка Новгородской Карамзинской летописи (далее – НК1), под 6538 (1030/31) годом сообщает нам: «И преставися архиепископ Акимь; и бяше ученик его Ефремь, иже ны учаше»[676]. Если данное известие, принадлежащее, вероятно, современнику Ефрема, отражает реальность, то к 1036/37 году этот епископ по каким-то причинам уже не занимал новгородскую кафедру, хотя все спекуляции по поводу причин его расставания с ней не имеют под собой серьезных оснований[677]. Впрочем, отсутствие имени Ефрема во всех перечнях новгородских владык в служебниках и синодиках (кроме ГИМ Епарх. 1, л. 2–2 об., XVI века), включая самые древние (РГБ Дур. 56.2, л. 1, и Рум. 399, л. 23, XIV века), говорит в пользу того, что у него были некие проблемы с епископским статусом.
В науке утвердился почти консенсус относительно новгородского происхождения Луки Жидяты[678]; более того, И. В. Дергачева даже видит в нем ученика епископа Иоакима[679]. Между тем ни из каких источников это не следует: гипокористика Жидята могла существовать и в Южной Руси[680]. Напротив, исторический контекст поставления Луки – предпринятый сразу после смерти Мстислава Владимировича приезд Ярослава из Киева со своим сыном и посажение того на новгородский стол – говорит скорее в пользу прибытия Жидяты вместе с Ярославом с юга.
Освящение Св. Софии Новгородской. Следующее событие, связанное с Лукой Жидятой, – строительство Св. Софии Новгородской – в летописях изложено противоречиво. С одной стороны, и ПВЛ, и НIЛ сообщают под 6553 (1045/46) годом: «Заложи Володимиръ святую Софью в Новѣгородѣ» / «заложена бысть святая София Новѣгородѣ Володимиромь князѣмь»[681], что с большой долей вероятности восходит к НС. С другой стороны, уже только НIЛст повествует перед этим о ее уничтожении в пожаре субботы, 15 марта (которое приходилось на субботу в 1046 году), тогда как НIЛмл помещает этот пожар под 4 марта 6557 (1049/50) года[682]. Наконец, лишь НIЛмл и летописи НСГ, имеющие порою независимый источник, сообщают под 6558 (1050/51) годом об освящении Св. Софии: «Свершена бысть святая Софѣа в Новѣгородѣ, повелѣниемь князя Ярослава и сына его Володимира и архиепископа Лукы»[683]. Не входя в детали дискуссии о соотношении всех этих известий[684], не имеющей прямого отношения к епископу Луке, отметим лишь, что нам представляется наиболее убедительной[685] та точка зрения, которая относит пожар старой Св. Софии и закладку новой к 1046 году, а освящение нового храма – к самому началу 1050-х годов[686] (см. также раздел I, гл. 2).
Точная дата освящения Св. Софии (1050/51), равно как и известие о погребении в ней Владимира Ярославича в 1052/53 году содержатся только в НIЛмл и летописях НСГ, так что воспроизводить их не критически нельзя[687]. Вслед за А. А. Гиппиусом[688], Т. В. Гимон[689] предполагает, что данное известие сводчик 1160-х годов (Герман Воята) взял из новгородского источника, но ищет основание его дате в местном предании, отразившемся в НК1, где смерть жены Ярослава отнесена к 6549 (1041/42) году («в лѣто 1-е, егда начя здати святую Софию»[690]), причем ошибочно, ибо Ирина-Ингигерда умерла в 1050 году, а Св. София Новгородская была заложена только в 1046 году[691]. Однако напрямую вывести дату 6558 отсюда было невозможно; кроме того, в той же НК1 под 6553 (1045/46) годом известие о смерти жены Ярослава повторено дословно[692], но увязано уже с закладкой Св. Софии Новгородской. Поскольку в этом, втором варианте достоверна хотя бы дата закладки Св. Софии (см. выше), то его следует считать оригинальным по отношению к первому, который, следовательно, представляет собой его искажение[693]. Учитывая, что в НК1 под 6558 годом есть также известие об освящении Св. Софии[694] (но уже без смерти жены Ярослава), то кажется более вероятным, что этот второй вариант, тоже содержащий ошибку (касательно даты смерти жены Ярослава), возник из-за смешения дат закладки и освящения Св. Софии Новгородской, чем что он повлиял на хронологически непротиворечивое известие НIЛмл под 6558 годом, – ибо иначе придется предполагать, что ошибочная дата смерти Ирины-Ингигерды (а в первом варианте – и строительства Св. Софии Новгородской) была исправлена в НIЛмл на верную. Итак, это предание, если и было известно сводчику 1160-х годов, то в другой, более древней форме (связывавшей смерть жены Ярослава с завершением, а не с началом строительства Св. Софии), которая дважды подверглась двойному искажению (относительно года и фазы строительства) в традиции НСГ.
Позднее Гимон предположил, что сводчик 1160-х годов просто привязал освящение Св. Софии Новгородской к году смерти Ирины-Ингигерды[695]. Впрочем, в этом контексте интересно одно обстоятельство, которое, как кажется, не привлекало прежде внимания исследователей. В связи с гипотезой С. И. Сивак[696] о том, что под 6553 годом в НIЛст сообщается о пожаре Св. Софии Киевской, а не Новгородской, привлекался аргумент присутствия/отсутствия уточнения «Новѣгородѣ» при упоминании Св. Софии – Гимон[697] убедительно показал, что известие о пожаре Св. Софии имеет новгородское происхождение и потому ее упоминание здесь не нуждалось в уточнении. Примечательно, однако, что в следующем за этим известии о закладке Св. Софии Владимиром Ярославичем, общем, как мы видели, для ПВЛ и НIЛ и восходящем, по всей видимости, к НС, уточнение «Новѣгородѣ» для Св. Софии дается, что вполне естественно для южнорусского книжника. Действительно, в летописных известиях под 6545 годом (о строительстве Ярославом Киева и Св. Софии) и под 6559 годом (о поставлении Илариона в Св. Софии), восходящих к НС (см. раздел II, гл. 2), мы видим ее упоминание без уточнения (Св. София = Св. София Киевская)[698], тогда как в уникальном известии НIЛ под 6616 (1108/09) годом (о росписи Св. Софии[699]) она, наоборот, упоминается новгородским летописцем без уточнения (Св. София = Св. София Новгородская)[700]. Но ведь такое уточнение «Новѣгородѣ» есть при упоминании Св. Софии и в известии о ее освящении в НIЛмл под 6558 годом, что должно указывать, согласно вышеизложенной логике, на его неновгородское происхождение[701]! Следовательно, это известие должно восходить к тексту южнорусского летописания XI века, который в НIЛст по какой-то причине не отразился.
Следует обратить внимание и на редкую для летописей (но обычную для надписей) формулу сообщения о строительстве церкви – «повелѣниемь князя Ярослава и сына его Володимира и архиепископа Лукы»