Он еще раз взглянул на черниговскую дружину и понял, что отходить было поздно: едва построившись, она начала мерным, но уверенным шагом двигаться на вятичей. Приходилось принимать бой. Иначе приказ покинуть поле сражения может привести к панике, беспорядочному бегству и избиению его воинов при преследовании. Потери будут неисчислимыми…
Крутояр повернулся к Жихарю, который с мертвенно-бледным лицом наблюдал за передвижениями черниговцев, приказал:
– Бери две сотни, бегом через лес, заходи противнику в спину!
Жихарю не надо повторять дважды, смысл сказанного он схватил на лету. Теперь внимание войску. В настроении воинов он заметил признаки колебания, неуверенности, видно, подействовали на них решительные действия неприятеля. Необходимо вселить в них силу и уверенность в победе. Как? Только личным примером. Надо, не теряя ни мгновения, повести их на встречный бой.
Крутояр выбежал перед строем вятичей, вынул из ножен саблю и, покрутив над собой, крикнул что есть силы:
– Вятичи, братья! За мно-о-ой!
И тотчас услышал за своей спиной рев тысяч глоток, звон оружия и топот множества ног. Это толчком отозвалось в его сердце, всем его существом владел азарт боя и жажда встретиться лицом к лицу с противником…
Дальше как в тумане. Помнил, как схватился с первым черниговским дружинником, как сразу почувствовал в нем опытного и опасного воина. Как пытались они друг друга обмануть ложными выпадами и заранее выученными приемами, как он почувствовал, что начинает сдавать, потому что противник сильнее его, но в это время враг вдруг неестественно откинул голову назад и стал падать; из-за него, сияя лицом, появился вятич, коротко выкрикнул:
– Ну, как я его?
Некоторое время бойцы отражали напор черниговцев, но потом, теснимые закованными в железо дружинниками, стали медленно пятиться назад. Крутояр с беспокойством поглядывал на лес: успеет ли Жихарь со своим отрядом?
И вот, когда уже вятичи были надломлены и начали поспешное отступление, от леса раздались долгожданные крики, и он увидел бегущих вятичей. Противник был окружен. Началась ожесточенная сеча…
Преследовать отступавшего неприятеля Крутояр не стал. Впору было подобру-поздорову уносить ноги.
Погрузив на корабли убитых и раненых, вятичи поставили паруса, и ушкуи понесли их по водной глади. Все молчали, понимая, что поход закончился провалом. Крутояр и Жихарь сидели на корме, тихо разговаривали.
– Пошли по шерсть, а вернулись стриженными, – промолвил Жихарь, глядя в воду и изредка сплевывая.
– Кто бы мог подумать, что Игорь так быстро расправится с печенегами? Как-никак, а степняки десятилетиями сотрясали Хазарию, и те ничего не могли с ними поделать.
– Даже переселение из-за Волги не могли остановить…
– Видно, Русь окрепла. Не та, что была…
– Выходит, так.
– С Киевом надо держать теперь ухо востро!
– Боюсь, Игорь не простит нам набега…
– Едва ли. Видел я его. Не шибко храбрый воин.
– Храбрый не храбрый, а печенегов побил и нам с тобой досталось крепко. Может на этом не успокоиться…
– Думаешь, пошлет вдогонку войска? – с тревогой спросил Крутояр, которого стало пугать чутье друга: слишком часто он угадывал надвигавшиеся события. Неужели и на этот раз окажется прав?
– А почему бы и нет? На плечах бегущего противника ворваться в его владения, захватить столицу, подчинить племя своей власти…
– Ты понимаешь, что говоришь? – свистящим шепотом спросил его Крутояр. – Чтобы мы подчинились Киеву?
– Натворили мы с тобой делов. Как бы народу нашему не пришлось расхлебывать!
Крутояр задумался. Если Игорь двинет войска на Дедославль, быть большой войне. А к ней вятичи не готовы. Он, князь, допустил ошибку: ушел в пределы Киевского государства и вместо того, чтобы готовить народ к отпору, болтается на ушкуях в водах Десны…
Приказал Жихарю:
– Скачи в Дедославль, собирай ополчение. А я постараюсь задержать киевское войско на подступах к столице.
– Хорошо, князь.
Крутояр собрал разведчиков, поставил задачу: следить за всеми передвижениями киевлян и постоянно сообщать о всех их замыслах.
Соединенное войско Крутояр вывел на дорогу, которая из Киева шла на Дедославль и далее в Булгарию, и разбил стоянку. Здесь с тревогой ждал сообщений разведчиков.
Тревога его оказалась не напрасной. Один за другим разведчики сообщили, что большое войско русов движется по главной дороге. Дела оборачивались хуже некуда…
Тогда он выделил большой отряд и послал его к Дедославлю, дав задание сооружать препятствия на пути наступления врага, а сам остался с войском.
Но вот появились передовые отряды противника, начались короткие стычки. Подтягивались новые силы, схватки стали ожесточеннее, наконец развернулось сражение. Крутояр медленно, с боями начал отступать. «Ничего, – думал он со злорадством, – вы еще не знаете нас, лесных людей, как мы умеем сражаться в дебрях и чащобах. Мы еще покажем, где раки зимуют».
Наконец он соединился с посланным им отрядом, осмотрел приготовленные ими препятствия, остался доволен. С вечера развернул по всей линии войско, изготовился к бою.
С рассветом киевляне перешли в наступление. Крутояр видел, как линии одетых в броню воинов медленно двигались вперед, обходя деревья и кустарники. Вот они ближе, ближе… И тогда по его сигналу стали падать заранее подрубленные на высоте человеческого роста деревья. Падали они в сторону противника, сцепляясь между собой ветвями. С трех сторон киевляне были окружены мощной зеленой стеной, которую ни растащить, ни перешагнуть было невозможно. Это было старое, как сами лесные жители, защитное сооружение – засеки. За них тотчас засели вятичи, и в противника полетели стрелы, камни и дротики.
Киевляне были ошеломлены. Они пытались спастись, прикрываясь щитами. Однако и щиты не спасали, потому что смертоносный дождь летел в них с трех сторон, и от него было невозможно защититься. Тогда они стали пятиться, сначала медленно, а потом все быстрее и, наконец, пустились в беспорядочное бегство. Вятичи выскакивали через заранее созданные проходы и устремлялись вслед…
Победа была полная. Крутояр в изнеможении опустился на срубленное дерево. Он никому не говорил, но в душе сознавал, что по своей молодости и горячности совершил огромную ошибку, организовав поход против Киева, что едва не принес на родину огромные, неисчислимые бедствия. С этим тяжким грузом своей вины он жил последние дни, она вконец измотала его, и он смертельно устал. Но теперь все позади. Теперь его воины гонят противника прочь от границы его племени, и он не скоро решится вторгнуться в его пределы.
Крутояр посидел некоторое время. Шум битвы уходил вдаль и становился все слабее и слабее. Вдруг его внимание привлекло какое-то движение в кустарнике. Не успел он что-то подумать, как сильный удар в грудь поверг его на землю. Он хотел приподняться, но не хватило сил. По телу пробежала мелкая зябкая дрожь и осела внизу живота ледяным комком, а глаза затуманила кроваво-красная пелена. Он взглянул вверх. Деревья вместе с голубым небом пошли куда-то вбок и в сторону. И вдруг он услышал голос Листавы:
– Миленький… Вставай, миленький. Иди ко мне.
– Не могу, – ответил он ей непослушными губами. – Сил нет. Ослаб я.
– А ты поднимайся полегоньку. Я жду тебя. Я люблю тебя. Я так истосковалась по тебе…
– Я иду, иду… Жди меня, – шептал он, теряя силы…
– Гляди-ка, еще дышит, – раздался над ним громкий голос.
– И губами шевелит.
– Пусть шевелит. Скоро сдохнет.
И это были последние слова, которые услышал Крутояр.
VII
Отбив нападение вятичей, Игорь решил немного развеяться. Игорь на три дня отправился на охоту. Когда вернулся, к нему в комнату вошла Ольга. Она была какой-то странной, серьезной и задумчивой. Во время ничего не значившего разговора задала неожиданный вопрос:
– Ты не размышлял, почему мы верим в разных богов?
Игорь пожал плечами. Ответил:
– Почему в разных? По-моему, боги одни…
– Если бы!… У варягов главный бог Один. Он победил исполина Имира, из его плоти смастерил землю, из крови – море, из костей – горы, из волос – леса, из черепа – свод небесный. А что у славян? Одни считают, что главный бог у них – Род, а русская дружина поклоняется Перуну.
– К чему эти мудрствования? – нетерпеливо перебил он ее. Он не любил многословия и путаных рассуждений и принимал жизнь такой, какая она есть, не пытаясь переосмыслить. Вечно эта Ольга что-то пытается накрутить.
– Но ты сам посуди: у славян бог любви Леля, женщина, а у варягов – Бальдре, мужчина. Бог один, но почему у разных народов он разнополый?..
– Откуда мне знать, – ответил Игорь, окончательно сбитый с толку рассуждениями Ольги. – Значит, так надо.
– И жизнь у них разная. Леля появляется только весной и летом, а потом засыпает и неизвестно куда девается. А Бальдре испытывает всевозможные приключения: злые духи убивают его жену, пытаются убить его самого. Это как же: бог один, а жизнь разная?
– Я не понимаю, к чему ты затеяла этот разговор, – начиная раздражаться, проговорил Игорь.
– Как к чему? Я вот варяжка, но живу на Руси. Как, по-твоему, в каких богов я должна верить? В детстве меня приучали почитать скандинавских, а сейчас молюсь славянским. Но ведь они разные, с разными судьбами, существуют в разных мирах! А если мы коснемся мадьярских или литовских богов…
– Зачем тебе их касаться? Молись своим, к каким привыкла с детства!
– Не могу я им молиться, потому что их перебивают славянские боги!
– А от меня-то ты чего хочешь?
– Сама не знаю. Думала, поможешь советом, рассудишь как мужчина…
– Вот мне, мужчине, только этого не хватало – про богов рассусоливать. Наше мужское дело – землю пахать да на поле брани сражаться. А мне еще думать о земле Русской, как ее охранить от ворогов да единой и сильной сделать!
– Но ведь у человека есть дела не только земные, но существует и мир духовный…