- Здравы будьте, ясские бояре! - первым нарушил молчание Святослав. - Мы, русичи, пришли к вам, покорив хазар, наших общих недругов. Отныне Хазарии вы неподвластны.
Мечник перевёл его слова, а затем и ответ молодого витязя.
- Тагаур, князь племени иронов - так называют себя ясы здешнего племени по имени их далёкого пращура Ира, - тебе, княже, тоже здравия желает…
Взгляд Святослава бегло скользнул по атлетической фигуре ясского князя. Тагаур был красив и мужествен, но не это привлекло внимание победителя Хазарии. Оружие! Ему бросилась в глаза Тагаурова сабля в ножнах с искусно разукрашенными золотом серебряными обкладками. В рукояти на сложном чеканном узоре сгустком крови алел крупный рубин. Видно, сабля долго служила ещё отцу или деду Тагаура - узоры на благородном металле во многих местах стёрлись, на наконечнике ножен выделялись серебряные заплаты.
За спиною Тагаура - колчан, обтянутый кожей и украшенный золотыми бляхами. В нём железные стрелы - оружие, прославленное ещё в руках кочевников алан.
А конское снаряжение! Чьи умелые руки мастерили такую сбрую, щедро усыпанную бронзовыми бляшками с разноцветными вставками из стекла? На голове коня блистал бронзовый начельник в виде женской фигурки, поддерживающей чашу, а от той чаши поднимался пышный султан из белых перьев цапли. А отделанное золотом седло!
Несмотря на такое богатое оружие и конское снаряжение, сам всадник был одет не броско: кожаная куртка под кольчугой, кожаные штаны, сапоги из такой же мягкой кожи. За спиною, наполовину прикрыв колчан, остро топорщилась чёрная войлочная бурка.
Это был не просто князь, это был воин. И этот воин что-то говорил, обращаясь к Святославу.
- Князь ясов просит принять его дар, - перевёл Мечник, принимая у Тагаура и передавая Святославу боевой шелом с золотыми украшениями и саблю в дорогих ножнах.
- Добрый шелом! - Святослав залюбовался тонкой работой. - И сабля дорогая, хотя для русской руки легковата. Знатные бронники их ковали.
Ясский князь, увидев, что подарок его понравился Святославу, заговорил гортанно и быстро.
- Молвит Тагаур тебе, княже: в их земле ясской немало умельцев есть, а самые лучшие - в ауле Кубачи. Это село у них есть такое. Кубачи - по-нашему бронники. Там мастера знатные. - Мечник тоже торопился, но едва успевал переводить. - Носи шелом на здоровье, пусть жизнь он твою бережёт. Саблей руби ворогов, кровь ясскую не проливай.
- Скажи князю Тагауру, что не на разбой пришли сюда русичи. Выручив ясскую землю из хазарской неволи, беру их, ясов, под свою княжью руку. Дань буду брать, как водится, - на то ряд установим.
Тагаур внимательно выслушал перевод Мечника, начал совещаться с седобородым спутником.
- Быть сече, - вслух подумал Свенельд. - Не захотят ясы данью откупаться. Нечем. Добра у них - одни горы!
- Добра у них немало, хоть и земля их на урожай скупая, - обернулся к нему Мечник. - Есть у них и золото, и самоцветы, а первей всего - работа бронников. Ей и вовсе цены нету. Вон какое оружие поднесли нашему князю!
Дожидаясь ответа ясов, Свенельд из-под насупленных бровей оглядывал долину, по-хозяйски прикидывал, где и как расставить полки, если придётся биться с горцами.
Но до сечи дело не дошло.
Тагаур наконец объявил, что он и старый князь Анбал согласны заключить ряд с русичами и приглашают русского князя и его воевод в ближний аул к себе в гости.
- Можно ехать к ним без опаски, - от себя добавил Мечник. - У этого племени гость - самый дорогой человек, его сами боги охраняют. Для гостя всё сделают, всё отдадут ему, чего тот пожелает. Даже если враг в дом войдёт - он гость, ему нельзя чинить обиды. Слово ясов твёрдое, это не ромеи.
- Едем, - согласился Святослав. - Войско покидаю на Борислава.
Далеко от того места, где встретились войска Святослава и Тагаура, в глубине Ясских гор, стоит недоступная для набегов недругов-степняков столица асов город Магас. Помимо гор его ограждают Дурная река Сунжа и высокие каменные стены. Добраться до этого города трудно и мирному путнику. Тагаур пригласил князя русичей в ближнюю свою вотчину - маленькую крепость в предгорьях.
Небольшая кавалькада - Тагаур, Святослав и их воеводы с оруженосцами - направилась в горы. Каменистая дорога разматывала свои витки, поднимаясь всё выше и выше. Слева от неё сияли далёкие снежные вершины, впереди поднималась огромная лесистая гора, похожая на присевшего медведя, за нею открылось узкое ущелье. Крепость прикрывала вход в теснину.
Святослав откровенно залюбовался крепостью. Добрый детинец! Камня сколько наворочено… Мысленно он прикинул, можно ли эту твердыню взять штурмом.
Тагаур перехватил его внимательный взгляд, улыбнулся.
- Князь русов, я знаю, о чём ты подумал. Может, такому умелому полководцу, как ты, и удалось бы взять приступом Артуб, хотя и очень дорогой ценой, но хазарские воины дальше этих ворот не ступали.
Выслушав перевод толмача, Святослав ответил:
- Ты угадал, князь. Вой всегда думают о войне, но не всегда стремятся воевать. Я хотел бы видеть тебя не врагом, а другом.
- Гость для нашего народа - всегда друг. К каменным воротам, охранявшимся стражей, вёл подъёмный мост, перекинутый через глубокий ров. За воротами показались узкие, мощённые камнем улочки между тесно придвинутых друг к другу саманных домов с плоскими крышами. Некоторые, побольше, были сложены из камня. Над жилыми строениями возвышалась невзрачная христианская церковь с потускневшим от времени куполом, увенчанным крестом.
Святослав покосился на церковь, нахмурился: он не любил христиан. Христианами были византийцы, вероломные враги Руси. С тех пор ка великая княгиня Ольга приняла греческую веру сын стал отдаляться от матери. Но ясы не похож на византийцев, они суровы и прямодушны. Может, у них и христианская вера иная?
Хоромы Тагаура мало чем отличались от остальных домов горожан, только стояли они на самом высоком месте и были просторными, с большим двором и многими хозяйственными постройками.
- Весь мой дом, весь аул - к твоим услугам!
- широко разведя руки, сказал Тагаур.
В хоромах гостей встретила княгиня, молодая, стройная черноглазая женщина, и лицом, и манерами похожая на Тагаура, словно родная сестра. Приветствуя русского князя, она заговорила на греческом языке, знакомом Святославу.
Гостям предложили отдохнуть с дороги, но Святослав учтиво отказался. Ему, воину, негоже уставать от такого непродолжительного путешествия. Разве что сам хозяин устал… Борена, так звали княгиню, приказала слугам накрывать столы. Появились музыканты, зазвучала стремительная, как ветер гор, мелодия.
Борена время от времени вопросительно поглядывала на Тагаура. Тот едва заметно кивал ей: мол, всё будет хорошо. Лицо княгини озарилось улыбкой, щеки порозовели.
«Эх, продешевит наш князь, - думал Свенельд, глядя на ясов и Святослава, начавшего на ромейском языке рассказывать княгине о Киеве, нравах и обычаях жителей Русской земли. - Больно мягкий он стал, как увидел эту глазастую бабу…»
А Святослав, чувствуя, как отчего-то печально защемило его сердце, с доброй завистью смотрел на Борену и её мужа. Нет, он не поднимет оружие на их свободолюбивое племя, добьётся, чтобы они стали друзьями, а не противниками Русской земли.
К тому времени, когда Богдан и Злата добралась до русского войска, полки Святослава уже разбили лагерь, окружив его дозорами, - так распорядился Борислав.
По всей долине весело запылали костры, запахло жареным. Воины сгрудились у костров, готовя ужин и оживлённо обсуждая события прошедшего дня - встречу с ясами и начавшиеся переговоры.
Гридень долго плутал по стану вместе с притихшей, настороженной девушкой. С трудом удалось Богдану разыскать своих товарищей.
- Чур меня, чур! - вскрикнул Улеб, завидев перед собой две фигуры в лохмотьях. - Неужто я Богдана вижу?
- Он самый. Считай, что с того света вернулся.
- Богда-а-ан… - удивлённо протянул Чудин, рослый белобрысый гридень.
Торопливо отвечая на расспросы, Богдан оглядел товарищей, будто пересчитывая их. Вот Вадим и Пермята, Глум и Ростислав, Любомир и Звяга… Нету Спирка и Колоты. Значит, они так и не вернулись, погибли там, под Саркелом, когда на их дозор налетели хазары. И где Мечник?
- Мечник? - Улеб присвистнул. - Его сам ясский князь пригласил к себе в гости.
- Ну?
Гридни весело захохотали, увидев удивлённое лицо Богдана.
- Ладно, не морочь отроку голову, - одёрнул Улеба Чудин, - скажи ему правду. Наш дед Мечник поехал с князем Святославом толмачом, он же по-ясскому разумеет. Будет с ясами ряд устанавливать, как дальше нам жить - воевать али дружбу вести. Понял? А это кто с тобой? - неожиданно спросил он.
- Это Злат, - чуть замявшись, ответил Богдан. - Мы с ним вместе из хазарского полона бежали.
- Гляди ж ты, выбрались из неволи и нас нашли! Немало, видать, лиха хлебнули?
- Всяко бывало. Я об этом потом расскажу. Сейчас надо бы Злата приодеть, да и мне раздобыть какое платно. Обносились мы… Есть у вас что-нибудь в запасе, други?
- Найдём, - за всех откликнулся Улеб. - Мы теперь живём богато. Царь Иосиф всех нас одарил… нашими руками.
Гридни порылись в своих торбах, притороченных к сёдлам, накидали перед Богданом целый ворох хазарской одежды и обуви.
- Выбирайте!
Богдан примерил новые сапоги. Он чувствовал себя, как рыба, вырвавшаяся из невода в родной омут. А юный Злат, щедро одарённый новыми товарищами, кажется, несколько растерялся. Всё нашлось для него - и броня с шеломом, и небольшая, по его росту, сабля, и вся одежда, какой не побрезгает ни один княжеский дружинник. Расщедрившийся Чудин поднёс молодому воину жёлтого сафьяна сапоги, новые, как раз по его ноге.
- Для братишки своего берег, для меньшого. Да пока до дому доберусь - отрок вырастет. А тебе, видать, впору будут. Бери, носи на здоровье!
Новый гридень растерянно оглядывался, прижимая к груди подаренные ему обновы.